Выводы Сергей Павлович сделал самостоятельно:
— Надо улучшать надёжность элементной базы системы управления, отбирать для её изготовления компоненты с лучшими характеристиками. Надо ужесточать контроль качества изготовления узлов и агрегатов на каждом этапе сборки. Надо улучшать виброзащищённость системы управления.
— И вводить тройное резервирование её элементов, — добавил к этому спичу Демьянов. — Чтобы в случае отказа одного из узлов два другие смогли обеспечить нормальное функционирование всей системы.
Да, это значительное увеличение массы системы управления. Но иного пути повышения её надёжность на данном этапе развития техники просто не существует. И несколько десятилетий не будет существовать.
52
Новогоднее новоселье у Шварцев не обошлось без последствий. И первым, причём, высказавшим вовсе не одобрение, а своё «фе», оказался «Объект В-19/68», на следующее утро явившийся на службу со следами жёсткого недосыпа и перегарным амбре, которое не маскировали даже полфлакона вылитого на себя «Шипра».
— Вы меня простите, Николай Николаевич, но мне кажется, вы сошли с ума, вот так запросто исполняя песни из будущего. Я же не единожды слышал по радио и песню «Топает малыш», и мелодию песни этих… Как его? «Битлз»!
— А почему так официально, Паша? Мы же, кажется, договорились во внеслужебной обстановке обращаться друг к другу на «ты».
— Ну… Как-то неудобно ругать непосредственного начальника, «тыкая» ему…
— А называть его сумасшедшим, обращаясь на «вы», значит, удобно? — улыбнулся Николай. — Был во времена моего детства такой эстрадный номер, рассказ деревенского жителя о приключениях в Москве, который заканчивался словами: «А он мне отвечает вежливо, как москвич, на „вы“. Интересно, а какое ваше собачье дело».
— Ну… — растерялся тот.
— Вот скажи мне: после того, как ты уехал с Василием и Светланой, у них возникло хоть малейшее подозрение в том, что это песни из будущего? И не только те, что пел я, но и многие из певшихся ребятами из бригады Шварца.
Воронцов покачал головой.
— Но впечатление они на Васю со Светой произвели просто… Просто потрясли их. Особенно — про десятый десантный батальон, которую ты подал как предчувствие будущей победы. Василий после того, как на квартиру приехали, выпил ещё полбутылки и всё порывался отцу позвонить и поставить ему ультиматум: либо его отправляют на фронт, либо он сам туда сбежит. Да и Света, как мне кажется, сегодня в школу не пойдёт, потому что тоже на эмоциях выпила…
— Вот видишь. А представь, как эту песню воспримут фронтовики, которым не единожды пришлось врастать в землю. Кстати, про топающего малыша. Ты слов следующих куплетов не помнишь? И я не помню, — расстроился Демьянов, дождавшись отрицающего движения головы подчинённого. — Только ты, Павел, всё-таки завязывай с «синькой». Ничего хорошего из этого не выйдет.
— С чем завязывать?
— С выпивкой, которую так называли в моё время. По цвету лица хронических алкоголиков.
— Да я ведь только с Васей…
— Всё равно завязывай. И его потихоньку от этого отучай: наверняка ведь помнишь, как это пристрастие отразилось на его судьбе.
Вторым был Василий, узнавший у Воронцова служебный телефон Демьянова. А ему требовалось, ни много, ни мало, сочинить шедевр про лётчиков.
— Извини, подполковник, но вынужден тебе отказать. Как мне кажется, лучшего, чем «Марш авиаторов», никому не сочинить.
К счастью, Василий улетел в Сталинград уже на следующий день, и телефонного террора с дальнейшими уговорами у него не получилось.
Вызов к Берии встречи нового года и песенного вопроса прямо не касался. За исключением напутствия:
— Можете идти, певец! Ну, и наделали же вы шума этими песнями!
