Один удар – и рассохшаяся рама вылетела наружу. Её место тут-же занял Марк, готовый к прыжку.
В эту секунду в дверях появился старик. Гримаса злости на его лице сменилась ужасом. Он как зачарованный смотрел на куклу в руке Марка и с трудом дышал. Марк коротко посмотрел на то, что держал и оцепенел. Изо рта куклы тонкой струйкой потекла кровь (позже он говорил себе, что это была его кровь, что он порезался об осколок и не заметил этого – но порезов-то не было).
Ужаснувшись не меньше старика, Марк швырнул куклу в дверной проем а сам вышел в оконный. Благо, лианы плакучей ивы росли на расстоянии вытянутой руки. Ободрав ладони и перепачкав джинсы, он соскользнул на землю. Было больно, но не так, как тогда, когда столкнулся с оборотнем.
Над головой раздался истеричный крик. Душераздирающий, отчаянный и громкий. Кричал старик. Кричал дико, бесстрастно и тоскливо.
– «Это просто кукла, – убеждало само себя сознание Марка. – Просто игрушка. А кровь – твоя, смотри: руки ободраны». Но глубоко в душе он знал, что кровь была совсем не его.
6
Марк нашёл Блэка возле ручья. Тот жадно глотал воду, потом засовывал себе пальцы в рот, выпускал воду из желудка наружу, и снова пил. Тут и гадалка не нужна, чтобы понять – товарищ съел что-то не то. И это что-то явно грозит не только острой диареей.
– Блэк, твою мать, что случилось!
– Фантом, старик выпустил фантома.
– Фантома?! Это что ещё за хрень?
Блэк в последний раз вырвал чистой водой, громко рыгнул и принялся умываться.
Пока Марк шарил в доме колдуна, Блэк неотрывно следил за опушкой. Он расположился на пригорке и укрылся за широким стволом плакучей ивы. Старичок бродил по опушке с таким видом, будто искал в траве ключи от дома. Иногда он низко наклонялся, заметив что-то интересное в бурой поросли. Тогда в его руках непременно появлялся выкидной ножичек. И Блэк буквально слышал, как щелкает механизм, когда обнажалось лезвие. Но не слышал другого. Блэк не слышал крадущихся неуверенных шагов за спиной. Неуверенных, косолапых и спотыкающихся.
Хрустнула веточка. Глаза Блэка округлились от удивления: к нему невозможно подойти незаметно. Ещё больше он удивился, когда старичок на опушке растворился в воздухе. Нет, не исчез и не скрылся из виду – буквально растворился. Расплылся клубами дыма, как капля йода в стакане с водой. Только воздух не окрасился в карий цвет и не потерял прозрачность.
– «Это отвлекающий манёвр», – в секунду пронеслось в голове Блэка. Он уже начал оборачиваться, готовый стрелять навскидку. Краем глаза успел заметить скрюченную фигуру с седыми волосами. Челюсть сама собой отвисла – столь неожиданным и ужасным оказался манёвр колдуна. И именно этого старичок ждал.
Ловким движением руки он подкинул в воздух горсть мелких, чёрных ягод – настолько мелких, что их легко можно было спутать с лягушачьими икринками. Но это были именно ягоды, в чём Блэк через секунду убедился.
Горсточка ударила Блэка прямо по лицу. Несколько ягод легко проскочили в раскрытый от удивления рот. Язык тут же уловил горько-кислый вкус, и слюна непроизвольно брызнула из всех желез. Так же непроизвольно сократились мышцы горла, активировав глотательный рефлекс. Несколько ягод проскочили в желудок, и Блэк сразу понял, что ничем хорошим это не закончится. Позабыв про старика, он начал отплёвываться и невнятно материться. Инстинктгнал к воде, к спасительному журчанию, и Блэк не стал с ним спорить.
– Прости юнга, подвёл, – закончил Блэк пересказ событий.
– Да я тебя – тоже. Шарика там толи не было, толи я его не разглядел. Прости.
– А что там вообще было?
И Марк рассказал всё, что там было. Почти всё. Он в подробностях описал змеевики и колбы, электрические установки и банки с соленьями. Детально описывал прибор, похожий на радиоприёмник. А вот про куклу не сказал ни слова (потому что это не важно, и потому, что тебе всё померещилось).
