рычажкам и кнопкам, а рюкзак уже висел на плечах, Николай сел в седло и решил не давать себе лишних раздумий. Если он не напутал, дата точки старта правильная, дата точки переноса выбрана верно, можно подавать питание на контур. Щелчок, индикатор заряда батареи засветился зелёным – отлично! Кнопка подтверждения готовности нажата. Рука дрожит, всего-то и осталось, что ладонью придавить пресловутый «Прыжок»! «Ты же вон как лихо в прошлый раз лупанул по кнопке, чего сейчас трясёшься?!» - раздразнил себя Герасимов. «Давай!»
И он нажал. Снова такой знакомый гул нарастал до визга, снова неприятное ощущение в зубах, про которое Коля уже забыл. А потом опять тишина, такая жуткая, что хуже всего на свете – как он мог забыть про тишину! Все органы чувств отказывались передавать хоть какую-то информацию, а скорее всего мозг перестал воспринимать сигналы. Бдыщ! «Мы уже приехали?» Герасимов таки посмотрел цикл полнометражных мультфильмов про зеленого громилу, вынужденного жить среди людей, и его друга-прилипалу. Забавное кино.
«О чём он сейчас думает, божечки мои! Давай, признайся себе – ты просто боишься открыть глаза» - опять начал разговаривать с собой вслух Николай. О! раз он может говорить и слышит себя, значит всё закончилось. Открыв глаза, Герасимов увидел, что налобный фонарь исправно освещает пространство вокруг него, такое знакомое уже, такое привычное. Ага, индикатор батареи горит зеленым, то есть показывает достаточный для нового прыжка ток. Или ёмкость, Герасимов не стал вдаваться в такие подробности эксплуатации машины времени. Везёт, и ладно. А сломается, так у него недостаточно знаний для ремонта. Максимум – проводок припаять да батарейки поменять. Как в том времени любят цитировать: «Крохотный шаг для человека и большой шаг для человечества». Николай вылез из седла и на слегка подгибающихся ногах пошёл к дверце. До чего же удобная штука налобный фонарь.
Впервые Коля познакомился с такой концепцией в далёком детстве на папиной каске. Но кроме шахтёров идею в Союзе никто не эксплуатировал. Люди привычно носят фонарики в руках, занимая такую нужную порой конечность. А что может быть проще – сделать такой обруч или тесьму вокруг головы, а просто на шапку закрепить плоский фонарик и ходить со свободными руками. Дверца открылась легко, и да, она выглядела слегка новее, чем еще час назад. «Ага, сорок пять лет вперед. Предположительно» - поправил себя Николай. Он глубоко вдохнул, задержал дыхание, словно перед прыжком в воду, а потом решительно открыл дверцу. Впереди, на противоположной стороне зала виднелось пятно света на полу. То есть на улице сейчас светло, уже хорошо.
Сняв с головы футуристический по меркам семидесятых годов налобный фонарь, Герасимов убрал его в рюкзак, и пошёл почти на ощупь, держа рюкзак на одном плече, чтоб была возможность его быстро сбросить. Кто знает, что ждёт его за стальной решёткой входной двери? Мусор в коридорчике, это было знакомо и узнаваемо, особенно пустые банки из-под тушёнки. Стоп! А это что такое?! Да это же его собственный рюкзачина! Ха! Выходит, всё получилось! Как минимум, он не в глубокой древности, а по состоянию оставленных в этом времени вещей можно понять, что валяются они не так уже давно – ничего не сгнило. Второй, вернее, первый рюкзак повис на втором плече, Николай продолжил путь к выходу, надеясь не встретить новых сюрпризов. Дойдя до двери наружу, он чуть не хлопнул себя по лбу от досады, но помешал тяжкий груз на его плечах. Надо же было и сюда захватить замок понадёжнее! Ведь висит железка от честных людей, как он мог забыть этот момент! Ну ладно, зато замок старый, ржавый, как говорят в будущем, аутентичный эпохе.
А на полянке перед входом висели уже высохшие вещички Николая. Только футболка свалилась, унесенная ветром в сторону. Ага, бельишко – это в тему, теперь можно полностью одеться в то самое советское, замызганное и кондово-надёжное имущество. Вещи из двух рюкзаков были выложены и перепакованы. Глупо будет выглядеть, если Герасимов найдётся с двумя рюкзаками. Во второй пошло бельишко из двадцать первого века, налобный фонарик и… и всё. Нет, еще консервные банки без этикеток надо убрать туда же. Не решился Коля делать схрон с половиной налички, не стал он туда укладывать батарею. Решил, что чем реже он будет сюда ходить, тем спокойнее будет всем, в первую очередь ему самому. Еще час ушел на устранение следов пребывания в ставшей родной и уютной пещере. А следов было немало, тут и сгоревшие факелы, и пустые консервные банки, и костровище…
Замок на решётке был заперт той же хитрой проволочкой, какой он его и открывал. Еще не ключ, уже не отмычка – Коля изготовил её в том времени. В очередной раз окинув взглядом место переноса и его окрестности, Герасимов решил, что хватит терять время и пошёл в сторону Теляково. Знакомая дорога, хорошая погода, лето свистит в листьях, зверушки шмыгают по своим делам. Зверушки – это хорошо, лишь бы на мишку не нарваться. Кто знает, где у него ареал обитания, прошлый раз медведи мясо стащили, хорошо, самого не ободрали. Кстати, хороший признак – лето. С учетом состояния бельишка на ветках можно предположить, что попал примерно туда, куда планировал. Слава неведомым учёным, сварганившим такую машину!
Вот только есть хочется, прямо даже жрать! Отшагал всего ничего, рано привал делать, вон только Коровий перевал. Или не рано? Ведь с раннего утра ничего не ел, а с той поры сорок пять лет прошло. Или это не считается? Тем более, они в обратную сторону того. Прошли как бы. Коля понял, что в этих материях он не ас, поэтому решил вопрос просто – сел на траву, достал из пакетика бутерброд и зажевал его с жадностью и урчанием. В классической лимонадной бутылке из стекла у него был припасён несладкий чай – всё, что нужно было взять с собой, бралось в таком виде, чтоб не дать потенциальным очевидцам повод для вопросов. Даже пресловутая батарея была заклеена в корпус из дешёвого серого картона в несколько слоёв, а потом еще и залита гудроном. Неспециалист легко определит какую-то промышленную батарейку второй половины двадцатого века. «Ю-эС-Би» разъёмов на ней не было, а индикаторы разряда Николай поместил под картон. Когда надо будет, он его расколупает и посмотрит.
Теляково впереди разворачивалось неспешно и величаво. Если сравнивать с той деревней, которую Николай наблюдал последние месяцы, то сейчас она прямо бурлила жизнью. Там жестит пустое ведро в руке пацана, бегущего куда-то,
