Комбинезон, который он отобрал у технофанатика, обтянул тело, даря некоторую уверенность. Без одежды совсем некомфортно. К тому же у технофанатиков одежда ничуть не хуже, чем у киннаров: стандартная защита от жары и холода, самовосстановление до определённого предела, защита от не слишком сильных ударов, ну и возможность сохранить жизнь пользователю в открытом космосе в течение какого-то времени. Не слишком долго.
— Как добраться до моих? Быстро! И где мои вещи? — потребовал Герман, закончив одеваться.
— Я вам ничего не скажу, — неожиданно твёрдо ответил технофанатик. — Вы — преступник, а мне нужна медицинская помощь. Вы будете пойманы и наказаны, а меня вылечат!
— Угу. И тебя вылечат, и меня вылечат.
Разговор зашёл в тупик, пытками Герман заниматься побрезговал, поэтому снова вырубил собеседника. Вышел из каморки, осмотрелся. Судя по обстановке — такая же комната временного размещения, как та, из которой его забрали. Только планеты в панорамном окне не видно. Видно лишь сплошной желтовато-зелёный туман.
«Получается, я прямо внутри планеты. Надо как-то добраться до орбиты».
Задача казалась сложной, особенно на фоне жуткой головной боли. Как выбраться даже из комнат — непонятно. Голосового управления здесь нет, а управлять замками ему нечем. На всякий случай Лежнев подошёл к двери, потыкал в сенсоры. Перед глазами пробежала какая-то рябь, боль ещё усилилась, и стало очень смешно — вот и весь результат. Так, хохоча, Герман и встретил новых визитёров. Кто это был — какой-то аналог полиции, или те, кто должен был проводить эксперименты, Лежнев не разобрался. Сразу, пинком, вышвырнул первого сунувшегося в дверь, выскочил следом, принялся раздавать удары. Очень мешало то, что всё казалось ужасно смешным. И то, как сплющился нос после удара у одного из технофанатиков, и удивлённые глаза второго, когда его товарищ упал, и суетные движения третьего…
— Да, третьего. Третьего у меня день рождения! — рявкнул Герман, и, размахнувшись, швырнул какую-то палку в убегающего третьего. Палка оказалась достаточно увесистой, чтобы сбить беглеца с ног, и Лежнев решил, что таким полезным инструментом разбрасываться не стоит.
— Бедолаги вы, — смотреть на распластавшихся по коридору технофанатиков было ужасно печально. До слёз и соплей печально, такие они были жалкие и несчастные, когда Герман вязал их снятой с них же одеждой.
— Ты всё равно не сможешь сбежать, — один из пленников уже очнулся. — Мы находимся на нижних уровнях города, это научный сектор, без специального пропуска ты не сможешь добраться до транспортной системы! Взываю к твоему разуму! Прекрати сопротивление! Ты и твоя родная планета нам нужны! Вам будет лучше в лоне родной цивилизации.
— Ой, иди ты нахрен, проповедник хренов, — ответил Герман, — Настоящие Адептус Механикус бы вас анафеме предали! Еретик!
Но к сведению информацию принял. «Значит, до транспортной системы надо будет добраться? Ну ладно, доберёмся как-нибудь». Имплант ныне завис на глубокой печали. Лежнев шёл по коридору и слёзы струились по щекам. Неудержимо.
— И всё равно, это лучше, чем депрессняк, — всхлипывая пробормотал парень, — хоть двигаться можно. Нет, но как они могли так со мной поступить⁈
Палка, которую подобрал Герман, оказалась вовсе не палкой, а каким-то сложным технофанатским инструментом. Многофункциональным, наверное, судя по экранчику и наличию кнопок на рукояти. Ни определить назначения, ни активировать этот инструмент Герман никак не мог, потому что он толком не реагировал на попытки им управлять. Иногда, видимо в минуты всплесков активности от сломанного импланта в башке, на экранчике в рукоятке появлялись надписи, что-то светилось на конце, но потом снова гасло. «Хотя какая разница? — думал Герман, — Нам важно, что она увесистая и прочная, остальное от лукавого. А ещё — что двери здесь, внутри научного сектора не слишком прочные» — это он добрёл до конца коридора и упёрся в очередную закрытую дверь. Пластик оказался не слишком твёрдым, и вполне поддавался ударам. Герман уже практически закончил доламывать несчастную дверь, когда она открылась сама. Среагировать парень не успел — в лицо прилетело чем-то острым, он отшатнулся, потом с яростью бросился внутрь, размахивая палкой направо и налево.
