— Гениально! — помолчав, сказала Ирина. — Но ты понимаешь, что в этом случае надо сразу же оформлять гражданство другой страны?
— Понимаю. Но с деньгами это не составит труда, — заявил Жека. — Заметь, что ты останешься в тени, да и я тоже, собственно говоря. Я лишь уступлю право владения своей компанией оффшорной трастовой фирме. Владелец её будет неизвестен в России.
Таня с интересом слушала разговор двух опытных финансистов, которые, очевидно, собирались легко и просто выводить деньги из России. А так как Жека владел всеми правами на заключение абсолютно всех контрактов по деятельности металлургического комбината, это не представляло никакого труда. Чтобы плотина наполнялась, предстояло только повернуть все денежные потоки в неё. В первую очередь это касалось закупки угля и железной руды, на поставщиков которых Жека мог пытаться повлиять.
Получив ключи от номеров и побросав в них вещи, Жека с сотрудницами пообедали в ресторане отеля. И обед был чисто европейский, нейтральный. В российских ресторанах, старающихся покорить гостей изысканностью интерьера и вычурностью еды, блюда, подаваемые здесь, спросом, наверное, не пользовались бы. Протёртый суп из гороха с трюфельным кремом, стейк из говядины с гарниром из шпината и круассан с сыром. Ну что это для русского человека? Однако еда была качественной и вкусной.
Пока обедали, Жека смотрел на прямой и чистый квадрат ресторана в стиле хай-тек, с идеально ровными стенами, светящимся в зависимости от времени суток потолком, ровными гладкими полами, обычной пластиковой мебелью и думал: вот он, модный нынче минимализм и хай-тек, о котором он читал в журнале «Вокруг света». Пока Россия в сфере общепита игралась в тематику цыган, медведей и пиратов, Запад вступил в новую эпоху высоких технологий. И уже новомодные московские рестораны не казались такими модными и современными, как раньше, а скорее развлекушками для дикарей в малиновых пиджаках.
После ужина вышли из отеля и огляделись. Вокруг высились небоскрёбы и масса зданий пониже. Сразу видно, что город деловой, а основной контингент — белые воротнички, работающие с финансами. На улицах люди в деловых костюмах и галстуках составляли большинство, причём как мужчины, так и женщины. Хотя, возможно, так лишь в деловом центре. Жека со спутницами смотрелся здесь как свой. Как представитель солидной мировой корпорации в сопровождении сотрудниц более низкого ранга. И если в России, а тем более в сибирском городе, английский костюм с шляпой и плащом смотрелся фармазонским, то в атмосфере, пахнущей большими деньгами и миллионными сделками, уже нет.
Наличкой на руках были 1500 долларов, легально ввезённые в страну. С этого и начали покорение мира финансового Запада. И начали с покупки солидного дипломата фирмы «Бергхофф» в магазине на первом этаже отеля. В России он стоил бы месячную зарплату рабочего, здесь же — жалкие 10 долларов, на которые разве что в кафе пообедать. Дипломат купили для того, чтобы не таскать в руках огромную кипу бумаг от намечающихся регистраций и переводов.
В холле гостиницы взяли рекламный справочник с перечнем финансовых учреждений и пошли в намеченный вояж по городу. Как и ожидалось, самые солидные, надёжные учреждения и филиалы мировых банков находились в самом центре. Для начала нашли ближайший офис «Дойчбанка», где открыли два счёта на свои имена. Это были «чистые счета». Заначка на будущее. Но они пригодились и сейчас, потому что Жека тут же перевёл на свой счёт 178 тысяч долларов из «Внешэкономбанка».
После этого посетили деловой бизнес-центр «Ausländisches Geschäft», что по-немецки означало «Иностранный бизнес». На его втором этаже находилось франкфуртское отделение английского банка «HSBC», проводящего операции с оффшорными компаниями в свободной экономической зоне на Каймановых островах. Для открытия счёта требовалась сумма в 100 тысяч долларов, которую Жека снял наличкой в отделении «Дойчебанка» и заплатил в английский банк в оффшоре. После открытия счёта оставшиеся 78 тысяч долларов в «Дойчбанке» были переведены на него же. Общая сумма в оффшорном банке составила 178 тысяч долларов. Тут же был заключён договор с этим банком о переводе 10 процентов абсолютно всех поступлений со счёта оффшора на счета Ирины и Жеки в «Дойчебанке» в процентах, сообразных учредительному взносу в уставной фонд Сибирской металлургической компании.
