Я взял лист бумаги, разорвал его.
— Напишите свой диагноз.
Прочитав написанное, я дважды изобразил аплодисменты.
— Блестяще, дамы, блестяще, — затем слегка наклонился к Софии. — Поздравляю вас, сударыня. Наша общее мнение, вы беременны. Евдокия Васильевна, дайте Софье Васильевне двадцать капель настойки валерианы, установите круглосуточный пост, Мария Леонтьевна оформите пожалуйста историю.
Радость просто распирала меня, наконец-то! Я ни на грамм не сомневался в нашем диагнозе, Софья была беременна.
Ерофей успел переодеться, почистить сапоги и ожидал меня возле госпиталя. Когда я сказал ему о нашем вердикте капитан схватил меня своими железными руками-клещами, стиснул меня так, что у меня в буквальном смысле затрещали кости и поднял чуть ли не на полметра от земли.
— Ерофей, паразит, поставь на место, — с трудом сумел я выдавить из себя.
Поездка на Северные территории была отложена на сутки. Я был уверен в диагнозе, но все равно надо было понаблюдать за Софией. Легкое успокаивающее, настойка валерианы, и простой отдых к полудню нормализовали её состояние.
Но тем не менее, следующим утром на севера я поехал один, Машенька осталась в Усинске со своей подругой. Ерофей в течение всего прошлого дня был просто совершенно неадекватным, весь день он витал где-то в облаках, постоянно улыбаясь. Попытки о чем-то пообщаться с ним заканчивались неудачами. Абсолютно у всех. Только к вечеру он начал более-менее вменяемо отвечать на вопросы. Вот уж что-что, а такой реакции я от него не ожидал.
Лейтенант Шишкин подробно мне обо всем доложил и поэтому главной целью моей инспекции было общение с урянхайцами. Но сначала я поговорил с Трофимом Рычковым и Ермилом Нелюбиным.
С нескрываемой гордостью Трофим показал мне штабеля готового кирпича.
— И что думаешь делать дальше?
— Я не силен, ваша светлость в арифметике, но вот Илья мне помог все посчитать и получается, что мы можем нужные нам печи начать класть. Только вот дедушка Фома должен подъехать и помочь.
— А в чем проблема Трофим?
— Я, ваша светлость, хочу печь кирпичного завода сделать так, чтобы она была в большом теплом сарае. Зимой много чего сушить надо. И строить зимой сможем.
— Это как?
Трофим повернулся к стоящему поодаль Илье Михайлову.
— Илья, покажи.
Илья развернул большой лист бумаги, склеенный из наших четырех стандартных. На нем были примитивно, но вполне понятно, был нарисован большой шатер высотой в две с половиной сажени, внутри которого была металлическая печка и строящаяся стена. Совершенно понятная технология.
— Это понятно, а зачем большой теплый сарай?
— Раствор готовить, всю подготовку к кладке проводить, кирпич что бы теплый был, да и что бы завод и в морозы работал. Ведь мы же можем почти полтыши кирпича за день делать. И потихоньку, полегоньку острог за зиму построим.
— Давайте попробуем, мы же ничего не теряем. А шатер кто делать будет?
— Да сами и сделаем, Ермилу урянхайцы обещали со шкурами помочь. Печку тоже сами соорудим.
После полудня мы были в Семиозерках. Ермил поставил две юрты и вокруг них начал ставить острог. Отношения с урянхайцами у него и его гвардейцев сложились просто великолепные, к моему огромному изумлению они успели даже создать какой-то новый русско-урянхайский язык, на котором успешно общались. Ну что же это просто замечательно, с чистой совестью я могу забрать с собой Ванчу, который как воздух был нужен Якову.
Ермил с Мергеном за несколько дней стали просто братьями, а когда Мерген пригласил нас на чаепитие в свою юрту, я увидел, как смутилась при виде Ермила младшая сестра Мергена и покраснел Ермил.
Дела у наших друзей урянхайцев шли успешно, Мерген почти выполнил свой план на осень и уже начал строить планы на добычу соболя и белки. Откладывать этот вопрос в долгий ящик он не стал и прямо спросил меня, разрешу ли я и дальше охотиться им в наших пределах.
— Ты Мерген, ответ наверное хочешь сейчас получить?
