но не выдержала и хихикнула.
— Ну, признай, ты ведь могла перепутать? А? — я не сдавался.
— Если тебе так будет легче, то — могла, — торжествующе хмыкнула девушка. — Но это тот самый ботинок, который подвернулся мне под ногами!
— Ладно, смирился я. — Пусть будет тот самый. Тогда мы точно где-то пропустили какой-то поворот. Ладно, потопали дальше, надой найти свет в конец тоннеля.
— Какой свет? — и эту шутку Лена не поняла.
— Небесный, — хмыкнул я, еще раз оглядел местность, запоминая обувь, кинул короткий взгляд на свою метку, и двинулся дальше. — Ты идешь?
— Иду, — отозвалась девушка и зашагала следом за мной. — Иногда я тебя совсем не понимаю, — вздохнула и продолжила. — И шутки у тебя… странные… Не все, — торопливо закончила напарница. — Некоторые.
— Не я такой, жизнь такая, — философски заметил я, про себя же подумал: эх, Лена, Лена, знала бы ты всю правду, то-то бы удивилась.
Подземный коридор по которому мы шли, оказался странным. Складывалось впечатление, что мы забираем все больше и больше вправо, и вместо того, чтобы выйти к морю, снова уходим вглубь под землю.
— Лен, ты уверена, что именно отсюда ты вышла ко мне? — в какой-то момент я не выдержал и в очередной раз усомнился в том, что девушка помнит свой утренний путь.
— Уже нет, — с напряжением в голосе откликнулась девчонка. Куда только уверенность подевалась? — Леш, мне кажется, или мы идем по кругу.
— Кажется, тебе не кажется, — пошутил я. — Твою ж каракатицу… — выругался вслух, едва не налетев на стену. — Все, пришли, конец пути.
— Выход? — обрадовалась Лена.
— Вход, блин, — зло буркнул я. — Полюбуйся.
Я хотел шагнуть в сторону, но неожиданно обнаружил: отступать некуда. С недоумением оглянувшись и оглядевшись при свете фонаря, который потускнел от беспрерывной работы, я только теперь осознал — тоннель стал уже. Никто из нас — ни Лена, ни я — в пылу погони за призраками собственных фантазий не обратил внимание на то, что рукав постепенно сужался.
— Ой, прости, пожалуйста, — вскрикнула Лена в ответ на мое «черт». — Я нечаянно!
— Угу… — прижимаясь в кирпичную стену, миролюбиво согласился я.
— А… Ой… Тупик? — растерялась девчонка, вмиг растеряв весь свой исследовательский пыл.
— Угу, самый что ни на есть тупиковый тупик.
— Но этого не может быть, — не сдавалась исследовательница. — Я же точно шла по тому переходу… и ботинок… Как же так?
— А вот так, — пожал я плечами: бессмысленный жест, конечно, в темноте, особенно когда собеседница стоит к тебе спиной, хлопает ладошкой по стене, которая внезапно выросла перед нашими любопытными носами.
— Ну что, налюбовалась? Пошли теперь назад, — проворчал я. — Только время зря потеряли. Хотя… теперь мы знаем, куда ведет правое ответвление, и это хорошо!
— Что ж хорошего? — печально уточнила девушка. — И правда, время потеряли, не тот рукав выбрали…
— Нет, Леночка, все, что не делается, все к лучшему. Любое знание о подземелье нам только в плюс! В следующий раз уже не свернем с пути, — ляпнул я, и прикусил язык: какой следующий раз! Я же собирался вернуться сюда один, безо всяких хвостов.
— А мы сюда вернемся? — оживилась девчонка. — А когда?
Да чтоб тебя приподняло и по голове шлепнуло, старый ты балабол, ну вот угораздило тебя признаться, теперь выкручивайся.
— Посмотрим, — уклончиво ответил я. — Все будет зависеть оттого, куда нас выведет левый поворот. Вот, новый поворот, и мотор ревет… — внезапно пропел я.
— Что за песня? Не слыхала такую, — тут же переключилась Лена.
Неужто опять прокололся? Эх, Леха, фиговый из тебя шпион получился бы!
— Да это я так, мысли вслух… спел. Пошли что ли, а то так мы тут до вечера прошарае… прошляемся, короче. Ночевать придется, не хотелось бы.
— Почему?
— Палаток нет потому что, да и не располагают это подземелье к ночевкам. Непонятное оно. А все что непонятно с первого взгляда, не заслуживает доверия, пока не изучено, я понятно излагаю?
— Не совсем логично, но мысль я уловила, — в голосе девушки послышалась улыбка. — Ладно, идем уже что ли, а то кушать хочется, — жалобно закончила понятливая моя.
— Ну, давай вернемся к перекрестку, и поищу что-нибудь в рюкзаке, — предложил я. — Уж больно тут темно и неприятно, словно в могиле сидим.
— Да ну тебя! — воскликнула напарница. — Скажешь тоже — в могиле! И вовсе даже не похоже!
— Похоже, не похоже, какая разница, — отлипая от стены, пробурчал я. — Пошли что ли, нечего тут больше делать.
— Пошли, — согласилась Лена, пристраиваясь ща моей спиной.
— Не устала? — поинтересовался я.
Есть за мной такой грешок, людей по себе сужу в походах, точнее, по своей выносливости. Шагать я горазд, тем более по такой практически ровной дороге. Это не в горах, где то ползешь, то прыгаешь, то по веревке поднимаешься во время сборов. Тут все просто, главное, не забывать под ноги светить, чтобы не чертыхнуться.
А Лена еще и девочка, вряд ли приученная к длительных переходам. Пока молчит, но лучше перебдеть, чем потом получить хромающий ноющий довесок. Хотя что-что, а ныть она точно не будет, в этом я почему-то уверен на все двести процентов.
— Все в порядке, — не раздумывая, отозвалась девчонка. — Шагай уже.
— Шагаю, под ноги смотри, — и мы снова замолчали, думая каждый о своем.
Не знаю, о чем размышляла Лена, топая в темноте следом за мной, я же прикидывал, почему так получилось? Почему правый рукав никуда нас не вывел, закончился тупиком? За каким хреном неведомые строители скруглили тоннель и закольцевали его тупиком? В чем суть?
«В чем правда, брат? В силе, конечно же, в чем еще, — хмыкнул я в разговоре с самим собой. — Жаль только, никак не пойму, в чем сила этого подземелья? Конкретно этого отрезка пути… закругленного кольца… Тьфу ты, пора заканчивать, а то уже заговариваюсь», — фыркнул я.
— Ты что-то сказал? — раздалось из-за спины.
— А? Нет, это так, тихо сам с собой я веду беседы, не обращай внимания.
— Интересные, наверное, — хихикнула Лена.
— Почему так решила? — удивился я.
— Мысли вслух прям вырываются, споришь, наверное. Любопытно, о чем? — вот ведь лиса, издалека начала, а все к одному пришла: расскажи, Леша, о чем думы твои.
— Да так, размышляю, за каким лешим неизвестные строители наворотили этот бессмысленный путь.
— Как говорит моя бабушка: дороги, которые никуда не ведут, заводят дальше всего.
— Это бабушкины слова?
— Нет, это цитата её любимого литератора Жоржа Вольфрама.
— Не читал, — я пожал плечами. — Хорошо бы еще понять, как далеко мы сумеем зайти. А главное, сумеем ли мы вернуться.
— Конечно, вернемся, — воскликнула Лена. — Как иначе-то?
«По всякому, Леночка,
