— Если тебе интересно, — смягчился Грокотух. — Весь Авельон стоять на ушах. Герцог аннулировать брак. Он просто в бешенстве, как и вся знать. Все бросаться на поиски поганца, и теперь уже каждый знать, что ты приходить сюда из другого мира. Настоящих Джеймса и Лару Берк давно отыскали, и теперь помещик из Марлонно тихонько сходить с ума от правды о том, что ты сделать под его именем на турнире и после него. Какой кошмар, какой позор! Тебе ещё повезти, что отыскать ваш дуэт именно я, а не леди Оливия. Да-да, она лично в составе своей гвардии прочёсывать места к северу от Авельона, и они, возможно, почти нагнать вашу глупую компанию. Ха-ха, Вектар, ваша песенка спеть!
— Столько лет живёшь среди людей, а говорить по-человечески так и не научился, — Виктор старался контролировать каждое своё слово, дабы ненароком не задеть не щадящего жизни простых людей пепельника. — Я тебя иногда совсем не понимаю. И, думаю, «Орлы» со мной в этом солидарны.
— Мне плевать, — отрезал Грокотух. — В общем, так: за ваши головы давать маленькую награду. За вас живых и ещё дышащих золота выплатить гораздо, гораздо больше. Так что повезти мы вас в закрытом обозе под усиленной охраной, и если кому-то из конвоиров вдруг казаться, что вы собираетесь творить свою мерзкую магию, он мочь пристрелить вас на месте, а потом и всех ваших друзей-простолюдинов. Лучше уж привозить вас хотя бы мёртвыми, чем вовсе упускать награду из рук.
— А ты сам-то, Грокотух, смерти не боишься? — хмыкнул Виктор. — Тебя схватят псы Его Преосвященства и вздёрнут на суку за торговлю живым товаром.
— Ой, я тебя умолять, — махнул рукой караванщик. — Хотеть меня напугать? Так знать, что я этим делом заниматься уже многие-многие годы, как мой отец, как мой дед. Торговля налажена так хорошо, что среди стражников, инквизиторов и даже знатных вельмож всегда находиться наши друзья и знакомые, а также мои личные клиенты. Деньги решать всё в этом мире!
— И в нашем мире тоже, — пробурчал Виктор. — Но не зарекайся, змеюка. Рано или поздно и тебя ждёт клинок под рёбра.
— Может, и так. Но тебя настичь смерть гораздо раньше меня, а я ещё успеть искупаться в золоте за твою голову.
Грокотух приказал сворачивать лагерь. Виктора и Дашу, как и говорилось, посадили в отдельный обоз. Мало того, что их руки оказались намертво скованы кандалами, так эти самые кандалы ко всему прочему крепко прибили цепями к тяжёлым колодкам. Напротив них усадили одного из «Орлов» с заряженным арбалетом наперевес, но на этом охрана, как и ожидалось, не кончилась. По бокам обоза, не теряя бдительности, двигались на конях ещё двое наёмников, и каждый из них глаз не спускал с заключённых.
Караван стал отдаляться от Арвенха. Друзья снова двигались на юг. Даша, не смотря на печальные мысли о собственной скорой кончине старалась не унывать, она то и дело что-нибудь говорила, чтобы не провалиться в беспамятство, и заставляла также не терять сознание своего товарища по несчастью. За слишком громкие разговоры конвоир, что находился с ними в одной повозке, подходил и давал обоим смачные оплеухи, после чего желание продолжать болтать мгновенно пропадало, но уже через полчаса возвращалось вновь. Глаза Виктора застилала пелена злости, и он не мог сосредоточиться на мыслях о побеге, как ни старался. Он пытался успокоиться, прийти в себя, и даже понимая, что это жизненно необходимо, иномирец всё равно не мог заставить себя не думать о мести и сосредоточиться на действительно важных вещах.
А вот Даша, напротив, оставалась с холодной головой и горячей решимостью сбежать из этого плена. Но и она, как назло, не могла придумать подходящий под ситуацию план. Ситуация усугублялась как минимум несколькими вещами. Во-первых, тотальным отсутствием оружия или хоть чего-нибудь, его заменяющего. Во-вторых, тщательной бдительностью конвоиров, коими были не какие-то пьянчуги, отрабатывающие свои пять грошей, а прекрасно обученные воины и убийцы, стаж которых внушал уважение даже у самых рьяных их врагов. В-третьих, даже чудом выбравшись из этой непростой ситуации, друзья никак не смогут достичь назначенного места в срок, ведь Мильх и его семья вместе с их повозкой и лошадьми сейчас находились вне зоны доступа. И эти крестьяне стали четвёртой причиной, затрудняющей положение: совесть не позволяла бросить их на произвол судьбы, потому что Даша знала точно — этих ребят никто не отпустит. В лучшем случае — прирежут да бросят тела в снег на съедение падальщикам, а в худшем — продадут на пиратские галеры или на стройку ханских пирамид в далёких пустынях. В любом результате их в итоге ждала лишь смерть, в одном варианте быстрая и относительно безболезненная, а в другом медленная, мучительная и голодная.
В таком состоянии караван прошёл в сторону Авельона не меньше пяти часов, прежде чем обозы по неведомой причине остановились. Личный сторож пленников-иномирцев напрягся, приоткрыл окошко и спросил у одного из товарищей, что происходит. Тот ответил, что их остановил встречный патруль, но уже вскоре караван продолжит движение.
Стоянка несколько затянулась. Пятнадцать, а то и двадцать минут Грокотух о чём-то громко спорил с кем-то из встретившегося ему на дороге патруля. Причина жаркого спора могла оказаться абсолютно непредсказуемой, и Виктор только сейчас осознал, в каком плачевном положении он сейчас находится. Если же вдруг караванщик что-нибудь не поделит с тем, с кем он сейчас разговаривает, то в пылу их боя выбраться из кандалов вряд ли удастся. Хотя, решил иномирец, поживём — увидим.
Грокотух что-то прокричал, и почти все наёмники бросились к головному обозу — поближе к своему работодателю. Лишь один из «Орлов», сидящий рядом, остался в обозе.
— Да что там происходит? — чуть ли не лопалась от интереса Даша. — Ты ничего не видишь?
— Как я могу что-то увидеть через это окошко? — прошипел в ответ Виктор. — К тому же, когда его загораживает голова этого недотёпы в латах.
Девушка шумно выдохнула и о чём-то задумалась. Спустя минуту она радостно засияла и довольно подмигнула товарищу:
— У меня появился план, — сказала она. — Только ты должен сделать всё в чёткости, как я скажу.
— И что же это за план? — нахмурился Виктор. — Напомню, нас пристрелят, если мы позволим себе использовать силу рун.
— Да не волнуйся ты. Главное — не попадись. Смотри, охранник сейчас следит за нами лишь в полглаза, так что у нас есть небольшой шанс. Так вот. У меня в декольте лежит… мобильник. Небольшой такой, дамский, ну, ты понимаешь. Я его сейчас как чересчур раздувшийся кулон ношу.
— Мобильник? — удивлённо изогнул бровь Виктор. — Тот самый, который был у Палача, когда он меня пытал?
— Ага, тот самый. Но не в том дело. Тебе нужно незаметно расстегнуть у меня на груди две пуговицы и достать оттуда телефон. И прекрати строить эту глупую гримасу, в этом ничего смешного нет. И так как руки у нас скованы, тебе придётся это сделать зубами.
Виктор чуть не расхохотался от абсурдности ситуации. Он лишь на миг представил, как он выполняет поставленную задачу, и из горла сами собой стали вырываться короткие смешки. Но всё-таки заставив взять себя в руки, он спросил:
— И чем нам поможет твой мобильник, даже если я его смогу незаметно достать?
— Если достанешь — я объясню. Если же нет… то объяснение тебе больше не понадобится. Приступай.
Собравшись с духом, Виктор в очередной раз бросил взгляд в сторону стражника, и, удостоверившись в том, что тот пока занят несколько иным от слежения за пленниками делом, плавными движениями приблизился к Дашиной груди. Стараясь не впадать в панику, он медленно, но не совсем уверенно расстегнул зубами две верхние пуговицы на её рубашке, а потом тем же путём вытащил наружу и сотовый телефон.
— Ну, фто дальфэ? — не раскрывая рта спросил иномирец.
— Теперь так же аккуратно переложи его себе на колени.
Виктор с трудом и жуткой болью перекусил цепочку и переложил устройство с Земли на колено, прижав его к своей груди как можно плотнее. Стражник, видимо, не заметил этого странного действа: он продолжал глядеть в окно.
— Супер, — улыбнулась Даша. — А теперь прояви максимальную осторожность. Я надеюсь, что батарейка мобильника всё ещё не до конца разряжена. Понимаешь, когда я обнаружила у себя телефон, я была безумно счастлива. Мне казалось, что Лагош сделал для меня огромный подарок. Ведь в памяти телефона хранятся все мои любимые фотографии, песни, видеоролики… в общем, много чего, о чём я, находясь в этом мире, очень скучаю. И однажды, когда аккумулятор почти разрядился, я выключила мобильник, и решила, что включу его лишь тогда, когда мне это будет действительно необходимо, чтобы вспомнить о чём-нибудь из прошлой жизни и пустить по воспоминаниям горькую слезу.
— Хорошо, хорошо, это я понял. А что делать мне?
