Не исключено, что они даже столкнулись на лестнице с Блюдниковым. Но пристав про них и так знает, что они выполняют мои поручения, так что это как раз и не страшно.
После успешной операции со стрептоцидом помощники обрели уверенность в себе и теперь у них в глазах была написана решимость и готовность успешно выполнить любое задание. Надо бы их немного на землю опустить, а то как бы забронзовели раньше времени. Особенно Емельян.
Но начали мы с хорошего. Я получил еще сульфаниламид, а студентам выплатил своеобразную зарплату. По пятьдесят рублей на каждого. Пусть приоденутся, да и вообще — когда в кармане есть денежки, особенно буквально вчера не очень доступные, человек намного комфортнее себя чувствует.
Озадачу я их чуть позже, сначала надо выпить чаю, пообщаться о постороннем. Винокуров, как сидевший с краю, отправился за чистыми чашками. Стоило ему выйти, как Слава тут же зашептал:
— Поговорите с ним, пожалуйста! Связался Емеля с рабочим кружком каким-то, все деньги им отдает, на собрания ходит. В ущерб работе.
Вот последний аргумент — самый железный. В свободное время члены коллектива вправе заниматься чем угодно, лишь бы уголовная полиция претензий не имела. Хоть в кружок любителей Чайковского, мне всё равно. Пистон парню надо вставить, но чтобы не подумал, что на него товарищ донес. Слава это сделал из лучших побуждений, а не для нанесения вреда.
— Вам предстоит большая новая работа, — сказал я, разливая чай из заварника, греющегося на самоваре. — Поэтому прошу — максимальная осторожность. Очень обидно будет, если вместо опытов по созданию новых лекарств кто-нибудь окажется в каталажке.
— Я так понял, в мой огород камень, — сказал Винокуров. — Я в кружок хожу, потому что там правду говорят. А вы собираетесь лекарства богатеям отдать! А надо чтобы всем досталось! Крестьянам, рабочим…
О, да тут детство из задницы не до конца еще выветрилось! Тяжелый случай.
— А что надо для производства лекарства в количествах, достаточных, чтобы их раздать всем желающим? — спросил я, дождавшись, когда замолкнут призывы к борьбе за мир во всем мире. — Не подскажешь? Объясняю. В первую очередь — большое специализированное производство. Ты же не сможешь синтезировать тонны в лаборатории, так? И даже если представить, что нам этот завод подарит джинн из сказки про Аладдина, то надо привлечь туда рабочих, о которых ты так сильно переживаешь. И платить им зарплату, чтобы они не умерли с голоду, не выполнив задание. У меня таких денег нет, — развел я руками. — Придется грабить банк.
— Демагогия, — проворчал Емельян, но, похоже, аргументация у него кончилась. Пойдет консультироваться со старшими товарищами.
— А пока не наступило светлое будущее, поработаем над тем, чтобы оно побыстрее пришло, — и я жестом заправского фокусника достал склянку с бриллиантовой зеленью. — Вот это вещество оказывает мощное антисептическое воздействие. Проще говоря, хорошо убивает микробы. Ваша задача — приготовить раствор, выяснить, какая концентрация эффективна против микрофлоры. Главным образом, кокковой, нас ведь интересует профилактика гнойных осложнений. Обработка ран, пролежней, и прочего. Задача ясна?
— Так ведь спирт и сам по себе убивает бактерии, — сказал Слава, рассматривая красиво пересыпающиеся крупинки. Зачем еще и это добавлять?
— Хороший вопрос. Ответ — ты неправ. Время экспозиции спирта слишком мало, все микробы не убить, он испарится раньше. Вместо старых микробов произойдет обсеменение новыми. А это вещество их не пустит. Но испытайте и водный раствор, чтобы кривотолков не было — мне нужные полные выкладки по всем экспериментам. Вопросы?
— Да понятно всё, — включился в обсуждение Емельян, но говорил он чуть недовольно. — Посеять кокковую флору, капнуть это вот, — он кивнул на склянку, — потом посчитать, сколько колоний выжило. И так много раз.
Раздался дружный, тяжелый вздох.
— Тогда через неделю жду вас с первыми результатами. Но это не всё! — чуть усилил я голос, когда Винокуров начал отодвигать от себя чашку. — Вторая задача. Как бы не важнее первой. Поиск помещения под лабораторию. Чтобы не пришлось там много переделывать. На вентиляцию обращайте внимание. Хватит вам украдкой работать в университете. Ни к чему хорошему это не приведет. Так что ищите, куда переедете. Что касается денег — ко мне. Вопросы?
Вопросов не было.
***
— Ты очень много работаешь!
Такую претензию мне предъявила Вика на Крещение. Увы, поступила новая телега — ЦУ из секретариата генерал-губернатора — пришлось открыть врачебный кабинет. Вроде бы и подчиняюсь врачебному комитету городской думы, а все важные бумаги приходят с Тверской. Вот пойми московскую бюрократию…
Особого потока пациентов не наблюдалось — бронхиты, плевриты… Все опять из разряда — вытянет иммунитет или нет. И надо сказать, тут у населения здоровье будет покрепче, чем в будущем. Ведь антибиотики — это не только огромное благо, но и зло. Снижают общую сопротивляемость организма, провоцируют появление всяких «супербактерий», тормозят естественный отбор.
Из запомнившегося — вскрытие гнойника в горле подростка тринадцати лет. Паратонзиллярный абсцесс — штука опасная, если вовремя не вскрыть. Тут опять пригодился стрептоцид. На применение которого меня благословила веселая и чуть поддатая мамочка, чей статус я затруднился сразу определить. Вроде и одета как дворянка. А речь, более подходящая купчихе или даже крестьянке — простонародная. Попадья? Или жена чиновника?
Аграфена мне старательно строила глазки, хихикала моим шуткам, чем вызвала натуральную ревность Вики. Она начала громко звенеть шприцами, кюветами, потом прерывать наш разговор какими-то неуместными «детскими» вопросами. Гной из горла пришлось отсасывать резиновой грушей, процедура затянулась. Под конец моя помощница уже просто рычала на «попадью», а когда вопрос дошел до расценок — озвучила оплату по высшей категории.
На что Аграфена, ничуть не смутясь, вытащила не купюры, а… чековую книжку. После чего попросила письменный прибор. И промокашку. В чеке была вписана сумма в два раза больше той, что озвучила Виктория. А на обратной стороне был вписан адресочек.
Честно сказать, я к такому повороту был не готов. Ну фигуристая такая, с высокой грудью, зелеными и дерзкими глазами. Волос не разглядеть под платком, на руках перчатки. Все-таки дворянка? И чек… В Азовско-Донской банк. Непривычно. Может жена какого-то старшины? Или бери выше — казацкого полковника? В карточке были указаны имя и фамилия подростка — Иван Тихомиров. И они мне ни о чем не говорили.
— Почему только работа? — дельно обиделся я, пряча чек не в кассовый ящик, а в карман. Не дай бог Вика что-то увидит на нем — скандал будет. — Мы недавно на выставке были.
— И там ты работал! Подсовывал документы чиновникам.
Талль села напротив меня, сложила руки на груди. Типичная
