— Как прошло? — спросил японец, развернувшись к девушке.
— Город и граница рядом будут перекрыты с сегодняшнего дня. Что там мэр придумает в оправдание — не наша забота, — махнула рукой Мисаки.
— Твой безумный план будет работать. — Кайдзи протёр двумя пальцами глаза. — Но вот только к чему?
— Нам нужно выловить этого посредника, как его там… — Девушка покрутила ладонями в воздухе. — Ещё тот пособник якудза, Тэкео, который выдал нам местоположение Алекса, говорил про негра.
— Кажется, его зовут Мики. — Кайдзи перестал тереть глаза.
— Точно! — Мисаки кивнула. — Мы поймаем Мики и вытрясем из него всё, что не сказал Мисиро.
— А что якудза не расскажет сам? — спросил Кайдзи. — У каждого есть своя цена.
— К сожалению, честь для него не пустой звук. — Мисаки отвернулась к окну. — Придётся работать окольными путями.
— Хорошо, — кивнул японец и поправил пиджак. — Куда дальше?
— Туда, где всё знают о чёрных. — Девушка развернулась и посмотрела прямо в глаза. — К Мвембе.
— Кхм, — Кайдзи поперхнулся и отвёл взгляд. — Ладно.
Машина завелась с пол-оборота и загудела. Мисаки увидела, как японец сложил ладони в молитве, пару раз коротко взмахнул и шумно выдохнул.
Они медленно потащились из двора мэрии. Шлагбаум открылся, выпуская с парковки машину. Снаружи их ждал медленный будничный автопоток.
По центральной улице еле тащились — обеденное время. Мисаки прислонилась щекой к окну и уставилась в одну точку, словно смотрела далеко вперёд, но не замечая мелькавших домов, машин и пешеходов, идущих по своим делам.
«Простая задача — договориться с Алексом, перетянуть к нам — не справилась. Алекс сбежал, Мисиро не выдаёт секретов, мэр бесполезен. Одна ошибка за другой приближают меня к смерти», — девушка начала грызть ноготь большого пальца.
Кайдзи набрал воздуха — он готов был уже что-то сказать. Взглянул в зеркало заднего вида, задержался на девушке и остановился. Посмотрел на дорогу и ещё раз мельком бросил взгляд на Мисаки, выдохнул и постучал указательным пальцем по рулю.
«Ночные вылазки за таксистами, утреннее прочёсывание автовокзалов ничего не дали. Ни-че-го. Абсолютно. Лучше бы поспала, а не опрашивала местных. Так ещё и каждый норовит скрыться, уйти от темы. Хмпф!» — Мисаки на секунду оторвалась от мыслей и взглянула на проезжающее мимо белое такси.
«Сукины таксисты. Не могут и двух слов связать. Даже тот, который подвозил Алекса до аэропорта, оказался глух к обычным просьбам. Ну да, пять утра, конец его смены, но ответить на пару вопросов без причинения себе вреда он так и не смог. Сейчас Алекс уже давно далеко и в неизвестном направлении. Искать его в Центральной Африке — это как в мешке риса найти зерно сои. Без информации бесполезно даже рыпаться, — размышляла девушка, вновь уходя в себя. — Всё не имеет смысла, если я провалю задание, которое может оборваться в любой момент. Просто по желанию господина. Или госпожи Йоко, — Мисаки отгрызла кусочек от ногтя и машинально сплюнула. — Надо будет подровнять потом маникюр».
В сумке завибрировал телефон. У Мисаки бешено заколотилось сердце. Тот самый телефон для связи с кланом.
Две сильные вибрации, и всё стихло. Дрожащими руками она достала раскладушку и откинула экран. Пришло сообщение от госпожи Йоко:
«Цветок ликориса так прекрасен, когда растёт, дорогуша».
У Мисаки разжались ладони, и телефон упал на колени.
«К-как?!» — подумала девушка, пытаясь унять дрожь.
Кайдзи кинул взгляд через зеркало заднего вида и быстро отвёл глаза, стараясь не смотреть на кореянку.
Экран горел безмолвным мёртвым светом, словно отпечатывая буквы на сетчатке. Девушка захлопнула телефон и кинула в сумку.
«Это всего лишь предупреждение. Всего лишь предупреждение», — Мисаки часто задышала, с силой гоняя воздух из лёгких.
Кайдзи молча опустил заднее автоматическое стекло окна, совсем на чуть-чуть, чтобы воздуха было малость больше в душной машине.