А сам повод для вызова расстроил Николая Николаевича:
— Там, — ткнул пальцем в потолок Лаврентий Павлович. — Принято решение вывести вас из подчинения ГУ ГБ. Не Группу уполномоченных, которая изначально никакого отношения к наркомату внутренних дел не имела, а вас лично. В звании не понизят, а вот знаки различия придётся поменять на соответствующие званию инженер-полковника. Но об этом у вас ещё будет отдельный разговор с товарищем Сталиным. Готовьтесь.
Это только в поговорке всё просто: «долго ль голому собраться? Только подпоясаться». А на деле пришлось срочно «поднимать» последние данные не только по своим собственным направлениям работы, но и по достижениям и неудачам подчинённых: товарищ Сталин очень не любит, когда докладчик оказывается менее информированным, чем он сам, и за радужными картинками скрывает недостатки в работе.
Но обещанный «отдельный разговор» всё откладывался и откладывался. С одной стороны — это даже хорошо, поскольку до последних чисел января удалось не только «подтянуть хвосты» в работе, но устранить некоторые проблемы. А с другой — добавляло нервозности: если Вождю потребовался обстоятельный разговор, значит, вопрос или вопросы, которые он хочет обсудить, действительно непростые. Так что приказ прибыть в приёмную главы государства к указанному времени Николай воспринял даже с некоторым облегчением: наконец-то появится какая-то определённость.
И первый вопрос Вождя, в кабинете которого уже присутствовали Молотов и Берия, тоже касался музыки.
— Скажите, товарищ Демьянов, почему именно эстрадный оркестр Аркадия Шварца пользуется вашей благосклонностью? Почему все эти песни из будущего запускаете именно в его исполнении?
— Выбор был, можно сказать, случайным. На тот момент, на весну 1941 года, это были старшекурсники консерватории, которые, в отличие от маститых музыкантов и исполнителей песен, не воротили нос от никому не известного «автора» новых, а иногда и новаторских песен. Молодёжь, которой нужно зарабатывать авторитет. Ну, а потом мы просто сдружились, и менять исполнителей было уже нерационально.
Короткий взгляд на Берию, и тот заговорил.
— В ходе контрразведывательных мероприятий нам был установлен интерес германской разведки к личности Аркадия Шварца. Как удалось выяснить, заброшенные к нам агенты намеревались через него разыскать вас.Скорее всего, это каким-то образом связано с неудавшейся попыткой вашей вербовки накануне войны.
— Но Шварц еврей.
— Если Абверу что-то нужно, он будет сотрудничать и с дьяволом, — парировал нарком. — Да, еврей, не только много делающий для поднятия боевого духа красноармейцев, но и награждённый боевой медалью за отличие в отражении немецкой танковой атаки на подступах к Москве. Но владеющий информацией о человеке, интересующем разведку.
При упоминании о награде, Сталин удивлённо поднял бровь.
— Он награждён медалью «За оборону Москвы»?
— Насколько мне известно, нет, товарищ Сталин, — опередил Берию Демьянов.
— Необходимо исправить это упущение, — сделал пометку в блокноте Вождь и кивнул Берии.
— Мы позволили этим агентам доложить, что Шварц и его семья куда-то переселились из бывшего общежития консерватории, после чего задержали шпионов. Так что можно сказать, что эта ниточка к вам для немецкой разведки тоже обрезана. Если они не начнут «охоту» за Шварцем во время его фронтовых гастролей. Соответствующий инструктаж с ним уже проведён.
— Хорошо. Тогда можно приступать к делу.
Так значит, это была всего лишь прелюдия? Правда, следующие слова хозяина кабинета шокировали Демьянова ещё сильнее, чем информация о том, что немецкая разведка возобновила его поиски.
— Есть мнение о том, что назрела необходимость создания в советском правительстве нового наркомата. Наркомата радиоэлектронной промышленности. И мы считаем, что народным комиссаром, отвечающим за эту промышленность, должны стать вы, товарищ Демьянов. Как вы относитесь к такому предложению?
Пара секунд растерянного хлопанья глазами, и Николай выпалил.
— Отрицательно, товарищ Сталин. Простите, товарищ Сталин. Я польщён доверием, но у меня есть весомые аргументы в защиту моей позиции.
— Докладывайте, — нахмурился руководитель правительства.
