Что же до Гипотезы, то придется подождать возвращения Джека. Он не был другом президента – Франклин Д. Рузвельт был дружен с его отцом, и мальчик рос буквально на его глазах. И он действительно, никогда не ошибался прежде. Если же он окажется прав и сейчас – то помоги господь Америке!
30 июля 1945 года,
Москва, Кремль
– Что знают двое, знает и свинья! – изрек Вождь, отложив доклад Лазарева. – Ну вот, догадались союзнички!
– Не факт, что знают, товарищ Сталин, – заметил Берия, – весьма вероятно, что подозревают и хотят на нашу реакцию взглянуть. Не могут же они всерьез думать, что даже если такое у нас есть, – то поделимся?
– А мы подэлимся, – сказал Сталин, – но нэ с ними. Хоть какая-то польза и от этого инцидента. Вот список лиц – что скажешь?
Берия прочел. К его удивлению, там было не одно, не два (как бывало прежде, с тем же авиаконструктором Лавочкиным), а больше двадцати имен.
– Товарищ Сталин, вы их всех хотите допустить к «Рассвету»?!
– Лаврентий, шэни дада, ты совсем баран?! – вспылил император. – Сын барана и внук барана! Ты и здесь дождешься, что военные сделают из тебя шашлык? Подумай головой, осел, почему армейцы тогда рисковали своими жизнями, чтобы прикончить тебя?
– Они хотели поделить власть с партийцами, и им надоел контроль со стороны органов, – ответил Берия, до которого наконец начало доходить, что он еще не «ухватил Бога за бороду».
– Что ты запомнил информацию из будущего, это хорошо; что ты не захотел немного подумать, очень плохо, – констатировал Сталин, – после твоего убийства военные перестали быть исполнителями воли партии, или в армии ликвидировали особые отделы?
– Нет, – ответил Берия.
– В таком случае, повторяю вопрос – почему? – тихо сказал Сталин.
– Они боялись повторения «большой чистки» – и поэтому посмели? – предположил Берия, привыкший, что армейцы его, мягко говоря, недолюбливают и весьма опасаются.
– Хоть ты и баран, но даже у тебя случаются проблески, – выдал сомнительный комплимент ближайшему сподвижнику Красный Император, – а теперь попробуй объяснить мне, почему стал возможен двадцатый съезд. Всяких там Бушковых можешь не цитировать, я и сам читать умею.
До Лаврентия Павловича, пусть и с заметным опозданием, дошло, что Хозяин, во-первых, не просто решал германский, испанский и католический вопросы, и собирался решить японскую проблему, но создавал задел на будущее, рассчитанный на решение внутренних вопросов; во-вторых, Сам не на шутку разъярен его бестолковостью – хоть Сталин часто и с полным на то основанием говорил о себе «Я грубый», так с ближайшими сподвижниками он говорил редко. Так что следовало собраться – и очень постараться не разочаровать Сталина еще больше, поскольку ему почетная отставка, с последующей скукой на даче, явно не угрожала.
– Они устали бояться, за себя и за свои семьи, – начал излагать суть дела Берия, – им надоело, что их судьбы решает один человек, поэтому генеральный секретарь стал выразителем воли коллективного руководства. Если в нашей системе, существующей сейчас, партийное руководство имеет большую власть, но головами отвечало за результат перед Вождем, имеющим поддержку не только внутри системы, но и напрямую опиравшегося на народ, то в их системе партийное руководство имело власть, но куда меньше ответственности. В итоге система начала постепенно гнить, пока не сгнила окончательно при Горбачеве.
– Уже лучше, – буркнул Сталин, – а народ?
– А народ они вообще выкинули из этого уравнения, постепенно приучив его к тому, что от него ничего не зависит, – отчасти и поэтому люди повелись на лозунги «демократов», что наиболее активной части народа надоело находиться на положении стада, вот и повелись на иллюзию американской демократии, когда делается вид, что от простых людей что-то зависит, – четко доложил Берия.
– Почему мы проиграли «холодную войну»? – холодно спросил Сталин, пристально глядя на Берию.
– Это зависело от многих причин, – обстоятельно начал отвечать Берия, понимавший, что начались главные вопросы. – Во-первых, мы понесли тяжелейшие потери в войне, во-вторых, приобретения не окупили понесенных потерь, в то время как янки оказались в огромном выигрыше, так что в «холодную войну» мы вступили, имея заведомо слабейшие позиции; в-третьих, Хрущев и Брежнев подорвали внутреннее производство уравниловкой и милитаризацией экономики, дополненные фактическим отказом от материальной заинтересованности и запретом артельного сектора; в-четвертых, страшный удар был нанесен возвратом к старой практике субсидирования республик за счет РСФСР, что закономерно привело к расцвету инфантилизма и иждивенчества, в-пятых, наше руководство искренне не понимало того, что главными видами Вооруженных Сил в «холодной войне» являются финансы, высокие технологии и мировой рынок, – а ВВС, ВМФ, СВ являются вспомогательными средствами, обеспечивающими успех главных сил; в-шестых, вместо того, чтобы оказывать помощь развивающимся странам на возвратной основе, разбрасывались средствами, играя в «братскую помощь». Были и другие факторы, но эти я считаю ключевыми.
