какой да добудет. А тут вон, сразу видно, что этот работник газового ключа и подмотки сроду ничего хуже Арарата пять звёзд не пивал. Да и то по праздникам, двадцатого декабря, например.
Что они делали я прекрасно представлял, хотя нет, точно знал. Потому что главный особист Артека поделился, по секрету, так сказать. В подобную внезапную откровенность я не верил, скорее уж командованием было решено довести до меня эту информацию, за что я был благодарен. А всё, потому что Бапото не просто пошёл гулять, сорвался со скалы и чуть не умер. Нет, он оказался буквально высушен, у него откачали кровь и энергию. И тот, кто это сделал всё ещё находился в пионерском лагере.
— Демоны? — я не мог не задать этот вопрос, тем более что такое предположение первым просилось на язык.
— Не обязательно, — на удивление Михал Михалыч не спешил делать тот же вывод, что и я, зато объяснил свою позицию. — То, что принято называть демонами на самом деле не какая-то инфернальная сущность. По сути, это целый список разных сущностей, которые могут быть как полезны человеку, так и не очень. Ты бы и так об этом узнал, может попозже, но подписки у тебя есть, даже странно что коллеги из одиннадцатого управления тебе ничего не пояснили.
— Им не до того было, — заступился я за Тихомирова. — Да и что могли они и так рассказывали, разве что в подробности не впадали.
— Так вот, у нас в Союзе, традиционно называют демоническими те сущности или техники, что для своего развития или усиления используют жизнь и энергию человека. — развёрнуто пояснил Никольский. — На самом деле очень многие энергеты используют техники полученные так сказать, от пришельцев извне. Но сами они появляются не так уж часто и каждое такое появление фиксируется почти мгновенно.
— Прорывы, — понял я, на что особист кивнул, мол правильно. — Значит это был не демон?
— Если ты имеешь ввиду иномировую сущность, то с вероятностью девяносто процентов это верно, — вздохнул полковник. — Проблема в том, что основную опасность обычно составляют наши же земляки. В смысле люди Земли.
— Это точно, — я хмыкнул, вспоминая встречу с Одержимым и Егерем. — Людей мало кто переплюнет в вопросе уничтожения близких своих. Куда там каким-то демонам. Но тогда кто это был, есть предположения?
— Американцы, англичане, поляки, но скорее всего французы. Как минимум заказ их, а исполнитель… узнаем, когда найдём. Но это точно операция кого-то из крупных игроков, — покачал головой Никольский. — Возможно турки, кстати, но вряд ли. Гадать можно до бесконечности. Я бы даже на наших азиатских друзей поставил, Китай всерьёз заглядывается на Африку, а в Морском сейчас было несколько детишек китайских партийных товарищей.
— Кинуть лаовая не грех, а доблесть, — понимающе усмехнулся я. — Китайцы никогда не меняются, ни при какой идеологии и власти. Да и хитрости им не занимать. Так что да, я бы со счетов их не списывал, но вам по любому виднее. Однако, вы же всё это мне не просто так рассказываете? Что от меня требуется?
— Сразу видно настоящего комсомольца! — фальшиво восхитился полковник, но тут же перешёл на деловой тон. — Поглядывай вокруг. Я не прошу докладывать о каждом подозрительном человеке, но всё же поглядывай вокруг. Товарищ Стравинский отзывался о тебе крайне положительно, и как об ответственном молодом человеке и как об энергете. Он считает, что ты способен к тонким манипуляциям не только с сатори, а вообще с энергией. Так что вдруг сумеешь что-то заметить.
— Всё настолько плохо? — я внимательно посмотрел на мужчину, и заметил, как он осунулся за эти три дня, словно постарел лет на десять. Раньше это не бросалось в глаза, а вот сейчас, когда Никольский опустил внутреннюю пружину стало видно, что полковник буквально осел под тяжестью обрушившихся на него проблем. — Понятно… что смогу — сделаю. Но я никогда не учился, так сказать, вести наблюдение. Даже не представляю на что обращать внимания. Я больше боевик. Однако, если что-то вдруг замечу — сообщу.
— Мне большего и не надо. — вздохнул Михал Михалыч. — Ты умный парень, опять же с Сикорским знаком, должен понимать, что такие ошибки не прощают. Вопрос лишь в том, куда я уеду, охранять белых медведей до конца жизни или же меня будут охранять в какой-нибудь «Полярной сове». Как по мне разница кардинальная.
— Что смогу — сделаю! — твёрдо пообещал я особисту, и собирался выполнить обещание, потому что сам Никольский ни в чём не виноват. Максимум ему можно халатность в защите Бапото приписать, но и тут я сомневался. Наглый мажор наверняка с помощью своих шестёрок просто обманул охрану.
Чисто по-человечески мне было жаль мужика. Так же, как и того же Сикорского, до сих пор расплачивающегося за предательство прадеда которого он в глаза не видел. Вот уж что-что, а наказывать советская система всегда умела и любила. Как и плевать хотела на все лозунги, мол сын за отца не отвечает. Нет, формально это было так, но на самом деле все знали, что такое коллективная ответственность.
При этом я понимал, что косяк за Никольским есть и без наказания он не останется. Это его зона ответственности и любые проблемы — это его вина по определению. Другой вопрос, что действительно одно дело снять с должности, другое посадить. Надо конкретно на степень вины смотреть, а для этого нужно найти гада, выпившего Бапото словно пакет с соком. Тут уж у меня самого была причина напрячься, мало ли что это за тварь и куда она делась. Если шпион, то это одно, палиться он больше не станет, а ну как реально демон или кто-то с демоническими техниками, остановится он после одной жертвы? Вот то-то же! Правда за три дня я так ничего странного и не заметил, так что сосредоточился на съёмках и отдыхе.
— Стоп, снято! — я остановил Жана лупившего Борю по голове. — Кто-нибудь заберите у нашего Ромео палку! А то прибьёт его, ей богу!
— Ну как я сыграл⁈ — тут же подскочил на ноги Дава. — А как прозвучало, чума, чума на вас, проклятые капиталисты?!! Классно да⁈ Я сам придумал!!!
— Ага супер, — я кивнул, подзывая Марка с камерой. — только с такого ракурса твоё лицо не было видно, это раз, а голос без нормального микрофона, которого у нас просто нет, изначально слышно не было.
— То есть всё зря? — у юного армянского актёра даже руки опустились. — Блин.
— Так, цыц! Отставить страдания! — я жестом попросил Марка перемотать запись до нужного момента, а затем посмотрел на нашего оператора. — Как думаешь, если взять крупный
