достойные копии фирменной одежды.
Наподобие китайцев в двадцать первом веке. А потом развивать бренды в СССР. По типу «Монтаны».
Мало ведь кто знает в СССР, что «Монтана» на самом деле — тоже наш бренд. А не западный. Качественная поделка местных мастерских.
Другое дело — как сделать пять копий. Быстро перепечатать, что ли?
Надо ехать в универ. Секретарша ректора поможет. Еще Алена тоже. Поэтому я быстро помчался обратно в альма матер.
Когда выходил, меня тормознула баба Катя.
— Витя, а у тебя нет икры? — озабоченно спросила она. — Комиссия из министерства приедет сегодня. С проверкой. Проректор сказал стол накрыть. Я вызвалась икры подать. У меня кум в рыбном работает. Вот только там закончилось. Я уже и не знаю, как быть.
Я усмехнулся. Чего-чего, а этого добра хватает.
Организация Жожо в Астрахани работала, как часы. Поставляла товар по графику. И получала денежки.
— Конечно, баба Катя. Вот, съездите по этому адресу. Я позвоню, предупрежу.
Старушка рассыпалась в благодарностях.
— Ох, Витя, как же ты помог. Я даже и не знала, что делать. А то, где теперь искать? Всех знакомых обзвонила. Нет, говорят, сейчас икры. Страшный дефицит. Что за безобразие? Когда уже наладят продажи? Копеечный ведь товар. Хоть сама продавай.
Я побежал дальше. Выскочил из общаги. Хлопнул дверью.
Слетел по ступенькам. Остановился на крыльце. Замер на месте. Так резко, что чуть не упал.
А ведь это мысль. Очень даже хорошая мысль. Гениальная.
Так и надо действовать. Сделать то, что в СССР должны реализовать через несколько лет. И как раз есть о чем переговорить с Олешниковым.
Я едва успел прибыть к началу заседания. Ворвался в здание горкома с кипой папок и бумаг.
Тут все строго. Постовые на входе бдительно проверили документы. Указали, куда надо идти.
Люди все ходили серьезные и строгие. Все в костюмах. В большинстве своем, пожилые мужчины. Разговаривали тихо.
Хотя здесь отличная акустика. Холл просторный и с огромным высоким потолком. Лестницы и колонны мраморные. Лифты бесшумные и современные. Всюду красные ковровые дорожки.
Я вошел в зал заседаний. Здесь уже собралась молодежь. С комсомольскими значками, в костюмах. Тоже спокойные и торжественно-молчаливые. Человек сорок. Еще с дюжину человек постарше.
Все сидели в зале, на коричневых креслах с узкими ручками по бокам. Впереди, перед креслами, длинный стол. Для председателя и других важных гостей. Еще трибуна для выступления.
Я нашел место в пятом ряду. Огляделся. Мда. Народу немало. Хорошо, что я догадался накинуть белую рубашку, черный костюм и темно-серый галстук.
Во втором ряду я заметил Анохина. Все еще с помятым лицом, но вроде бы уже очухался. Сидел мрачный и нахохленный.
Совещание началось ровно в три тридцать. Олешников прибыл вовремя. Занял место за столом на сцене. Посовещался с председательствующим. Тот постучал по столу.
— Давайте, приступим, товарищи. Заслушаем доклады от месткомов по комсомольской деятельности. Давайте строго по существу, товарищи. Коротко и ясно. Первым слово предоставляется товарищу Грызлову.
Сначала я внимательно слушал доклады. Потом заскучал. Отчеты по работе комсомольцев.
Стройка, лекции, заседания. Исправления загулявших товарищей. Наставление на путь истинный. Всякая всячина.
— А теперь очередь нашего инициативного товарища, — сказал председатель. — Виктор Орлов, прошу вас.
Ага, вот и мой черед. Мне уже доводилось выступать перед публикой. В прошлой жизни.
Тут главное — настрой. Надо представить, что они должны мне штуку баксов. Каждый. И все их возражения — это чтобы не отдавать долг. А поскольку я люблю деньги, то подключался изо всех сил.
— Спасибо за приглашение, товарищи, — я вышел на сцену. Встал за трибуну. Доклад держал перед собой. — У меня есть несколько предложений по организации работы с молодежью. Чтобы устранить такое редкое социальное явление, как «фарцовка».
И начал читать доклад. Уложился за десять минут. И видел, что зрители быстро оживились.
Тема их заинтересовала. Предложения тоже. Слишком уж они радикальные.
— У меня все, — я обвел взглядом зал и спросил: — У кого-нибудь вопросы?
Да, вопросов было множество. Зал разделился на два лагеря. Одни против, другие — за. Между прочим, Анохин тоже встал и добавил:
— Я знаю докладчика не так давно. У него интересная репутация. Он и сам, знаете ли, общался с фарцовщиками. Я хочу сказать, что Орлов знает ситуацию не понаслышке. А в свете недавних событий, когда Орлов способствовал поиске одного из главных фарцовщиков в городе, а также помог мне во время рейда и даже спас со своими друзьями, то я склонен поддержать его предложения.
Окончательную точку поставил Олешников.
— Мы тщательно рассмотрим предложенный план мероприятий, — сказал он. Все сразу замолчали. — А сейчас совещание окончено. Товарищ Орлов, я прошу вас пройти со мной. Я хочу ознакомиться с планом более детально.
Сразу после совещания я пошел за Олешниковым в его кабинет.
Скромно держался позади. Зачем сильно отслеживать? Передо мной рядом с первым секретарем шли еще пятеро человек. Как я понял, помощники и замы первого секретаря.
Еще неподалеку двое комсомольских лидеров. Насколько я помню, первый секретарь ЦК ВЛКСМ Бурдуков и его зам Кулагин.
Лестницы из мрамора широкие и ослепительно белые. По центру лежат красные ковры с золотистым узором по краям. Светло-коричневые перила из толстых кусков лакированного дерева.
Мы поднялись к лифту. Подошвы ботинок звонко щелкнули по паркету. Теперь надо на пятый этаж.
В просторный лифт набились сразу все, кроме меня. Я не поместился.
Олешников состряпал каменную физиономию. Свита первого секретаря образовала вокруг него почтительный круг. Створки лифта бесшумно закрылись, отрезая небожителей от моего грешного общества.
Я дождался другого лифта. Поднялся наверх. На пятом этаже меня еще два раз проверили на дополнительных КПП. Там стояли вооруженные милиционеры. Они бдительно изучили мой паспорт.
А когда я зашел в огромную приемную, то помощник сразу сказал:
— Орлов, зайдите, пожалуйста. Игорь Николаевич вас ждет.
Остальная свита первого секретаря стояла здесь же. Получается, он зашел и первым делом распорядился пустить только меня. Я улыбнулся, глядя на их кислые рожи и вошел к Олешникову.
Таких огромных кабинетов я еще не видел. Потолок невероятно высокий, тут можно без проблем прыгать на батуте.
Окна в два человеческих роста, на всю стену, от чего весь кабинет залит светом. На широких подоконниках из лакированного дерева можно расставить футбольную команду и играть там чемпионаты мира.
Стены ослепительно белые. На стене за спиной Олешникова висел громадный портрет Брежнева. Вождь изображен со всеми наградами, какие только можно вообразить.
В стене сбоку еще одна дверь. Куда ведет, непонятно. Надо полагать, комната отдыха или запасной выход.
Стол тоже огромный. Вернее, два стола. Один сбоку, овальный,
