А ведь… обыкновенной она выглядит.
То есть, не то, чтобы у Михи большой опыт. Он от детей в том мире старался держаться подальше. Да и где с ними общаться-то? С такими вот, подросшими, которые вроде и не совсем малышня, но и до взрослых не дотягивают.
Тощая.
Смуглокожая. С лицом, черты лица которого весьма далеки от европеоидных. И что с того? Ничего, наверное.
- Говори уже, - велел маг, глаз не открывая.
- Господин Хальгрим весьма силен. И он умелый воин. Третьего дня он изволил сойтись с Арвисом в тренировочном бою. И не только с ним.
- И впечатлил, - проворчал Миха.
- Именно.
- Насколько впечатлил?
- Весьма. Не Арвиса. Арвис предан госпоже баронессе и вам, господин барон, - Такхвар слегка поклонился. – Он давал клятву. И сдержит её.
- Прочие тоже давали, - Джер сел на кровать и платок, которым Ица не воспользовалась, запихал в рукав. – Хочешь сказать, что это не важно?
- Отчего? Важно. Если господин Хальгрим решит напасть на вас, ваши люди вынуждены будут вступить в бой.
- Но сделают это без особого желания, - добавил Миха, если вдруг у мальчишки остались иллюзии. – А стало быть, бой проиграют.
- Именно, - Такхвар потер сложенными щепотью пальцами подбородок. – Но беда в том, что ваш дядя весьма громко заявляет, что никоим образом не претендует на ваше наследство. Что желает он лишь помочь. Что вы юны и не способны сами отстоять свои земли. Что ваша неопытность очевидна. А госпожа баронесса и вовсе женщина. Что вы оба – легкая добыча.
- И разговоры эти находят нужные уши?
- Именно, господин. Именно. Я слышал, о чем шепчутся слуги. И рабы.
- Вот уж еще мнения рабов мне только не хватало, - проворчал мальчишка, правда без особого энтузиазма.
- Это ты зря, - сидел бы барон поближе, Миха бы ему затрещину отвесил бы, для вразумления. – Когда верхи не могут, а низы хотят, случается… всякое.
На него поглядели все.
И Миха пожал плечами:
- Рабство зло.
- А еще рабы никому не приносили клятву. Но многие из них способны держать оружие. Да, это не воины…
- Сброд.
- Да, но и сброд способен доставить проблемы. Рабы… многое знают. Многое слышат. Они трусливы и не связаны словом чести.
Сиречь не желают умирать за малолетку, если вдруг этот малолетка вздумает подвиг совершить. Тогда как другой человек, сильный и надежный обещает защиту. И поддержание привычного образа жизни. А это уже много.
Впрочем, и среди тех, кто клятву дал, найдется немало людей, которые явно пришли к выводу, что с клятвой поспешили.
Плохо.
И Такхвар кивает, подтверждая, что прав Миха в своих размышлениях.
- Стало быть, многие будут рады, если Хальгрим останется?
- И останется. И не только. Люди ходят за стены. Люди говорят с другими людьми. Его людьми, - Такхвар скрестил руки на груди. – Люди слышат, что Хальгрим – умел. И опытен. И одержал немало побед. Что на землях его все живут в мире и покое. Что там царит порядок. Землепашцы возделывают землю, без страха, что завтра дома их полыхнут огнем, а сами они примерят рабские ошейники. Скотоводы пасут стада, и платят лишь малую дань, не боясь, что завтра эти стада, как и их хозяева станут собственностью какого-нибудь разбойника. Торговцы торгуют.
- Шлюхи тоже при деле, - не выдержал Миха.
Пиар.
Мать его, мир иной, средневековье глухое, а и тут, надо же, как на выборах.
- Именно.
- И верят?
- Отчего бы и нет? Хальгрим запретил обижать людей. И сперва-то наемников побаивались, но те сидят в лагере, не пьют, не буянят, а за скот и работу платят живой деньгой.
- Чудо, - буркнул Винченцо.
- Но понятное. В Хальгриме видят хозяина. Такого, каким был старый барон.
- И каким не был я, - пробормотал Джер, запустив обе руки в волосы. – Проклятье… и ведь они правы.
- В чем?
- В том, что я… я умею выбрать лошадь. Или клинки вот. Вина могу на вкус различить. Некоторые, - он слегка покраснел. – Но вот остальное… хозяин из меня. Не очень хороший.
Это еще мягко сказано.
- Именно, - пальцы Такхвара шевельнулись. – Хальгрим тоже надеется решить дело миром.
- Избавившись от меня, - Миха потер шею, которая вдруг заныла.
- Да.
- И если у него получится, все будут счастливы.
- В большинстве своем, - Такхвар опустил взгляд.
- А ты?
- Я уже стар, господин. Я не верю в то, что человек преодолеет сотни миль, дабы просто помочь своей несчастной сестре. Сестре, которая довольно давно просила о помощи. Но почему-то услышали её лишь сейчас. Нет, господин. Мне кажется, что все не так просто.
