можешь мне поверить, очень скоро узнают другие. Больше тебе не спрятаться. Ты лишь отсрочил неизбежное.
— Как я понимаю, под «другими» ты подразумеваешь тех, кто протирает задницы в золоченых дворцах на Олимпе? Не думаю, что им есть до меня дело. Прямо сейчас они очень увлечены наблюдением за потенциальным ментатом, а вскоре у них появятся проблемы посерьезнее.
Парис щелкнул пальцами и к нему шагнул человек, при виде которого глаза Александра округлились:
— Нелл?! Что ты делаешь?
Рядом с главой клана Пространства стоял один из Приближенных Энкефал. Тот самый, которого толстяк назвал Смотрителем хранилища.
— Он тебя не слышит. Точнее, слышит, но на текущий момент это не играет никакой роли.
Александр, гневно раздувая ноздри, прищурился и попытался проникнуть в разум Своего Приближенного... Лишь для того, чтобы отпрянуть, содрогаясь от отвращения:
— Он мертв!
— Именно. Однако, имея при себе клановый артефакт клана Смерти, я могу себе позволить немного... побаловаться с некромантией. Нелл, будь так любезен, отдай мне то, что принес.
Оживленный покойник выставил на стол серебряный стилизованный глаз, в котором на месте зрачка красовалась крупная черная жемчужина.
— Парис, не делай этого! Ты не представляешь, что за сущность хочешь вернуть к жизни! Боги...
— ...всего лишь кучка вероломных предателей, трясущихся над своим мнимым величием. ОН вернется и заберет то, что принадлежит ему по праву!
Глава клана Апостас не стал слушать разом потерявшего все самообладание Александра и оборвал подпитку заклинания. Без сожаления выплеснул остывший чай из кружки прямо на пол и бережно взял со стола артефакт клана Энкефал. Открыл тайник, спустился вниз и аккуратно поставил его на пустующее место. Едва глаз коснулся поверхности, как восемь реликвий вспыхнули радужным сиянием, настраиваясь друг на друга.
Парис довольно улыбнулся, поднялся наверх и вышел из шатра. Не обращая внимания на гораздо более прохладный после Пальмиры воздух, вдохнул полной грудью, ощутил легкий привкус морской соли на губах. Посмотрел, как рождающиеся в темных водах Скифского моря волны с шумом набегают на берег и перевел взгляд на заснеженные вершины величественных Кавказских гор.
***
— Чтоб вам всем пусто было!
Впервые за пару столетий Гермес ругался на чем свет стоит, да так, что даже портовые грузчики умерли бы от зависти.
Необходимость постоянно следить за развитием событий на Крите привела к тому, что поисками ромалов, которые вызывали у него неподдельные интерес и тревогу, приходилось заниматься в полглаза. И вот результат. Когда наконец-то удалось что-то нащупать, табор оказался в таких далях, что потребовалось немало времени на перемещение. Поэтому бог оказался под Пальмирой как раз в тот момент, когда табор скрылся в огромном портале.
Ищи-свищи теперь их по всему миру! Гермес трезво оценивал свои способности и понимал, что далеко не всесилен, иначе бы клану Пространства не удавалось скрываться от его взора веками. Если Апостас захочет — их никто не найдет.
Немного поразмыслив, бог плутовства, наплевав на маскировку, пролетел над городом прямо ко дворцу, чтобы застать бегающих, словно муравьи в разоренном муравейнике, людишек. Среди этого столпотворения оказалось нелегко найти главу клана. К счастью, Александр заметил бога раньше и мысленно воззвал к олимпийцу.
Гермес опустился перед главой Энкефал, взглянул в его растерянное бледное лицо и, уже понимая, что сейчас услышит, спросил:
— Что произошло?
Александр не сразу смог совладать с собой, чтобы ответить, поэтому бог гневно поторопил человека:
— Ну?! Говори!
— Он забрал артефакт. Думаю, что последний.
Гермес потрясенно выдохнул:
— Помоги нам всем небо!
И, не обращая внимания на оправдания человека, взмыл вверх. Отец должен знать. Срочно!
— Азиз, ты долго будешь спать?! Еще немного и плетение рассыпется!
Грохот вокруг стоял такой, что Джамалу пришлось еще дважды крикнуть, надрывая связки, причем в последний раз в голосе проскочили несвойственные панические нотки. Хвала всем богам, белокурая красотка оторвалась от завороженного созерцания битвы и, мгновенно оценив обстановку, щедро плеснула силой в практически исчезнувшее заклинание.
Сразу же стало легче и Джамал позволил себе грязно выругаться. Интересно, а Азиз хотя бы понимает, что они только что прошли по самой грани?
Штурм города проходил по плану и маг воздуха, несмотря на усталость, уже начинал думать, что никаких сюрпризов так и не произойдет. Пока в какой-то момент не почувствовал, что пространство содрогнулось от выплеска магической силы и со стен осажденных Афин прямо над головами сражающихся покатилась полупрозрачная бордовая волна. Она выла как сотня терзаемых грешников, вселяла животный ужас во всех без разбора солдат и мгновенно убивала любого, до кого могла дотянуться, но Джамал прекрасно видел, что цель волшбы — ставка царя, возле которой находились маги воздуха.
Все, что он успел сделать — это бросить перед собой самый мощный из всех доступных ему щитов. Багровая вола врезалась в него, но даже не подумала отступить. Судя по всему, в нее вложили силу как минимум пятидесяти человеческих жертвоприношений и в какой-то момент Джамал едва не запаниковал, понимая, что не сможет сдержать звериного напора. Если бы Азиз не помог...
Вложенные во вражеское заклинание силы наконец-то исчерпали себя и на землю перед щитом осыпалась мельчайшая темно-коричневая пыль высохшей крови. Ирофант с облегчением развеял щит, очень надеясь, что у проклятых жрецов, оказавшихся способными вполне сносно манипулировать магической силой, больше не припасено подобных сюрпризов. Прямо сейчас он не готов к еще одной подобной атаке — внутренний источник почти выжат, да и все ученики лежат по земле пластом со всеми признаками крайнего истощения. Впрочем, вряд ли атака повторится. В тот момент, когда магический напор иссяк, Джамал успел почувствовать, как оборвались жизни его создателей. Защитники явно сделали ставку на один удар.
Впрочем, свою роль в штурме они уже выполнили. Таранный удар уплотненного до состояния гранита воздуха вдребезги разнес солидную часть стены вместе с наложенными не нее защитными чарами и полусотней бойцов. В образовавшемся проеме кипел бой, но Джамал не сомневался, что на голову превосходящие в личном мастерстве спартанцы сумеют закрепиться на этом участке, а затем и продвинуться дальше...
Иерофант скосил глаза на Азиза. Тот стоял, вытянувшись, словно гончая и едва ли не принюхиваясь, слегка шевеля зажатым в ладони призрачным клинком. Глава клана Фтеротос сокрушенно покачал головой. В самом начале кампании он запретил Азизу участвовать в сражениях. Причин на то было две. Во-первых, помощник давным-давно достиг четвертого круга и его магическая помощь, даже несмотря на скудность разученных заклинаний, пригодилась уже
