того, что на меня точили зуб многие из окружения Хатшепсут, было равносильно самоубийству даже до меня это за столько время дошло. Сановники делали всё, чтобы столкнуть нас с ней лбами и похоже, это у них наконец получилось. С уходом части армии ко мне, государство сейчас разделилось по факту на две части: чиновники, жречество с богатыми семьями латифундистов на стороне Хатшепсут и военная аристократия на моей. Теперь нужно было думать, как из всего этого выбраться, поскольку спустить подобное на тормозах мне точно не дадут.
***
— Сколько мы потеряли? — царь Хатшепсут судорожно сжимала хеку и цеп в руках, слушая доклад стоящих перед ней на коленях людей.
— Половину конницы Твоё величество, — с трудом выговорив цифру, произнёс только что назначенный глава армии, — ушли лучшие.
Она перевела гневный взгляд на безмятежно стоящего рядом визиря.
— Усерамон?! Твои происки?!
— Никак нет, мой царь, — он низко поклонился, — я ведь сам предупреждал Твоё величество о растущем недовольстве в армии. Неоднократно. Стал бы я это делать, если бы сотрудничал с мятежниками?
— Они и не мятежники, если рассматривать вопрос на законном уровне, — поморщился верховный жрец храма Амона, — они сменили одного царя на другого. Мы даже арестовать их семьи и имущество не можем.
— Ну вообще конечно можете, если хотите, чтобы к ним и остальная часть армии перешла, — с лёгкой улыбкой ответил визирь, мгновенно выбесив своими словами жреца.
— Это всё ты! — заорал он, плюя слюной в сторону визиря, — хитрый змей, приблизил своего сыночка и племянника к царю Менхеперра! А сам здесь, только и делаешь вид, что верен нашему царю!
— Тихо! — спокойно, но твёрдо сказала царь Хатшепсут, разом затыкая всех. Она начала править ещё со времён своего отца Тутмоса I, так что прекрасно понимала, что государству подобный раскол не нужен. Особенно сейчас, когда армия была занята усмирением мятежа в Нубии.
Мысль о мятеже заставила её улыбнуться. Это была хорошая идея направить воинственность бога Монту в нужное русло, пока она не разрушила её царство.
— Усерамон, — она повернула голову к визирю, — сегодня же отправишься к царю Менхеперра. Скажешь, что я прошу его заняться восстанием в Нубии, а для этого открою склады, пусть берёт то, что ему потребно: зерно, оружие, коней — пусть он ни в чём не знает себе нужды.
Удивлённые взгляды сановников, не ожидавших подобного решения, перевелись на царя.
— Но Твоё величество, — стоявший рядом с троном Сененмут сразу понял, что царь Хатшепсут не хочет войны со своим племянником, — это ведь опасно! Что будет, если он подавит мятеж?! Не захочет ли он тогда большего?
— Мы ведь и хотим, чтобы бунт был подавлен? — она подняла одну бровь, — или ты на стороне мятежников?
Любовник сразу замолчал, поскольку сейчас в присутствии сотен людей она была царём, он лишь одним из приближённых сановников. Это потом, когда они лёжа на царском ложе обнажённые, разгорячённые от любовной страсти могут поговорить спокойно и Сененмут может повлиять на её решение. Здесь, в тронном зале в присутствии свидетелей — нет. Эту границу она всегда чётко проводила в их отношениях и он это прекрасно знал.
— Конечно нет мой царь, — склонился он перед женщиной, — мятеж должен быть подавлен.
— Других возражений нет? — царь обвела взглядом зал, но все видя, как она резко осадила своего мужчину, пусть и отношения с которым тщательно скрывались, не решились перечить её решению.
— Тогда Усерамон у тебя есть моё слово, — повернулась она к визирю, — письменный приказ подготовят после завершения нашей встречи.
— Сегодня же вечером я буду в дороге, мой царь, — низко поклонился он.
— Узнаешь его ответ и сразу обратно, — добавила она.
— Конечно Твоё величество, — ещё ниже поклонился он оставаясь спокойным. Хотя внутри присутствовала лёгкая эйфория оттого, что их план с военными удался и часть армии правда перешла на сторону бога Монту, как бы он этого ни хотел. Теперь оставалось его убедить, что лучше всего принять просьбу царя Хатшепсут, а для этого нужно было ехать к нему не с пустыми руками.
Выйдя из зала приёмов и сев в свои носилки, он только теперь позволил себе улыбнуться. Пока всё шло по плану и это не могло не радовать.
Прибытие огромного каравана лодок, принадлежавших визирю вызвало всеобщий ажиотаж и хаос. Увидев его, я впервые вздохнул свободно, поскольку Усерамона явно прислала Хатшепсут, а это значило, что нам есть о чём поговорить, иначе я просто не знал, что мне делать, имея на руках огромное количество людей и животных, которым нужно было всё время есть, пить и срать. Причём проблема дерьма оказалась настолько актуальной, что пришлось даже сделать отдельную тропинку к Нилу подальше от поместья, а также жёрдочки для сидения, чтобы отходы жизнедеятельности уплывали подальше от нас, иначе вся округа была бы загажена в прямом смысле этого слова. С конским навозом было проще, его разбрасывали по полям, а вот с людьми да, были определённые проблемы. Провизию мы теперь покупали в таких объёмах, что ради нас торговцы каждый день пригоняли лодку с мясом, зерном и прочими продуктами, поскольку весь собранный ранее урожай обещал весьма быстро закончиться с таким количеством прибавившихся едоков. Платить за всё разумеется приходилось мне, отдавая скрипя зубами с таким трудом полученную медь и бронзу. Но и то, рано или поздно такими темпами, запасы метала подошли бы к концу, так что прибытие визиря явно означало, что в царском дворце тоже думали, что делать с нарисовавшейся проблемой.
Сотни слуг, рабов и стражи выгружались на берег и под руководством чиновников, прибывших с ними, стали разбивать огромный лагерь. Рехмир я видел тоже суетился, чтобы помочь достойно встретить дядю, так что моего личного присутствия там не требовалось. Что было нужно, так это умыться, подвести глаза и одеться. Хотя царских регалий у меня больше не было, но золотые и серебряные украшения, висевшие на мне во множестве и так лучше всего говорили за то, кто здесь самый крутой и богатый. Конечно встречать Усерамона я вышел со всем ближним кругом, начиная от госпожи Исиды, заканчивая прибывшими недавно военачальниками.
Когда визирь в сопровождении десятка чиновников и богато одетых людей сошёл с последней из прибывших лодок, всё было готово для его торжественной встречи. Шатры, навесы, столы ломились от еды и вина. Для всех кто прибыл нашлось местечко, а я шагнул вперёд ровно на шаг, показывая тем самым своё уважение к прибывшему. Он это оценил, склонившись передо мной
