Между тем мы с Васькой дохромали до башни. И тут бывший моряк потопал в свою комнату, а я двинулся в переговорную. К сожалению, в ней обнаружилось предостаточно студентов, возжелавших потрепаться с родственниками или прочими бесполезными людьми. Мне даже пришлось ждать, когда освободится один из телефонных аппаратов. И только через минут пять в моей руке появилась пошарпанная трубка.
Я устало прислонился плечом к стене и торопливо проговорил:
— Барышня, будьте любезны, соедините меня с особняком барона Артура Люпена. Он находится на улице Приречной номер тринадцать.
— Секундочку, — попросила девушка с приятным, томным голоском. М–м–м… ей бы в сексе по телефону работать.
Я даже немного пожалел, когда её голосок сменился сухой репликой дворецкого:
— Дом его милости барона Артура Люпена. Чем могу помочь?
— Владислав, ты бы хоть раз в шутку сказал, что это лепрозорий или дом терпимости. Всяко было бы веселее, чем постоянно слушать одно и то же.
— Это моя работа, Виктор, — важно проговорил мужчина, словно на его плечах держалось само небо.
— Ладно, тебя не переубедить. Вероника дома? Можешь позвать её к телефону?
— Да, — коротко сказал дворецкий.
Мне снова пришлось подождать. Но на сей раз всего минуты три. И по истечении этого времени из трубки вылетел обволакивающий голос Вероники:
— А ты зачастил мне телефонировать. Опять соскучился?
— Да я и в тот раз не соскучился, — иронично выдал я.
— Сухарь, — фыркнула девушка, которая в притворном возмущении громко задышала в трубку. — Чего тогда телефонируешь?
— Ради нашего общего маленького дельца, — проговорил я, понизив голос. — Есть возможность кое–что записать?
— Есть, — посерьёзнела Вероника, пошуршала бумагой и приказала: — Диктуй, красавчик.
Но сперва я покосился на студентов, которые стояли в дверях в нескольких метрах от меня и ждали своей очереди. Нет, не должны они расслышать мои слова. И лишь тогда я решительно вытащил из кармана листок и продиктовал Веронике название тех вещей, которые заказали студенты. Девушка всё записала. И мы условились в час ночи встретиться на поляне с могилкой безвременно почившей горгульи.
После этого я покинул переговорную и отправился в свою комнату. Там я плотно засел за книги, а потом пообедал и стал тренировать Эдуарда. Надо же было хоть чему–то научить его, а то растёт бестолочью.
И я до самого вечера прозанимался с крысой. А уже после ужина в столовой поднялся в библиотеку и просидел там полчаса, ожидая Меццо. Но та опять не стала заглядывать в храм книг, пыли и бледных молодых людей со взорами горящими. Так что мне пришлось не солоно хлебавши покинуть библиотеку и завалиться спать.
Проспал я недолго и проснулся от настойчивого дребезжания будильника, который лежал под подушкой. Я выключил его и вытащил на свет божий. Стрелки показывали без четверти час. Пора.
Я оделся и выскользнул из своего логова, а затем и башню покинул.
Ночь оказалась тёмной, неожиданно тёплой и опостылевший дождь вроде бы не собирался проливаться на землю. Хорошая погодка. В такую сторож может и объявиться. Надо держать ухо востро.
Накинув на голову капюшон, я опустил плечи и шустро потопал в сторону леса. По своему обыкновению я держался самых тёмных отрезков пути.
А когда проник под шапку леса, то немного расслабился. Но мой взгляд всё равно внимательно ощупывал каждый сантиметр кустов. Вдруг в них притаился перевертыш Люпена? Я не забывал о нём, даже в башне.
Благо, как и в случае с походом в дом Фомича, мне удалось добраться до своей цели без приключений. Знакомая поляна встретила меня скрипом веток и запахом перегноя. Но Вероники на ней не оказалось, хотя время уже подбиралось к часу ночи.
Тогда я уселся на корточки возле клёна и принялся ждать девушку. Минута потянулась за минутой, а магичка всё не появлялась. Внутри меня стало разливаться волнение. Что задержало её? Почему она ещё не на поляне?
Постепенно в моей голове начали возникать самые мрачные подозрения.
Но вот во тьме ночной неожиданно ярко блеснул овал портала. И из него показалась заспанная Вероника в плаще–макинтоше, из–под которого виднелись стройные ножки в гетрах и сапожки, украшенные вышивкой из медного бисера и бусинок.