– Начинаешь говорить дельные вещи, – кивнул Сталин, – а что надо сделать, чтобы этого всего не было?
– Для начала – усилить руководство страны, слой управленцев, постепенно переводя партию на роль идеологической силы, занимающейся воспитанием и контролем, – доложил Берия.
– Бушкова начитался, начал за здравие, закончил за упокой, – тихо сказал Сталин, – слушай внимательно, дурак, что надо будет делать сейчас и, самое главное, продолжить после моей смерти. Дальше держать все на одном человеке нельзя – это рано или поздно закончится Горбачевым и Ельциным, пусть они и будут называться иначе; оптимальный вариант – это китайская система коллективного руководства, введенная после смерти Мао, там ведь были сходные с нами процессы. Напоминаю, что там высшие руководители страны меняются каждые десять лет, постепенно передавая дела молодому преемнику, именно молодому, это очень важно, иначе будет «второе издание» брежневской эпохи, когда судьбу страны определяли больные старики, постепенно впадающие в маразм. Список прочти – фамилии сверху!
Берия еще раз взглянул на листок. Мазуров. Машеров. И… Эрих Хонеккер?
– Еще надо будет раз и навсегда определить правила для верхушки, – продолжил Сталин, – четко определить, какое наказание полагается за те или иные провинности. Да, элита устала жить под моим топором, поэтому придется несколько смягчить меру ответственности, иначе переворот по хрущевскому образцу неизбежен – твои орлы могут раскрыть десять заговоров, но одиннадцатый увенчается успехом. Но это должно стать не системой коллективной безответственности, а жесткими правилами игры, пусть не настолько жестокие, как при мне.
Руководство должно быть коллективным, чтобы никто не мог быть новым Сталиным, единоличным властелином над их жизнью и смертью, но это должно быть не только партийное руководство, это должно быть, прежде всего, государственное руководство, делящиеся на управленческо-экономическую элиту, военную элиту, элиты госбезопасности и МВД и партийную элиту. Такое разделение придаст системе устойчивость – и эту устойчивость можно будет поддерживать без «Большого террора».
Далее, надо чтобы система не коснела, замыкаясь в себе, как это было в мире «Рассвета», – и чтобы это обеспечивалось самой системой, без моего топора – для этого надо, чтобы система ориентировалась на экспансию, но не исключительно военно-политическую, как у потомков, а на экономическую, дополненную военно-политической. В конце концов, этот англичанин, Лиддел-Гарт, был прав, когда написал: «Сегодняшний противник завтра будет вашим покупателем, а послезавтра – союзником». Все верно – от экономического союза один шаг до политического союза, и еще один шаг – до военного союза. Именно так действовали американцы и китайцы в мире «Рассвета» – и это обеспечило им успех.
Что касается системы сдержек и противовесов в системе спецслужб – понадобится гибрид поздней советской и китайской систем, когда ГРУ уравновешивало ПГУ КГБ во внешней разведке, а МВД уравновешивало КГБ внутри страны; у китайцев эта система удачно дополнена спецслужбами партии и Комитетом по борьбе с коррупцией, беспощадно пресекающими загнивание руководства на всех уровнях, от последнего уезда до высшего руководства страны, чего не было у нас, когда Комитет партийного контроля под руководством Пельше заигрался во внутрипартийные интриги, а Международный отдел (де-факто разведка КПСС) по уши увяз в играх с «национально-освободительными движениями».
Сейчас надо будет выстраивать систему взаимодействия и взаимных сдержек наших спецслужб применительно к новым условиям – например, твои подчиненные будут на паях с флотскими контролировать нефтяные дела, а армейцы займутся золотом и взаимодействием с Ватиканом. Черт побери, Лаврентий, тебе понятна разница между умным и дураком – что первый учится на чужих ошибках, а второй лишь на собственных? Тот же, кто и на своих промахах учиться не умеет, это даже не дурак, а конченый дебил. Отчего твои умники лишь сокрушаются и головы ломают, «отчего японцы не выбрали нас, а предпочли американцев»? Отчего я должен вот такое – от своих собственных аналитиков получать? Читай!