– Да, никакой это не колдун, – резюмировал Блэк. – Зельевар, гомеопат с крошечными задатками телепатии. Может – экстрасенс на полставки. Но на колдуна не тянет.
Марк согласно покивал, хотя понятия не имел, чем колдун отличается от зельевара с телепатией на полставки.
На побелевшем лице Блэка читались признаки болезни – под глазами проступили тёмные мешки, на побледневших щеках красовался нездоровый румянец.
– Что с тобой? – побеспокоился о товарище Марк.
– Думаю, ягодки действуют. А может, от рвоты никак в себя не приду.
Марк покивал и помог товарищу подняться. К счастью, силы не покинули Блэка, и он смог самостоятельно передвигать ноги. Но и от поддержки хромого товарища не отказался.
Поддерживая друг друга, как два бетонных столба линии электроснабжения, они поплелись обратно, к выходу из заросшего парка.
7
– Проход на сегодня уже закрыт. Выходной день, – копируя фирменную улыбочку Блэка, ехидничала «стюардесса».
– Да брось, ты же здесь, открой, пожалуйста! – просил сам Блэк.
– Попробуйте пройти через центральные ворота.
– Но… Это же надо в город заходить.
– И что тебя смущает?
– Да ничего. Просто не хочу крюк такой делать.
– Правила есть правила! В обход, голубчики.
– Пошли, юнга. Тут не наливают больше, – обречённо сказал Блэк.
– А как же вещи? – испуганно спросил Марк.
Блэк неопределённо пожал плечами и поплёлся по тропинке. Марку ничего не оставалось, как только пойти следом. При этом старался он старался разглядывать деревья. Не потому, что они были интересны, но чтобы отвлечься от боли в ногах, которая без посоха разыгрывалась с новой силой.
Они вышли из парка внезапно – просто оказались на пересечении пешеходной дорожки с оживлённой автомагистралью. Благо два лежачих полицейских придерживали сотни бешеных лошадей, ревущих под капотами машин. По ту сторону автомагистрали шёл целый ряд придорожных кафетериев. Цивилизация – столь непривычная для мира снов, засияла сотнями лампочек и слегка разогнала грусть пасмурного дня.
– Ладно, нам на ту сторону, пошли! Постарайся ни с кем не разговаривать. В целом, тут привыкли к гостям из другой реальности. Но первокурсники и новые приезжие могут позвонить в психушку, если ты им расскажешь, как тут оказался.
Марк молча хмыкнул и пошёл вслед за Блэком по пешеходному переходу.
Городок и правда оказался студенческим: за прилавками кафетериев стояли юноши и девушки никак не старше двадцати. Их сверстники кружились вокруг столиков в костюмах официантов. И за столиками, за редким исключением, сидели одни студенты: их выдавали униформы учебных заведений.
Марк успел различить униформы трёх типов. Первый тип: белая рубашка, синий жилет и коричневые штаны – для юношей; то же самое, только вместо штанов – коричневая юбочка – для девушек. Такую униформу ещё отличал логотип в виде короны с миниатюрной державой. Второй тип: строгий синий костюм тройка, одинаковый для девушек и юношей. А третий тип, если его так можно назвать, был самым популярным – повседневная одежда (что называется: кто во что горазд) поверх которой надет медицинский халат.
В машинах, что проносились на бешеной скорости, сидели молодые люди в такой же униформе. Иногда, правда, проезжали представительные мужчины в деловых костюмах, на лицах которых читалось превосходство во всём – начиная с интеллекта, и заканчивая материальной обеспеченностью. Последнее, как нельзя лучше, подчёркивали их автомобили: мерседесы прошлогодней модели, Бентли с транзитными номерами, Тойоты премиум класса. Марк даже на секунду не усомнился, что это преподаватели. Хотя, это вполне могли быть и не они – мало ли кто руки греет на торговле с неведомой реальностью?
И, разумеется, оберегать такую роскошь доверят не двум пропойным участковым, а минимум целому отделу полиции, в который отберут сотни лучших сотрудников (лучших – по мнению коррумпированного сообщества). А те, в свою очередь, будут доблестно нести свой долг, закрывая в обезьянники обдолбанных студентов, провожая за порог любопытных чужаков, прикрывая сделки, где фигурируют тяжёлые чемоданчики и иностранные лица. При том неустанно патрулируя улицы, дабы нечисть какая не пришла по таинственным тропам городского парка (прецеденты были).
