Хакон останавливает взгляд на мне и хмурится. Магнус порывается сделать шаг вперед и я шиплю не него:
— Не лезь!
Северянин вспыхивает, повернувшись ко мне, но заглянув в мои глаза, тоже отступает. Пусть я буду главным злом, но я закончу все здесь и сейчас.
— Что ты ответишь на мои обвинения, ярл?
— Что ты прав, — Хакон не справляется с голосом и хрипит. — Я признаю свою вину.
Зал взрывается голосами, а меня резко отпускает. Меч выпадает из дрогнувшей руки и со звоном падает на пол. Последним порывом я выхватываю кинжал и в два прыжка подскакиваю к ярлу, приставляя лезвие к горлу.
Мужик дергается, но затем решительно задирает голову. А я смотрю на проступающую из пореза кровь и выдыхаю. Ну хоть хватило ума не брать силу хаоса…
— Не тебе, чужак, забирать мою жизнь, — ярл морщится, но не отступает. — Но, если тебе от этого станет легче…
— Не станет, — я убираю оружие. — И это будет слишком простое наказание. Скажи, ярл, — я перехожу на шепот, — Стоило это того, потерять сыновей?
Его глаз дергается, но мужик отчаянно сдерживается. В глазах вспыхивает злость:
— Я отвечу за то, что сделал, мальчишка. А ты? Стоило того? Ты убийца, такой же, как я. И теперь ты проклят. И даже не представляешь, что будет дальше… — он качает головой.
Его слова бьют пощечиной по лицу. Давлю растущую ярость. Хватит! Это был уже не человек, а такое же порождение хаоса, как и те твари, что вылезли из прорыва.
— Взять его! — рявкает Магнус и ярла оттесняют от меня. — По праву наследника я забираю власть над этой землей!
Чегооо? Эмоции возвращаются ко мне, стремительно разворачивая к здоровяку. Я распахиваю рот в немом вопросе, от шока забыв, как разговаривать. Магнус лишь быстро мотает головой.
Я явно не знаю чего-то очень важного. И точно интересного.
— Не рано ли ты прибираешь власть к рукам? — с другого конца зала звучит тихая насмешка.
Свейн! Жив, подлец. Но выглядит младший сын ярла явно даже хуже, чем я. Все лицо перепачкано кровью, щека вспорота и сквозь дыру белеют зубы. Правая рука висит, изогнутая переломом. Темная одежда перепачкана и разорвана словно его протащило по чему-то острому.
— Ты пока еще не достиг совершеннолетия, брат, — возвращает ему усмешку Магнус. — И для начала надо разобраться, на чьей ты стороне.
Брат? Да что тут за страсти такие происходят, а нам никто не сказал? Свейн оседает на пол, но голову не опускает, продолжая ухмыляться.
— Я буду свидетельствовать против своего отца. Но для начала я не откажусь от помощи целителя, — он заваливается на бок и отрубается.
К парню бегут люди, поднимают и оттаскивают куда-то в сторону. А мне на плечо ложится тяжелая рука. Северянин умудряется оказаться за моей спиной, пока я удивленно хлопаю ртом.
— Ингвар, тебе придется пойти со мной.
— Чего это? — я резко оборачиваюсь.
И вижу, что между нами и выходом уже несколько рядов местных, оттесняющих всех наружу. За их макушками мелькает рыжая шевелюра и настороженная морда Богдана.
— Проклятье, — северянин напряженно всматривается в мое лицо. — Ты можешь быть опасен для людей. Лучше пока… побыть отдельно ото всех. Прошу тебя, сдай оружие и следуй за мной.
Руны на его теле ярко сияют, да и выражение его лица мне не нравится. Вот хтонь, и что делать? Где-то на задворках сознания возникает мысль резануть по столько близкому горлу. Кинжал все так же в моей руке.
Я пугаюсь до усрачки этой мысли и вздрагиваю. Да что со мной такое? Он не враг. Буквально отбрасываю оружие ему в руки. Так, дышим ровно и просто делаем, что говорят.
Магнус заметно расслабляется, получив кинжал, и даже шумно выдыхает. Здоровяк кивает на дверь, спрятанную в тенях позади возвышения с троном и я следую за ним.