Тот молча кивнул. Ермил предупредил меня о возможности такого разговора, со дня на день посыльные Мергена поедут к своему зайсану и ему этот вопрос желательно со мной сейчас решить.
— Сейчас не отвечу, но когда сегодня буду уезжать, ответ будет.
Мне в голову пришла совершенно сумасшедшая мысль и мне надо было сначала поговорить с Ермилом.
На перевале Ермил сложил небольшой деревянный редут, открытый в нашу сторону. При необходимости два-три человека могли в нем какое-то время держать оборону.
— Молодец Ермил. Как думаешь тут службу надо организовать?
— Если острог построить и урянхайцы тут останутся, то можно здесь и половиной десятка справиться. Хорошо бы состав постоянный. Но пока семьями тут жить не получится.
— А ты уверен, что им можно доверять?
— Можно, ваша светлость, если подлости им не делать.
— А если с ними породниться, то вообще все будет в шоколаде, — смеясь, предположил я. Ермил просто ошарашено посмотрел на меня. Такого предположения он от меня явно не ожидал. Я перестал смеяться и совершенно серьезно продолжил.
— Я приметил, что у вас с сестрой Мергена симпатия возникла? Что молчишь, я ведь серьезно тебя спрашиваю. Понравилась она тебе? — Ермил кивнул. Я знал, что он был холост и продолжил. — А под венец хотел бы повести?
Ермил еще раз молча кивнул.
— А от кого это зависит знаешь?
— Только от Мергена, он у них старший, как он скажет, так и будет. Даже зайсан не будет возражать.
— Против моего сватовства возражать не будешь?
— Не буду, ваша светлость.
— Как её звать?
— Анзат.
Когда мы возвращались с перевала Шишкин, улучив момент, тихонько шепнул мне:
— Если Ермил девку урянхайскую возьмёт, мы, ваша светлость, большую выгоду от этого поимеем.
Перед отъездом из Семиозерок я решил дать ответ Мергену. Ванче я сказал быть рядом, что бы не возникло какого-нибудь непонимания.
— Я тебе Мерген, перед отъездом обещал ответ дать. Но сначала я хочу тебе вопрос задать. Я ваших обычаев не знаю, но ты если что простишь меня, я ведь все таки князь и мне позволено то, что другим нельзя.
Мерген внимательно выслушал меня, а затем и Ванчу. Потом что-то тихо спросил у Ванчи, причем так тихо, что я не расслышал. Затем поклонился мне и на ломаном русском сказал:
— Я тебя слушаю, князь.
— Ермилу твоя сестра Анзат приглянулась, отдашь её за него?
И в этот момент я внезапно понял, что Мерген ждал именно от меня именно этого вопроса и для себя уже всё решил. Поэтому ответил он без раздумья.
— Отдам, князь.
— Тогда будем считать, что я твою сестру просватал за Ермила. По нашим законам и обычаям невеста перед свадьбой должна в нашу веру перейти.
— Я знаю это князь. Анзат к вам пойдет жить, должно быть по вашим законам.
— Тогда Ермил завтра сватов как положено пришлет. Я, не обессудь, задерживаться не могу. Если твой зайсан разрешит тебе оставаться, я не возражаю.
Глава 25
В Усинск я вернулся поздним вечером. На прощание я сказал засмущавшемуся Ермилу:
— Завтра засылай сватов. И не тяни, а с отцом Филаретом я сам переговорю, а ты как все решишь, Ванчу в Усинск посылай. Куй железо, пока горячо.
Жена Ерофея чувствовала себя хорошо. Ерофею я посоветовал совместные служебные поездки прекратить. Я много слышал про чудеса диагностики Востока, там якобы по пульсу корифеи абсолютно все диагносцируют. Слушая эти рассказы я всегда посмеивался, оценить уровень АД, просто низкое или высокое, без цифр естественно, да возможно. Но всё остальное, брехать, не пахать.
Но когда я стал очередной раз смотреть Софию, то почувствовал, как под моими пальцами бьется пульс еще одной жизни. Тоненький, как ниточка, но абсолютно явственный. Да, батенька, век живи, век учись.
— А я его уже чувствую. Это мальчик.
— Да Соня, это мальчик.
Надо сказать, что там, в двадцатом веке, я всегда безошибочно с одного взгляда определял беременных женщин, притом в достаточно ранних сроках. Но по пульсу, да еще пол! Таких талантов я за собой раньше не замечал.
