— Но Витале! — возмутилась она, — я что, сама себя должна удовлетворять всё это время?! Я молодая, полная сил женщина!
— Нужно было тогда не умничать, а дать королю в первую ночь, — фыркнул я, — сколько бы проблем не было бы создано, просто жуть.
— Да он бы меня выкинул за волосы, едва узнал бы, что я не девственница, — возразила она.
— Вас, что всему учить нужно? — возмутился я в ответ, — небольшой рыбий пузырь, заливаешь свиной крови и вставляешь себе туда, перед дефлорацией. Мышцы потуже сжала и всё, готова целая простыня доказательств для показа свидетелям.
Ингеборга, с выпученными глазами смотрела на меня, когда я это объяснял.
— Витале, ты что уже такое где-то делал?! — её взгляд с ошеломлённого превратился в задумчивый, — слушай, а ведь и правда, такое может пройти, если ещё предварительно свечи погасить.
Она подняла на меня взгляд, затем подошла и опустилась на колени, взяв одну руку в свою.
— Витале, а можно я на тебя буду лучше молиться? Ты за неделю сделал для меня больше, чем христианский бог за всю жизнь, — с полной серьёзностью сказала она.
Я отнял руку и сжал её в кулак.
— Только попробуй, отправлю тебя на костёр, еретичка!
Она улыбнулась и покачала головой.
— Твои слова всегда настолько полны веры, что я даже временами, тоже хочу начать верить в бога.
— «Пипец, — я едва не закашлялся от подобного утверждения, — да я единственный наверно в этом веке, кто является убеждённым атеистом!».
— Ладно, прости меня пожалуйста, — смягчился я, а когда она непонимающе на меня посмотрела, показал пальцем на ухо, — но правда, поскольку я не знаю, что ты можешь выкинуть, приходится перестраховываться.
Она кивнула, принимая извинения, и подошла ближе, наклоняясь и нюхая меня. Я непонимающе на неё посмотрел.
— Ты так всегда приятно пахнешь, — она сделала ещё один глубокий вдох, — служанки говорят и моешься по два раза в день в отличие от местных вонючек. Я с трудом могу выдерживать их присутствие рядом. Ты ведь девственник Витале?
Вот тут я уже закашлялся всерьёз, возмущённо спросив.
— Как эти вещи вообще взаимосвязаны?!
— Чистота и непорочность, вот что я вижу перед собой, — она покачала головой, — а я даже собственную глубину падения в пропасть не могу понять. Слёзы выделяются из глаз, только по моему желанию, а не просто от эмоций, как у других людей. Я такая одинокая Витале, ты даже себе не представляешь.
— Знаю я один способ борьбы с самокопанием, — мне от чего-то, пусть и на маленькое мгновение, стало её жаль. Я позвал к себе, спустился на пол и взяв её руку в свою, немного помолчав, собираясь с мыслями, а затем запел речитативом Sub tuum praesidium. Древнейшее песнопение легко давалось мне, а симбионт, в кои-то веки решил помочь, подстраивая звуковой аппарат, под нужное звучание, так что когда я закончил, девушка некоторое время молча сидела рядом.
Вздохнув, она повернула ко мне лицо и тихо сказала.
— Это наверняка красиво, но прости Витале, я ничего не чувствую.
— Я бы не сказал, — спокойно улыбнулся я, поскольку молитва, совмещённая с песней, помогла успокоить мои бушующие гормоны, — у тебя разгладился лоб от морщин и ты стала ровнее дышать.
Она быстро коснулась головы, затем груди, ошарашенно посмотрев на меня.
— Правда! Витале, это действительно так!
— Так что однажды, бог войдёт и в этот грешный сосуд, — я показал на её тело, и уже нормальным голосом добавил, — ну или ты умрёшь раньше этого.
— Витале! — фыркнула она, — ну зачем ты взял и всё испортил?! Я только начала преисполняться благодатью!
— И обязательно ею наполнишься, когда вместо мыслей о мужиках и сексе, будешь больше молиться, — требовательно указал я на неё пальцем, — так что во дворце, забудь о любовниках, я не шучу!
— Хорошо, постараюсь, только приезжай тогда побыстрее, — тяжело вздохнула она.