27. Герман Лежнев, плакса
За дверью оказалось что-то вроде площади с расходящимися коридорами. Народу вокруг — много, даже слишком. Или это у Германа начало двоиться в глазах, потому что после укола в лицо как-то резко накатила слабость. И одновременно веселье. В него что-то летело, но через комбинезон не пробивало, а лицо парень прикрыл локтем.
— Прочь, уроды! — ревел Герман, смаргивая слёзы — печаль никуда не делась. Прорвавшись через основной заслон, он выделил секунду, чтобы смахнуть с лица дрянь, которой в него попали. Что-то вроде шприца, как тот, которым усыпляют диких животных. Только имплант, похоже, начал вырабатывать противоядие — его то шатало от усталости и двоилось в глазах, но, наоборот, откуда-то появлялись силы, а зрение становилось резким и чётким. В один из таких моментов Лежнев рванул прочь, к коридорчику, показавшемуся достаточно свободным — возле него технофанатики отсутствовали. За спиной грохотали шаги — своей палкой никого вырубить он так и не смог, только растолкал. Технофанатики, которые пытались его поймать, были все сплошь металлические, в смысле, с аугментациями. Наверное, ещё и сильнее обычных людей, но это Лежнев не успел оценить, слишком неожиданным оказался его натиск, ловцы не успели среагировать.
— Отстаньте, твари! — крикнул Герман, — Всё равно живым не дамся!
— Немедленно остановитесь! — из-за спины доносился металлический бесстрастный голос. — Или будете остановлены насильно! Вам требуется медицинская помощь и наказание! Ваше эмоциональное состояние нестабильно, нарушена работа импланта. Он может в любой момент навредить вам ещё сильнее!
Лежнев, чувствовал, что его вот-вот догонят. Самое противное — двери в этом коридоре гораздо надёжнее, чем в других. Металлические, и даже на вид — прочные. Он бы и пластиковую быстро выбить не смог, а такую… «Эх, где мой меч? Пожалел, блин, побоялся, что отберут. Ну, радуйся теперь!» То, что меч у него наверняка забрали бы, когда пленили, Лежнев в тот момент не вспомнил. Уверенность, что сможет выбраться, потихоньку начала гаснуть. Его вот-вот догонят, буквально на пятки уже наступают, а деваться некуда. Коридор прямой, как стрела, двери все закрыты, вентиляционных отверстий не наблюдается.
Всё-таки удача была на стороне парня. И какая удача! Неожиданно одна из дверей начала открываться. Времени, чтобы отреагировать не потребовалось — Лежнев и так уже к ней подбегал. Парень пнул полотно, рванул следом, захлопнул за собой и прижался спиной. Надолго преследователей такая преграда не задержит, но ему нужна хоть какая-то передышка. Сдаваться Лежнев не собирался.
— Вы что натворили⁈ — возмутилась какая-то дамочка — это её он пихнул в кабинет, когда она только начала открывать дверь. — Вы нанесли мне ущерб! К тому же это закрытая зона, сюда нельзя без допуска!
Девушка была довольно хороша собой, и почти без улучшений, только глазной имплант, да несколько искусственных пальцев на руках. Явно какие-то точные инструменты в них встроены.
— Мне — можно, я злой и страшный преступник, — сообщил Лежнев, изо всех сил упираясь в дверь спиной. Дверь пока держала надёжно, но не из-за его усилий. Похоже, у преследователей сюда действительно нет допуска. «Ничего, скоро найдут кого-нибудь», — мрачно подумал Герман.
— Так, мне нужны ответы на вопросы. Первое — что это за кабинет, есть ли отсюда выходы? Второе — как отсюда попасть к транспортной системе? Отвечай, или тебе не понравится, что я сделаю! — Совсем не впечатляющая угроза. Голова болела так сильно, что фантазия отказывала. Да и сознание плыло периодически. В таком состоянии не до креатива. Если честно, Герман просто боялся отлепиться от двери, к которой так тесно прижимался — казалось, стоит опоре исчезнуть, и он рухнет и больше не встанет. В общем, Лежнев не сильно надеялся разговорить девчонку, однако, неожиданно, девушка-технофанатик ответила:
