Не было на месте и автоматов, что давало робкую надежду на то, что Ада, Саленко и Наик смогли уйти в лес. Я метался по площадке, как раненый зверь — надо было понять, что произошло, прежде чем пускаться в погоню. Если столько крови, а Андрий буквально косил огнем нападавших — где же их трупы?
— Арт, — Этаби показал рукой. Со стороны Хала шли местные, увидев, что мы возвратились домой. От наших лачуг до крайнего дома в деревушке было меньше двухсот метров. Ару помчался на помощь, а эти трусы, вероятно, не посмели и теперь шли с повинной. Чувствуя, как закипает злость, выхватил Глок, передернул затвор.
— Надо узнать, что случилось, — рука хуррита легла мне на плечо,- Убить всегда успеем.
Тард и остальные парсы еще не успели дойти до Хала, мы с кузнецом сильно от них оторвались. Без них в селении оставалось человек шесть-семь парсов, но ни одного из них я не видел. Это были сарды, женщины и дети — на их лицах была скорбь и печаль.
За десять минут, путаясь в показаниях, Халы поведали, что случилось.
Нападение произошло рано утром — они услышали гром, а потом крики и ржанье лошадей. Ару, по словам сардов, сразу побежал к нашим хижинам.
Несколько всадников, вооруженных луками, поскакали навстречу ему и сразил и его еще на расстоянии. Дальше они ворвались в Хал и навели ужас на всех. Двух парсов, что осмелились выступить против, убили и трупы сбросили в озеро. Когда гром закончился, один из пасынков Ару, подплыл на лодке и с озера наблюдал, что происходило.
— Они увели с собой Инанну, Наик и больного, — больным в Хале называли Саленко, за его чрезмерную болтливость. Мальчишка оказался смышлёным: он незаметно наблюдал, как пленников усадили на лошадей, и воины тронулись в путь.
— Наик и больного били, сильно били, а Инанну не били, они делали так, — став на колени, пацан молитвенно сложил руки и поднес их ко лбу.
— А где их убитые?
На мой вопрос ответил сард, имени его не помнил:
— Они заставили нас сложить огромный костер и сжечь их. Лишь потом люди на зверях ушли.
Только после его слов обратил внимание, что на южной оконечности Хала еще поднимается дым. Количество о данных трупов разнилось — пара человек положили восемнадцать камней, еще один положил аж двадцать два. С одной стороны, было презрение к этим людям, но с другой стороны, головой я понимал, что их усилия не дали бы результата. Если судить по изрытой земле, хеттов было не меньше пяти десятков. Что могли противопоставить профессиональным воинам парсы, вооруженные копьями? Двое рискнули и поплатились жизнями.
Попросил вырыть три могилы — надо было предать земле отважного Андрия, сдержавшего клятву. Только после его смерти были захвачены остальные: украинец обещал защитить мою жену ценой жизни — и он сдержал свое слово. Снова тщательно обследовав хижины, собрал все гильзы. Ада стреляла изнутри — нашел восемь гильз и нестрелянный патрон. Что-то случилось? Девушка запаниковала, начала передергивать затвор и, возможно, была схвачена.
На площадке перед домом Андрия, внутри хижины и снаружи я отыскал двадцать шесть гильз. Ровно столько оставалось патронов в одном из автоматов. Но я не нашел гильз у хижины третьего участника, как и не нашел автомата, доверенного Саленко.
Шесть трупов лошадей и порядка двадцати всадников говорили про атаку сплошным строем. Версий можно было строить тысячу, мальчишка ничем больше не мог помочь. Полчаса помучив его вопросами, отправил помогать рыть могилы, вспомнив, что Ару тоже надо достойно предать земле. Ару, пораженный стрелами, продолжал ползти к моей хижине. След примятой травы шел около сорока метров — его добили уже на подходе, просто вспоров живот.
Внутри хижины Андрия все было тоже разбито, даже снесена одна стена. Мой друг бился, как лев, когда закончились патроны. И умер, как герой — никогда не забуду и отомщу, поклялся над его могилой. Поблагодарил и Ару, оказавшегося достойным человеком: две маленькие могилки поместились между могилами взрослых.
Труп Аму забрали Халы, пообещав проводить в последний путь по местным обычаям.
— Этаби, твоя кузница уцелела, где добывать эшк, ты знаешь. Я должен отомстить за убитых и вернуть свою жену.
— Арт, — голос кузнеца дрожал от гнева, — Ты видишь перед собой слабую женщину?
— Нет, ты мой друг и очень достойный человек! — я не сразу понял причину гнева Этаби.
— Если ты не видишь женщину, почему разговариваешь со мной, как с женщиной? — я даже попятился, еще немного — и у хуррита сорвет крышу. Я ведь только попрощаться хотел, потому что собирался идти вслед за хеттами.
— Этаби будет мстить с тобой, — кузнец вытащил из груды породы спрятанные мечи. Я не стал брать все три меча с собой.
— Этаби мужчина, хурре! И ты хурре! А хурре должны помогать друг другу!
— Но я не хуррит, сказал просто, чтобы Атра не задавал лишних вопросов.
Кузнец отмахнулся:
— Хурре не племя, хурре — это здесь, — он стукнул огромным кулаком по груди, едва не сбив меня с ног.
Честно сказать, его порыв меня удивил и обрадовал. Иметь такого союзника, знающего об устройстве хеттских поселений и городов, было большим подспорьем. Да и в бою этот гигант мог очень сильно помочь. Я больше рассчитывал на Глок, но там только десять патронов.
Появились парсы, несущие наш точильный станок. Вряд ли он нам скоро понадобится, если понадобится вообще. Все грандиозные планы, что я строил на жизнь, поменялись кардинально. Теперь мною владела лишь одна мысль — освободить захваченных и отомстить за убитых.
Тард не посмел даже спросить про планы, молча провожая нас взглядом. Опоясанные мечами собственного изготовления, молчаливые, мы покидали Хал, место, где нашли смерть два моих друга. И неважно, какую цену мне придется заплатить, но я отомщу, отомщу так, что содрогнется вся хеттская империя. Раньше я был к ним равнодушен, не разделяя неприязни Этаби. Сейчас кузнец мог завидовать мне — ненависти в груди хватило бы, чтобы сжечь их всех дотла.
Мой друг-гигант, шагавший рядом сказал, что хурре — это состояние души. Если это включает жажду смерти, ненависть, желание крушить врагов, то я, пожалуй, хурре, или хуррит, как любит говорить Саленко. Был один момент, связанный с археологом — он забивал мне голову, наталкивая на нехорошие мысли. Андрий погиб, как герой — даже убив его, враги не могли насытиться жаждой мести, калеча труп. Ада отстреливалась, она девушка, пусть и сотрудник СБУ, я допускал страх и панику в ее действиях. Все-таки ее учили на психолога-полиграфиста, вряд ли боевой подготовке уделяли много времени.
Но у лачуги Саленко гильз не было, равно как и автомата. Может, его успели захватить первым? Или в момент атаки Виктор оказался вне хижины и вне досягаемости оружия? Может, археолог банально струсил и просто не открывал огонь?
Шагая по широкому конному следу, анализировал случившееся. Несомненно, это была атака именно на нас, а точнее, целью была Ада. Пасынок Ару много раз подтвердил, что хотя мою жену держали, к ней относились с уважением. Я вспомнил странного торговца, посетившего нас и разбившего пиалу при виде Ады. Вспомнил, как реагировала на нее Наик при первой встрече. Вспомнил слова Саленко про хеттскую легенду, гласящую про приход богини с красными волосами. Что с ее приходом хетты одолеют всех врагов и станут править всем миром.
Даже время нападения могло оказаться неслучайным, хотя это могло быть простым совпадением.
Ночь застала нас у места, где нам по пути из Кулиша встретились следы конного отряда. В глубине души чувствовал, что Аде не грозит опасность. Никто не станет везти пленников, чтобы поиздеваться и убить их вдали от дома. Пазл за пазлом складывалась головоломка — еще в Кулише чувствовалось, что воздух наэлектризован войной.
У меня не было плана действий — желание отомстить и освободить захваченных слепо гнало вперед.
— Может, будем идти ночью? — на мои слова кузнец покачал головой:
— Они уже очень далеко, мы их не догоним. Будем идти по следу, пока не узнаем, куда они идут. А сейчас надо поспать, силы понадобятся завтра.