— Ладно мне пора, — я вернулся в носилки и позвал охрану. Солдаты с выпученным глазами, осторожно зашли к нам, а позади них не менее ошарашенные взглядами заглядывали подруги Ингеборги.
— Что такое Марко? — я перевёл на ближайшего сподвижника взгляд.
Он прочистив горло, спросил.
— Сеньор Витале, это вы недавно пели?
— Мы молились с её величеством, — я хмуро на него посмотрел, — что в этом удивительного?
— Сеньор Витале, — через толпу, которая всё набиралась и набиралась на лестнице, с трудом протиснулся сеньор Бароцци, — а можете повторить ещё раз для всех?
Я удивлённо на него посмотрел, понимая по лицам, что они и правда удивлены и шокированы этим. Пожав плечами, я ответил.
— Идём в общий зал, пока вы лестницу тут не обрушили.
Моё распоряжение выполнили так быстро, что когда меня занесли в самое большое помещение замка, там было уже битком народа. Хотя и на обычные мои мессы приходило порядочное количество людей, но сегодня их было просто не протолкнуться.
Почувствовав на себе внимание больше тысячи человек, я закрыл глаза, и стараясь попасть в свои ощущения, которые были у меня недавно, снова запел, повторяя Sub tuum praesidium. Закончив, я ещё минуту не шевелился, чтобы то наваждение, которое на меня накатило, снова ушло, лишь оставляя за собой спокойные мысли и душу.
Открыв глаза, я с изумлением увидел, что сидящих в зале нет, все до единого опустились на колени, и сложив руки в молитвенном жесте, шептали молитвы, а у большинства на глазах были слёзы. Даже у мужчин! Даже у моих собственных солдат!
Первой пришла в себя какая-то тётка, которая на коленях, рыдая, подползла ко мне, прося благословление. Мне пришлось дать его, и затем началась какая- то нездоровая суета. Женщины, мужчины, все на коленях ползли и просили благословить их тоже, а когда я это делал, то они вставали и в глазах их появлялось что-то такое, чего я не знал и понять не мог. Но ещё долго зал был полон людей, которые всё прибывали и прибывали, отказать я не мог никому.
Только глубокой ночью, когда поток стал ослабевать, я сказал, что слишком устал, и меня моментально отнесли в комнату, где служанки занялись моим обычным вечерним туалетом. Только в этот раз, в их глазах, я с содроганием видел пламя фанатизма.
Глава 30
Утром, я попрощался с Ингеборгой, которая вышла меня провожать, вместе вообще со всей прислугой замка и его обитателями, до самого рва и ещё долго стояла там, когда я оглядывался, отъехав на большое расстояние.
Едущий рядом Бароцци, странно посматривал на меня, но молчал.
— Сеньор Пьетро, — наконец мне надоели эти загадочные взгляды, — говорите уже, что вы смотрите на меня, словно на новенький динарий.
Он смутился, что было весьма необычно для старика, многого повидавшего в своей жизни.
— Простите сеньор Витале, — он склонил голову, — просто я каждый раз, когда думаю, что узнал и понял вас, открываю какие-то новые грани, которые заставляют меня понимать, что я очень далёк от этого.
— Что за грань удивила вас в этот раз? — скептически спросил я.
— Я никогда не слышал, такого голоса, — признался он, — тогда в зале, стоило мне закрыть глаза и открыть душу для молитвы, ко мне словно спустился ангел с небес. Тело едва не вибрировало от удовольствия оттого, что я слышу и чувствую. Я говорил с теми, кто слышал вас, у всех схожие чувства.
— Ну, если вы не предадите меня сеньор Бароцци, — хмыкнул я, — и я не убью вас за это, вместе со всеми остальными членами вашего рода, то весьма возможно, после постройки моего собора, вы сможете увидеть и услышать нечто, что навсегда изменит вашу жизнь.
Он не поддался на подначку, весьма серьёзно ответив.
— Я приложу все свои силы сеньор Витале, чтобы этот день настал.
— Поживём, увидим, — я пожал плечами.
* * *
В отличие от прошлых приездов, в этот, меня встречала сотня всадников, прямо при въезде в Париж. Аристократы, с серьёзными лицами составили почётный караул, доставив меня прямиком к Лувру. Король изволил обедать, но узнав о моём прибытии, пригласил составить ему компанию.
