— Улыбнулась она.
— Есть такое, — Не стал я скромничать: — А еще люблю торговать чужой интеллектуальной собственностью.
— И проводишь «тимбилдинг» для «ценных корпоративных активов», — Кивнула она на наш корпус.
— Не без этого! — Улыбнулся я.
Посидели молча, и Маша внезапно выдала:
— Широ — не педик! Возможно, бисексуал, но не педик точно!
— Я примерно так же думаю, — Кивнул я и спросил: — А с чего такой вывод?
— Потому что последние несколько дней я от него только и слышу "Саяка-тян то, Саяка-тян это"! — Светло засмеялась Окада.
— Это хорошо! — Кивнул я.
— Но скоро мне придется искать нового тренера, — Сымитировала она грусть: — На последнем занятии она сама нам сказала, что как только "залетит" — ноги ее не будет в додзё!
— Как непедагогично! — Вздохнул я.
* * *
Проснулись мы от кипеша в коридоре. Машинально посмотрел на часы слезящимися глазами — половина шестого утра по местному времени. Уснул я вчера в половину второго. Хорошо в молодом теле — сейчас умоюсь, зарядочку сделаю, лучшую девочку поцелую, и весь день буду эффективный!
— Что там? — Потерла глазик Хэруки.
— Такая ты по утрам миленькая! — Проигнорировав вопрос, умилился я.
— А в остальное время? — Попросила еще комплимент девушка.
— Всегда! — Поцеловал ее в щечку (зубы-то не чищены!), надел халат и пошел смотреть в чем дело.
Открыв дверь, увидел заплаканного, одетого в одни трусы, Кейташи, голова которого представляла собой какой-то жутко криво подстриженный кустарник. Он жаловался нашему понурому пионервожатому, по случаю раннего утра одетому в семейные труханы и майку-«алкоголичку»:
— Тимофей-сенсей, мои волосы — часть моей личности! Что мне теперь делать?!
Помимо этих двоих, в коридоре нашлись такие же не одетые его соседи: Хиро— и Эйитиро-куны, оба невыспавшиеся и донельзя растерянные.
— Вы что, надругались над моим лучшим другом? — Спросил я их, старательно подавляя распирающий все мое естество бессердечный смех.
— Иоши-семпай, я бы никогда не сделал ничего подобного! Как спортсмен, я уважаю Кейташи-семпая! — Опроверг обвинения Эйитиро.
— Аники, я бы никогда не стал тебя подставлять! — Горячо заверил Хиро-кун: — Кроме того — я же не кретин, и понимаю, что в первую очередь подумают на соседей по комнате!
Как и ожидалось от моей хитрожопой шестерки!
— Идите в палату и сидите там, — Велел я кохаям, они кивнули и покинули коридор.
— Пи*дец! — На великом и могучем пожаловался мне подполковник: — Это же международный скандал! Не бывать мне полковником, — Грустно вздохнул он.
— Не драматизируй, — Отмахнулся я на японском: — Уверен, это кто-то из наших, так что «международностью» и не пахнет. Я сейчас быстро приведу себя в порядок и разберемся. Если кто-то еще проснется, попроси их пока побыть в комнатах, ладно?
— Ага! — Кивнул вернувший душевный покой «подпол» и попытался утешить Кейташи: — Да не переживай ты так, чай не девица! Сейчас сходим, налысо тебя побреем, и за полгодика все отрастет! Хоть на мужика похож будешь! — Добавил он классики и не без гордости провел рукой по собственному «ёршику» на голове.
Белая Молния рухнул на задницу и застонал, спрятав лицо в ладонях.
— Будь мужчиной, Лысая Молния! — Не удержавшись, стебанул его я и вернулся в номер: — Кто-то этой ночью проник в номер Кейташи и хорошенько поработал ножницами над его шевелюрой! — Поделился инфой с лучшей девочкой.
Прикрыв рот ладошками, она залилась веселым смехом.
— Согласен! — С улыбкой кивнул я: — Сейчас быстренько умоюсь и пойду расследовать это дело. Настало время явить миру мои детективные таланты!
— Как много энтузиазма! — Одобрила мой порыв лучшая девочка, и я скрылся в ванной.
Переодевшись в пионерскую форму, заявил продолжающей валяться под одеялом с «Геймбоем» в ручках Хэруки:
— У тебя нет алиби, но есть мотив!
— Эээ?! — Удивилась она
— Вчера, с половины первого до половины второго, я сидел на берегу с Окадой, поэтому ты вполне могла проникнуть в номер напротив, чтобы отомстить за подругу.
— Хооо? — Протянула она: — И чего это вы на берегу делали?
Твою мать!
— Пили «Буратино», смотрели на водичку, разговаривали про судьбу и корпоративные штуки. А еще она попросила для себя игру.
— Вот как! — Успокоившись, покивала лучшая девочка и заявила: — Я этого не делала!
— Я знаю! — Улыбнувшись, подошел, погладил ее по щечке и подмигнул: — Но моя «детективность» — беспристрастна!
— Бака! — Хихикнула Хэруки, чмокнула меня в щечку и пошла в ванную.
В коридоре экспозиция немного изменилась — к Кейташи и успевшему переодеться в униформу подполковнику присоединились Николай Степанович и переводчик Степан — оба тоже в форме пионервожатых.
— Иоши-кун, это… — Начал посольский.
— Наше внутреннее дело, к которому ни граждане СССР, ни работники санатория не имеют никакого отношения! — Заверил его я: — Докладывать никуда не нужно — все мы живы и здоровы, а в детско-юношеских коллективах мелкие проблемы неизбежны. Международный скандал нам совсем не нужен.
— Мелкие?! — Заорал Кейташи.
— Тихо! — Шикнул я не него: — Ты что, хочешь чтобы сюда сбежался весь корпус?
Лысая Молния испуганно прикрыл голову ладонями.
— Степан, пожалуйста, займи позицию в холле и никого в это крыло не пускай, хорошо? — Попросил я переводчика.
Тот дождался подтверждающего кивка от Николая Степановича, поклонился и пошел на пост.
— Нужна лупа! — Добавил я.
— Зачем? — Удивился подполковник.
— Для антуражу! — Хохотнул я.
— Я рад, что вам всем так весело, — Грустно вздохнул Кейташи.
Усевшись на корточки рядом с лучшим (потому что единственный!) другом, положил ему руку на плечо:
— Твоя боль — моя боль, брат!
В глазах Лысой Молнии засветилась благодарность.
— Клянусь тебе, мы найдем того, кто опустился до такой низости, и он понесет заслуженное наказание!
Кейташи с надеждой кивнул.
— И именно поэтому мы не можем себе позволить впасть в отчаяние! — Продолжил я лить «булщит»: — Нужно засучить рукава, превратить свое сердце в камень и хорошенько поработать над этим делом!
— Верно! — Засветился от энтузиазма Кейташи.
— Тогда пошли искать улики! — Встав, символично протянул пацану руку, он оперся на нее и встал.
— Пошли!
И мы зашли в комнату пацанов.
