пошел домой. Есть о чем подумать…
Михаил Константинович Серегин, капитан второй службы Питерского управления КГБ, не поехал домой, как он сказал Андрееву. Спустя пол-часа он входил в помещение отдела, рассчитывая сразу разделаться с бумажной работой, что бы не откладывать на завтра.
Когда простому инженеру Пермского Машиностроительного Завода, недавнему выпускнику Пермского Политеха, Мише Серегину, предложил службу в КГБ, он, не думая ни секунды, согласился. После учебы в Минской Школе, он получил распределение в Ленинград. Что было не только удачей, но результатом почти лучших оценок на курсе. А здесь он окончательно избавился от романтических иллюзий о своей работе. Так он подумал, когда вспомнил, что чуть ли не впервые так приятно посидел с фигурантом. Как правило, собеседники, увидев его удостоверение, начинали нервничать, и стараться вести себя подчеркнуто естественно. А те, кого удавалось все же пригласить в кафе или бар, зажимались и боялись сказать лишнее слово.
Андрееву, казалось, было совершенно наплевать, кто и зачем его расспрашивает об этом Мюррее. Было очевидно, что гораздо больше его волнует разговор с девушкой, которая гневно что то ему сказала, и уехала на Волге, с обкомовскими номерами, и в сопровождении какого то мажорчика с букетом. Наверное от этого в беседе не было обычного напряжения и панических взглядов.
Капитан в который раз поблагодарил высшие силы за свою внешность. Окружающие не давали ему больше двадцати пяти, хотя он два года как миновал тридцатилетний рубеж. Это сильно облегчало беседы с самыми разными людьми. Вот и с Андреевым получилось поговорить чуть ли не по приятельски.
Михаил Константинович поставил на свой стол пишущую машинку, и задумался. Сначала будет информация начальнку Управления. Про студенческий проект, и участников. И о причинах интереса к нему этого резвого Мюррея, что умотал все внешнее наблюдение своей беготней по злачным местам Питера. Андреев здесь сбоку припека. Но если бы не этот звонок, то у нас бы и не узнали, ничего.
Потом рапорт по встрече. Нет, не годится Коля для вербовки. Поху@зм не спрячешь. Капитан подумал, что в последнее время все чаще встречает молодых людей, которым на все плевать. Их конечно можно вербовать, для отчета. Но нормальной работы от них не добиться. Начальник службы, Михаил Алексеевич, на одном из совещаний проронил, что тратить силы на таких не стоит. Проработав в пятой службе десять лет, он мгновенно видит, кого и зачем пытаются вербовать его сотрудники. Да и нет перспектив тут. Круг знакомых — далекий от всего, что интересует КГБ. Сам из небольшого городка под Питером. Ну что он там может узнать, что нам интересно? А фарцовкой, и прочими шалостями, которых, судя по всему, Коля не чужд — пусть менты занимаются. Не делать же за них работу!
Потом, совсем короткий рапорт по операции «Викинг». Нет, ни антропометрия, ни служебные навыки Андреева не позволяют предположить его участия.
Операцией «Викинг», во второй службе назвали подготовку к задержанию предателя Гордиевского. В Москве, после усиленной работы с ним, с применением спецсредств, и других эээ…форм допроса, он не раскололся. Оказалось, что против него нет никаких доказателств, кроме чисто аналитических выводов. И руководство Второго Упраления решило позволить ему сбежать. Служба знала его маршрут эвакуации, и, стараясь учесть все мелочи, подготовилась, к его задержанию. Была спланирована автоавария. В которой, груженый лесовоз теряет управление, и сталкивается с авто английских дипломатов. Был подготовлен резервный лесовоз, если у первого ничего не выйдет. На совсем крайний случай, была подготовлена собака, что независимо ни от чего облает багажник дипломатического авто. Была оповещена погранслужба. В обстановке строжайшей секретности провели все подготовительные мероприятия. Но, после столкновения с лесовозом дипломатов, выяснилось, что в багажнике никого нет. Зато позвонили менты из Зеленогорска, и сообщили, что какой то Гордиевский привязан к дереву неподалеку от Приморского шоссе. Это ваш пассажир, или кто шутит неудачно?
Гордиевский оказался полностью сломлен. И рассказывал все, о чем спрашивали. Андреев не подходил под его описание. Ниже, и служил, не в ВДВ или морской пехоте. А простым водителем артиллерийского расчета. Да и к морю не имеет отношения.
Серегин заканчивал печатать рапорт по «Викингу», когда открылась дверь, и в отдел вошел полковник Мясников. Начальник Второй Службы Лениградского УКГБ. Махнув капитану рукой, что бы не вставал, он уселся на стул возле его стола. Взял лежащие стопками бумаги и посмотрел на Михаила Константиновича.
— Тут такой запах, Миша, что я жалею, что сам с ним не пошел поговорить — усмехнулся он, и не дожидаясь ответа углубился в документы.
К тому моменту, когда Серегин закончил, он успел все прочитать.
— Значит, считаешь, что американец просто внимание отвлекает? — он взял справку по «Викингу».
— Не могу знать, Михаил Алексеевич. Но история с этими радиометрами и вправду интересная, почему не доложить?
Мясников дочитал справку.
— В принципе, я согласен с твоими выводами, Миша. Но сделай уж все как положено. Андреев был за рубежом в прошлом феврале. И имеет отношение к Атомной Станции. Я тоже думаю что совпадение. Но запросы сделай. И что у него по контактам?
— Да нет там ничего. Разве что девушка, Лишова Виктория Борисовна…
— Бориса Ивановича дочь?
— Так точно. И та с ним разругалась. Остальные, о ком удалось узнать — школьные друзья, подруги матери, и родственники на Кубани. В институте ни с кем особо не сближался. Деканат назвал его старательным. Парень из провинции, попал к номенклатурным детишкам, и с ними не особо поладил. Так что без больших услилий его ни к кому не подвести.
— А с девушкой, думаешь, совсем разругался?
— Да они разные совсем. Там и не могло ничего получится. Она — такая фифа. Красивая конечно, но гонору выше крыши. С первого взгляда понятно. А он — ну простой такой парень. Выпить, поржать, на футбол сходить…
Дойдя до своей парадной, я остановился. А куда я собственно тороплюсь? Да и вообще — у меня неделя свободного времени, чего мне здесь делать? И я пошел на Невский. Поймал там частника, и он довез меня на Московский вокзал. Поеду, как и подумывал, к бабушке съезжу. Да только порыв был напрасен. Июль месяц. Билетов нет. Прикинул, что можно позвонить маме, и взять бронь. Или, если совсем грустно, позвонить Фреду. Хотя, я понимаю Васю. Фред с билетами конечно поможет. Но я, за это, должен буду взять Улан-Батор штурмом. С риском для жизни. Но, по любому, завтра уеду. Кубань на меня действует умиротворяющее. С этой мыслью я и пришел домой.