После этого в венчурном инвестиционном фонде «Commercial Trust Limited», зарегистрированном на британских Каймановых островах, была открыта компания с невзрачным названием «JY Ltd». Учредитель и директор — Евгений Соловьёв, гражданин России. По правилам оффшора, информация эта являлась скрытой для родной страны резидента. Теперь Жека мог свободно оперировать активами двух компаний — российской и заграничной. Причём заграничная находилась в оффшорной зоне Британии, на Каймановых островах, и при этом управляла российской компанией, которая, в свою очередь, управляла металлургическим комбинатом имени Владимира Ильича Ленина в Н-ске. Но так как Жека был директором и той, и другой прокладки, он с лёгкостью мог переводить финансовые потоки комбината в разных направлениях. Переводы осуществлялись по звонку на номер оффшорного банка и двум кодовым словам с набором цифр.
Теперь можно было покупать уголь и руду у местных горняков за валюту и тут же продавать её на комбинат с наценкой в 10 процентов. При этом уголь даже не покидал бы территории шахты. Но по документам выглядело бы, что фирма Жеки купила уголь у шахты, увезла его на Каймановы острова, а потом оттуда продала металлургическому комбинату, но уже дороже на 10 процентов. Схема вроде бы и законная для контролирующих органов, но вызывающая большие вопросы.
Повышенный процент от продажи угля комбинату автоматом оседал бы в оффшоре, а далее переводился в Германию. Теперь для того, чтобы деньги капали за границу, не требовалось вообще ничего, только заключить нужные контракты с поставщиками. На счету оффшора лежало 178 тысяч долларов для пробной покупки угля у шахты «Западная». Купив уголь на сумму 178 тысяч долларов, Жека тут же продал бы его за 200 тысяч долларов металлургическому комбинату. Разница в 22 тысячи падала на счёт в оффшорном банке, а потом на счета Ирины и Жеки в Дойчбанке. У Семёныча могли бы появиться вопросы, почему закупка угля и руды стала дороже, но всё это можно было списать на общие экономические трудности. Общие обороты комбината достигали миллиардов рублей и сотен миллионов долларов. На их фоне потеря даже сотен тысяч баксов казалась несущественной и лишь добавляющей финансовой нестабильности.
— А неплохо поработали, — рассмеялась Татьяна. — Я что-то офигела от масштабов ваших дел.
— Это разве масштаб? — улыбнулся Жека. — Масштабы были и поболее. Это, скажем так, заначка на чёрный день, не более. Пойдёмте, в немецком пабе посидим. Я хочу франкфуртские сосиски и настоящее немецкое пиво! Пошли поищем кабачок!
В деловом квартале таких заведений не было, но в примыкающей к нему улочке — сколько угодно. Белые воротнички любили расслабиться после рабочего дня, а хозяева множества пивоварен знали это, расположив в шаговой доступности массу заведений, где продавалось свежайшее пиво и жаренные на гриле сосиски.
— Во! Смотрите! — Жека показал рукой на уютный с виду паб, расположенный в старом здании. Надпись на немецком гласила, что ему уже 200 лет. Всё оказалось так, как Жека и предполагал: небольшой уютный зал под старину, длинные дубовые столы. Официантки в кружевных передниках, чепчиках и туфлях на каблучках, шустро разносящие огромные кружки пива и свежайшие, только пожаренные сосиски.
— Блин, я как будто в фильме нахожусь! — рассмеялся Жека и поднял кружку, полную свежайшего напитка. — Ну... За успех! Чтоб всегда было так, и даже лучше!
Как такового, успеха ещё не было. Сделали лишь шажок к нему, но очень и очень весомый. Теперь, как владелец бизнеса и счетов в Великобритании и Германии, особенно если на них будет круглая сумма, Жека был желанным гостем на Западе, но чтоб это случилось, предстояло ещё очень и очень потрудиться.