Мы оказываемся в небольшой комнате, похожей на склад. Одно крошечное окошко, в которое разве что руку просунуть можно. За нами закрывается дверь и я спрашиваю, обхватывая себя руками:
— Объяснишь, что происходит? Я…
— Хотел убить меня? — невесело улыбается мне северянин. — Ингвар, да это в глазах твоих видно. Видел бы себя сейчас. Я чуть не обосрался, когда ты явился. Вылитый драуг, а фонит от тебя так, что волосы дыбом. Да и, прости, пахнет не лучше. Еще и меч твой…
Нда, умею произвести впечатление. Я как-то и не задумывался, как выгляжу после этой ночки. Я то подумал, что они башки отрезанной испугались, а оказывается меня.
— Все в деревне почувствовали выброс чужой силы. Не знаю, что там произошло, но рвануло так, что все сбежались, — продолжает Магнус, не сводя с меня глаз. — Выслушай меня, до конца, не перебивай. Те, кто убивают сейдкону, сходят с ума. Поэтому самое лучшее, что можно сделать в такой ситуации — это избавить человека от страданий сразу.
Я непроизвольно дергаюсь в сторону, задевая полку и мне на голову что-то сыпется.
— Да подожди, говорю же, выслушай сначала! — северянин отступает к двери. — Я не собираюсь тебя убивать! Клянусь, я не причиню тебе вреда. Я прошу лишь об одном, дай время. И мне и себе. Возможно, Свейн сможет помочь…
Он замолкает от моей усмешки. Сейдкона предупреждала, что никто мне не поможет, если я перейду грань. Пусть верить ее словам очень глупо, но я чувствую, что это правда. Ведь с ее силой ко мне пришло еще кое-что.
Проклятье разлилось по венам, впитавшись в саму кровь. И темная сила теперь гуляет по всему телу, подогревая его злобой. Избавиться от этого можно, только выкачав из меня всю кровь… Хм, а идея.
— Да, думаю Свейн сможет помочь, — киваю я. — Пока сумасшедшим я себя не чувствую.
— Думаешь сумасшедшие понимают, что они сошли с ума? — осторожно интересуется Магнус.
— Думаю, безумие не самое страшное, что могло случиться, — мрачно отвечаю. — Ты лучше скажи, что у вас за тесные родственные связи с ярлом?
Северянин разглядывает меня какое-то время, выискивая признаки бешенства, но затем сдается и, махнув рукой, рассказывает.
На холодном севере страсти кипят самые что ни на есть горячие. Ярл Генрик, который нас торжественно встречал, отец Магнуса и родной брат Хакона. Мало того, что родной, так еще и из двойни, хоть и не близнец. Но вылез на свет вторым, поэтому формально считается младшим.
И борьба между братьями всю жизнь шла нешуточная. Особенно за земли, доставшиеся от отца. Которого, кстати, задрал драуг на охоте. Хакон, по праву старшинства, заграбастал деревянный трон и стал насаждать доброе и традиционное.
Уж не знаю, отчего их взгляды на жизнь так разошлись, но как раз после привлечения к принятию решений сейдконы, отец Магнуса и не выдержал. Либерализм в нем победил здравый смысл и дошло до хольмганга.
В поединке Генрик люто проиграл и чуть не умер от ран. Обвинение в том, что бой был нечестным из-за использования сейда, проигнорировали. Побежденный больше не имел права слова.
А из-за того, что Генрик повелся на этот поединок, его лишили и права притязаний на стул, то есть трон. И отправили восвояси вместе с семьей. Но мать Магнуса была явно поумнее неподеливших песочницу братьев и заставила Хакона не втягивать в разборки детей.
Как я понял, женщина она настолько суровая и мощная, что в случае отказа и сама могла выйти с топором и навалять, поставив кровавую точку в непростых братских отношения. Поэтому действующий ярл согласился.
И вот теперь северянин, собственно, может наследовать земли и титул. После сыновей ярла, которые будут осуждены вместе с батей. Ну, возможно, кроме Свейна, но в этом случае Магнус станет опекуном и фактическим правителем.
Ну а все эти попытки спровоцировать и завалить его в «честном» поединке для того и были, чтобы вычеркнуть из списка наследников. У меня от такой дичи голова идет кругом.
— И ты бы серьезно отказался, проиграв в том бою? — у меня после рассказа только один вопрос. — Учитывая, что Даг, как и его отец, тоже воспользовался помощью сейдконы? То есть поединок не был честным.
— Я знаю, Ингвар, тебе сложно понять и, наверняка, все это кажется диким, но таков древний закон. Его никто не отменял. И кто я, если не смог бы справиться с сейдом?
