Графиня покачала головой, но заверила, что усилит охрану и сократит посещение дворца даже знакомых нашего рода, которых можно будет спровадить, не нанеся при этом обиды. Я поблагодарил её и показал нести к лодке, поскольку скорее собирался посетить четыре места: дом Франческо, верфи, дядю Джованни и конечно же место строительства собора.
— Можно я с вами, сеньор Витале, — рядом со мной появилась Роксана, готовая делать что угодно, лишь бы быть рядом. Подумав, я кивнул, лишняя помощь мне никогда не помешает.
* * *
Радовался я одиночеству недолго. Новость о том, что я объявился в городе, стремительнее молнии облетела окрестности нашей «большой деревни» и не успел я прибыть к пристани дома Бадоэр, как столкнулся там с лодкой сеньора Франческо, который оказывается собирался ко мне сам, едва узнав, что «Елена» бросила якорь на пристани верфи.
— О, отлично, что вы одеты сеньор Франческо, — тепло поприветствовав его, я пригласил показать мне Арсенал, чтобы посмотреть, как идёт строительство корабля. Он предложил перебраться в его лодку и паланкин, для удобства, что я и сделал. Когда гребцы оттолкнули плавательное средство от причала и направили нас в нужную сторону, он продолжил разговор.
— Витале, я конечно не могу говорить тебе такие слова, как «доверие» и «причастность», но поумерь пожалуйста пыл своих иудеев? Всю душу из моих людей вытрясли, чтобы они отчитывались за каждый проданный килограмм специй.
— Так, сеньор Франческо, вы тоже себе наймите их, пусть и отчитываются собратьям, чего вы один всё тащите на себе? — новость о том, что мой контроль работает, меня безусловно обрадовала.
— Мне, Франческо Бадоэр, нанять на работу иудея? — изумился он.
— Гордыня в вас говорит, сеньор Франческо, — мягко улыбнулся я ему, — главный грех из десяти. Ещё апостол Павел говорил: — «И нет уже ни грека, ни иудея, ни обрезанного, ни необрезанного, ни варвара, ни скифа, ни раба, ни свободного, но все и во всем Христос».
Глаза нобиля округлились.
— Да уж Витале, от кого, но только не от тебя, я готов был услышать проповедь, — покачал головой он.
Я достал цепочку с перстнем, и указал на него пальцем.
— Приходится соответствовать сеньор Франческо, или скажете, что я неправ? Можете заглянуть в Евангелие, Послание к Колоссянам 3:11.
— Оставим богословские темы священникам, — отмахнулся он, — я уже понял, что ты взлетел ещё выше и не моему уму, понимать твои слова и поступки.
Я улыбнулся, его обычной реакции, возвращая привычный тон разговора.
— Ладно, как хотите, я поговорю с иудеями на этот счёт, но сначала проверю их работу.
— Уж будь любезен, — хмыкнул он, — кстати, можешь поздравить, я стал дедушкой, Анна родила мальчика, прекрасный карапуз, весь в меня. Представь себе, с первым, с чем он захотел играть — это с новенькими золотыми матапанами.
— Поздравляю, а их начали уже выпускать? Есть при себе?
— Да, точно, ты же отсутствовал в городе, — он развязал кошелёк и достал две монеты, серебряную и золотую, — смотри, какое произведение искусства выпустил твой отец. Я все слитки серебра и золота отдал бы на монетный двор, чтобы они переделали мне в эти шедевры. Жаль конечно там очередь до следующего года, говорят одному из создателей реформы, делают деньги в первую очередь, вместе с заказом города.
Наткнувшись на мой ироничный взгляд, он открыл и закрыл рот.
— Да, точно. Что это я, совсем старый стал, — признался он трагичным тоном, — кто ещё-то мог приложить к этому руку.
— Если хотите, добавлю ваш металл к своему, если отец стал чеканить деньги, то наверняка начал и с моих запасов, — предложил я ему.
— Был бы тебе весьма признателен, — склонил он голову, принимая от меня обратно новенькие монеты, — арабы массово скупают их, меняя на свои деньги. Они первыми поняли силу этих монет, говорят их невозможно поделать или обрезать.
— Ну, вообще можно всё, — я пожал плечами, — но со временем, а там глядишь и что ещё придумаем с отцом.
Так за разговорами и обсуждением текущих дел мы и прибыли в свой район Арсенала, где просто кипела жизнь. Громкие удары по металлу, визг пил и отовсюду понимающийся дым, говорили о том, что всё работает в полном режиме. Франческо только это подтвердил, рассказывая, что пока все конечно работают на один проект — мой корабль, но никто особенно не переживают за это, деньги мастерам за работу оплачиваются стабильно и вовремя.