Девушка опять прислонилась к окну, но теперь она лихорадочно высматривала пятиэтажки, проносящиеся мимо. Каждый дом словно нависал, угрожая рухнуть на машину. Каждый прохожий, казалось, что-то скрывал за спиной. Если Мисаки ловила случайный взгляд, то на лице горожанина всегда была мерзкая и глумливая улыбка.
Закрыв глаза, она скрылась от реальности. Ритм дыхания сбился, превращаясь в хаотичный полёт шмеля. Но на лице не было и грамма волнения, страха, как и любых других эмоций. Застывшая бледная маска — вот что отражалось в стекле.
«Я опять провалилась. Снова. Сегодня не мой день», — подумала Мисаки, засыпая.
Рывком вскочила, но что-то не дало развернуться. Крепко держало. Девушка автоматически достала из сумочки выкидной нож, раскрыла, выставила перед собой.
Интенсивное дыхание. Ничего не происходит. Тихо.
Мисаки наконец открыла глаза. Она сидела пристёгнутой к автомобильному креслу. На водительском сиденье мерно посапывал Кайдзи, пуская тонкую струйку слюны.
На детской площадке резвилась ребятня, играя в вечные догонялки. Парочка вездесущих в этом городе изобрелиний отбрасывала тень прямо на машину. Девушка обернулась и в заднее стекло увидела вывеску с иголкой и вдетой в неё ниткой.
«Знакомый двор», — подумала Мисаки, убирая нож.
Девушка подобрала раскладушку с колен. На экране телефона продолжал висеть текст сообщения, выбивающий почву из-под ног. Мисаки нажала с силой на кнопку отмены и попала на стартовый экран. Шестой час.
«Ничего себе меня срубило. Почти два с половиной часа спала. Неправильно! Очередная ошибка», — подумала девушка, складывая нож и закидывая в сумочку.
Щёлк! Отцепился ремень безопасности. Мисаки протянула руку прямиком к шее японца, нащупав болевую точку рядом с сонной артерией. Для начала легонько нажала. Кайдзи зашевелился, но не проснулся.
Приложила ещё немного силы, и он очнулся таким же рывком, как и кореянка пару минут назад. Кадйдзи попытался было выхватить пистолет из кобуры, но девушка перехватила руку на подлёте и ещё сильнее вдавила палец в шею.
Тот мгновенно проснулся и уставился на Мисаки.
— Больно, вообще-то! — сказал японец, медленно опуская руки.
— Хах! А нечего беззащитных девушек увозить в невиданную даль. Да ещё и оставлять без сознания, — сказала кореянка, отпуская неудавшуюся жертву. — Нам нужно идти.
Мисаки вышла из машины в тёплую духоту тени. На улице не было и ветерочка. Кайдзи хлопнул дверью и, чуть пошатываясь, побрёл в подвал ателье. Следом за ним пружинисто шла Мисаки, постоянно оглядываясь, осматривая округу. Но во дворе было пусто.
Тёмный подвал вновь поприветствовал гостей множеством зрачков камер, следящих за каждым шагом.
Внизу, перед деревянной дверью с вывеской, Кайдзи остановился.
— Давай открывай дверь уже, — сказала Мисаки с раздражением. — Чего ждёшь?
— Может быть, ты первой пойдёшь, а? — Японец хаотично шарил глазами по подвалу, лишь бы не пересекаться взглядом с девушкой.
— Неужто бравый вояка Сацукуро испугался какой-то женщины? — Кореянка провела пальцем по его груди, затем тыкнула в солнечное сплетение. — Иди уже!
Кайдзи вздохнул и дёрнул ручку на себя, медленно открывая дверь. Как только он прошёл через проём, его из полутьмы схватили в охапку. Мвемба приподняла японца, так что туфли оторвались от пола, закружилась с ним, а затем крепко обняла.
— Хмпф! — Мисаки хмыкнула, увидев, как кривится от отвращения Кайдзи.
«Хорошо, что Мвемба не видит эту рожу, а то рука у неё тяжелая», — подумала девушка, закрывая за собой дверь.
Хозяйка ателье поставила на землю Кайдзи, поцеловала в лоб, расправила складки на его пиджаке. Японец пошатывался, ошалело переводя взгляд с Мисаки на Мвембу.
Кореянка сама бросилась в раскрытые объятия женщины и крепко прижалась, зарываясь в большую грудь, словно ища укрытие между холмов, укутанных в чёрно-оранжевое платье. Мисаки внутри расслабилась.
В приятном полумраке звуки распространялись как-то тепло, даже скрип дивана от плюхнувшегося Кайдзи был не похож на обычный мерзкий скрежет полированной кожи.