При виде неё, я испытал облегчение сравнимое с тем, которое настигло меня, когда у одной из моих бывших подружек всё–таки начались месячные.
Девчонка же без всякого раскаяния произнесла с протяжным зевком, который она прикрыла ладошкой:
— У–м–м-ф… прости, немного проспала. День был трудным.
— Ага. Рестораны, танцы, кинотеатры, выставки. Да, сложно тебе живётся, — иронично проговорил я, подойдя к девушке.
Та проникновенно простонала ненакрашенными губами:
— Ты так меня понимаешь.
Следом она вытащила из портала стеклянно позвякивающий мешок и передала его мне. Я взял мешок и покосился на потухший портал. А затем перевёл взгляд на практически дышащую мне в грудь Веронику и вздрогнул. Только сейчас я заметил, что она надела плащ на голое тело! Не знаю, были ли на ней трусики, но вот лиф точно отсутствовал. И верхняя часть её обнажённой груди красовалась между бортами плаща. По–моему, даже вон тёмные соски виднеются.
У меня аж во рту всё пересохло, а пальцы начали подрагивать, желая немедленно схватить её грудь. Однако я сделал над собой чудовищное усилие и отпрянул от Вероники.
А та удивлённо вскинула соболиные брови и озадаченно проговорила:
— Вик, ты чего?
— Ничего, — прохрипел я, старательно глядя на её блестящие в свете луны чёрные волосы, спускающиеся до поясницы. Даже в лицо девушки не стоит смотреть, а уж ниже — тем более.
— А–а–а, — томно улыбнулась магичка, скосив плутоватые карие глаза на свою грудь. — Тебя напугали мои малышки? Ты настолько тут одичал? Я могу и задержаться… чуть–чуть. Тебя ведь вряд ли надолго хватит после такого вынужденного воздержания?
— Ты это… давай не того самого, — превратился я в Ваську, который не всегда мог выразить свои мысли или чувства. — Прикрой свои прелести.
— Они тебе не нравятся? — расстроенно промурлыкала девушка, грациозной походкой двинувшись ко мне.
— Стоять! — выкрикнул я, выставил перед собой руки и взглянул в глаза Вероники. В них блестели искры похоти. И их могло погасить лишь одно… любопытство. В этом плане она даст фору любой кошке. Поэтому я стал поспешно стрекотать: — Вероника, тут недалеко иногда раздаются какие–то странные звуки. Крики, если быть точнее. Хочешь найти их источник?
— Хм, — хмыкнула она, застыв на месте. — Поясни.
— Помнишь того дедка, чей сын случайно убил горгулью? Так вот он мне поведал, что на Лысом холме… — я быстро и в подробностях пересказал девушке инфу, полученную от Фомича.
Вероника заинтересовалась моим рассказом. И как я и ожидал, похоть в её глазах сменилась жгучим любопытством.
Она решительно проговорила:
— Прячь мешок в кусты и пошли на этот Лысый холм. Он ведь тут рядом?
— Рядом, рядом, — покивал я и облегчённо посмотрел на магичку. Она поправила плащ и потуже затянула пояс, скрыв свои восхитительные полушария.
Глава 24. Насыщенная ночка
— Всё, мне осточертело это! — решительно мяукнула Вероника и уселась на пенёк, который прописался у подножия небольшого холма. — Мы уже битый час рыщем здесь, но так ничего и не нашли. Что мы хоть ищем? Что могло быть источником этих криков? И почему сейчас их нет? Я только филина слышала, да прочих ночных птиц.
— Хорошие вопро–о–осы, — протянул я, стоя на вершине холма по пояс в кустарнике. Мне уже самому надоели эти поиски.
— Может, звуки издавал ветер, раскачивающий ветки? — предположила девушка и смахнула прядь прилипших ко лбу волос.
— Возможно, — не стал я категорически отметать этот вариант.
Хотя, конечно, Фомич, вряд ли принял бы завывающий в ветвях ветер за крики. Но на холме и возле него ничего не было. Кусты, деревья да трава — вот и всё. И если сперва мы бродили здесь впотьмах и жалели об отсутствии фонаря, то потом луна показалась из–за туч и залила серебряным светом всю округу. Однако даже вполне неплохое освещение ночного светила не улучшило ситуацию. Мы до сих пор ничего не отыскали.