— Вот он, твой гигант, — нас поднесли к огромному сухому доку, внизу на стапелях которого высился большой каркас будущего «Повелителя морей». Сотни и тысячи людей, сновали внутри огромных шпангоутов, что-то таская, закрепляя, забивая.
— Я изредка, как ты и просил, навещаю его, но тут без меня хватает кому контролировать, — усмехнулся он, — от охраны не продохнуть, как впрочем и от корабелов с других верфей Арсенала, часть которых я задействовал согласно заключенного тобой контракта с городом, приостановив тем самым приём заказов на постройку других кораблей.
Нас наконец заметили, и навстречу поспешили четверо главных ответственных мастеров, которым поручили стройку и у которых имелись половина чертежей корабля, необходимых им для данного этапа строительства. У других людей не было даже этого, они просто выполняли работу, которую им говорили делать.
— Сеньор Витале, — обрадовались они, — вы вернулись?
— К сожалению ненадолго сеньоры, — вежливо поздоровался я с ними, — долг снова зовёт в дорогу.
— Тогда вы не могли бы уделить нам время, и уточнить кое-какие вопросы? — спросили они, и я извинившись перед Франческо, который сказал, что в принципе мы проговорили основные моменты и он здесь больше не нужен, отправился домой, а я остался на верфи, полностью отдавшись на растерзание корабелам. Правда ненадолго, уже через два часа меня нашли гонцы от дяди Джованни, которые попросили прибыть на стройку собора. Ответив, что скоро прибуду, я досказал то, о чём меня просили рассказать, договорившись встретиться завтра здесь же поутру, я отправился на следующее место, где меня ожидали.
* * *
— Сеньор Витале! — два радостных возгласа вырвали меня из раздумий. Я поднял голову и увидел, как ко мне, быстрым шагом направляются две красивые девушки. Хотя после встречи с Ингеборгой, моя шкала женской красоты, весьма значительно поднялась вверх и сейчас Паола с Амирой уже не казались мне писанными красавицами, как это было до отъезда во Францию, но это не делало из них дурнушек, поскольку обе излучали молодостью и свежесть, хотя Бароцци уже дважды становилась матерью.
— Сеньоры, — я вежливо нагнул голову, — какими судьбами вы здесь?
— Вы вернулись? — этот вопрос я слышал наверно десятый раз за день, и до вечера было ещё далеко.
— К сожалению ненадолго, введёте меня в курс дела? Или лучше подождать дядю Джованни?
— Витале привет, ты вернулся?! — позади раздался голос дяди Андреа и я легонько хлопнул себя ладонью по лбу.
Через полчаса, когда я смотрел на очищенное место под будущий фундамент, куда начали забивать первые сваи, меня окружило с десяток людей, начиная от архитекторов, которые хотели уточнить кое-что по проекту и заканчивая новыми главами цехов строителей, которые хотели, чтобы я подтвердил лично свои слова, что готов принимать всех приходящих, кто может строить церкви и замки. Только ближе к вечеру удалось решить текущие дела и выделить время, для разговора с главным управляющим всего этого безумия.
Дядя Джованни, наконец послушав советы, завёл себе с десяток помощников и сейчас больше не выглядел измождённым рабом с галер, каким был последнее время, когда я его видел. Он для начала показал мне здание, которое купил, чтобы уместить всех работников в нём, а затем, мы добрались и до его кабинета. Обе девушки и второй дядя скромно уселись в сторонке, чтобы не мешать нашему разговору, но слышать его.
— Ты устроил форменное сумасшествие Витале, — начал он, традиционно с наезда, — ты даже не представляешь себе сколько людей прибыло в Венецию за последнее время! За городом строится огромная слободка мастеров, которые всё прибывают и прибывают, привлечённые твоими деньгами. С каждым месяцем этот ручеёк грозит превратиться в полноценную реку, поскольку как только пошли первые выплаты, все поняли, что деньги действительно есть, да какие! Со строителями и архитекторами расплачиваемся новенькими монетами, которые моментально завоёвывают рынок, поскольку сделаны из чистого золота и серебра, а также весьма увесисты и трудно подделываемы. Эти монеты потекли от нас в Европу и это ещё больше увеличило приток людей. Многие просто бросают текущие проекты и бегут сюда. Мне уже даже пару жалоб от французских и немецких дворян пришло, что их замки некому достраивать, поскольку целые цеха снимаются со своих мест и переезжают в Венецию.
