Чтобы стать хорошим сварщиком мало прочитать про это книгу, чтобы стать политиком надо заниматься ей с детства. Я сейчас был как будто иностранец на русскоязычном стендапе. Который, иногда, может даже понимает шутки, вовремя улыбается вместе со всеми — но упускает множество деталей. Вот и я, прямо сейчас, скорее всего упускал суть, которую кто-то, кто знал внутреннюю кухню Караэна, мог бы читать как открытую книгу.
В любом деле нужен опыт. А чтобы получить опыт, нужны условия. Трудно размышлять о физики малых частиц, если до этого ты лет семь не изучал предмет пристально, в кругу таких же сумасшедших. А кружок мало приспособленных к жизни задротов, как красивые цветы — к жизни мало приспособлены. Им нужны условия.
И, исходя из этого мнения, я видел, что мои шансы сыграть в ящик повышаются буквально с каждым днем моего пребывания в Караэне. С этим, впрочем, был вполне солидарен безвременно почивший от рук собственного сыночка Старый Змей. Не зря он планировал Магна отсюда подальше сплавить, просто не видя другого способа спасти жизнь корзиночке. А папаша Магна, на минуточку, на международном уровне признанный эксперт в кровавой закулисной борьбе.
Магна не готовили к управлению городом, на нем не были завязаны запасные договоренности на случай смерти Старого Змея. Они были завязаны на Гонорате — но мой брат вполне спокойно висел в клетке глубоко в подвале моего поместья. И убийцы, заметьте, пошли в первую очередь ко мне, а не освобождать его. Не помогли, значит, завязочки.
Власть нашей семьи оказалась фарсом. Дырявой раскрашенной тряпкой, натянутой на оскаленную морду жаждущего крови чудовища с тысячью лиц. Город Караэн не терпел единоличных властителей. Он мирился только с кликами и кружками заговорщиков, чьи союзы были недолговечны, а распри вечны.
Все это выглядело так, будто смерть главы семьи Итвис и потеря легитимности Гоноратом, не сделала меня единственным вариантом для передачи мне власти. Никто не планировал мне подчиняться. И даже победа в сражении над врагом угрожающим всем этим холеным рожам, ничего не изменила. Они просто не понимали, чего избежали. Их мир был Караэном, а Караэн для них был целым миром.
Я не стал объединяющим фактором и третейским судьей. Больше того, от меня ожидали слабости, а не обнаружив её, стали пытаться убрать.
Я очень мешал. Я понял это еще до убийц — медленно нарастающее противодействие в совете, проблемы в делах семьи, постоянные сложности с землями и владениями.
И, разумеется, интриги. Я чувствовал, как меня оплетают паутиной лжи.
Законы и беззакония творятся от моего имени, про меня распускают самые гнусные слухи, не стесняясь вплетать в них даже мертвых родственников. На первый взгляд — обычная политическая жизнь. Ничего особенного. К счастью для меня, Магн все же был некоторым образом участником этой пляски бешеных свиней вокруг кормушки. И поэтому я видел — игра изменилась. Стол перевернут, все правила нарушены и их больше нет. Новые союзы, тайные и явные, куются заново. И для всех сил в Караэне я — не просто неприятный пережиток прошлого, но преграда на пути к вкусному. За мной сильно потрепанная, раздробленная междоусобицей семья. А мои союзники… Не надежны.
Да, сейчас я герой Караэна. А вчера вечером мог бы стать мертвым героем. Что было бы просто идеально. Сейчас, на льстиво улыбающихся лицах я видел глаза, наполненные снисходительной уверенностью — они видели во мне мальчика, которого они переиграют и уничтожат. Даже если мне удалось выжить сегодня, то через месяц я стану всеми ненавидимым тираном. У меня не было шансов. Как у городского ополченца, который пару лет регулярно тренировался, нет шансов против рыцаря, которого учили убивать вооруженных людей с раннего детства. Я сам смотрел на таких так же, как сейчас эти старики смотрят на меня. С холодной, снисходительной жестокостью.
Вот только я пришел сломать им игру. Плавно перевести их шахматную партию с ножами в ночи и ядом в еде, в драку на топорах лицом к лицу. Они еще не поняли. Они ждут, когда я начну рассказывать о убийцах в своем доме.
— Как глава Собрания Благородных Семей Караэна и его окрестностей, я бы хотел внести предложение, — перебил я седобородого. Он что-то очень уж долго разглагольствовал. — Это не отнимет много времени.
Совет, словно проснувшийся от моих слов, зашумел, запыхтел и уселся. Я, разумеется, остался стоять. Проситель. Мой отец внося “предложение” в Городской Совет ожидал, что оно будет исполнено как приказ. Увы, оказывается власть мало унаследовать. Её еще нужно удержать. Я видел вмиг поскучневшие лица. Эти люди были настроены мне отказать в любой моей просьбе. Просто, чтобы обозначить мне мое место. Я едва сдержался, чтобы не улыбнуться. Меня это устраивало.
— Я хочу изменить процедуру выбора в Городской Совет, — сказал я. И, все же не выдержав, улыбнулся, глядя на их вытянувшиеся лица.
Половина из тех, кто сейчас сидел передо мной, получили свой пост по наследству. Вторая половина — про протекции. Всем ведь было понятно, что в Городской Совет должны попадать только лучшие люди. А кто из них лучший, уважаемые люди сами решат. С жителями Караэна последний раз по этому вопросу советовались... Пожалуй, никогда. Я продолжил:
— Я полагаю справедливым, что те кто защищал отечество, способен сам определить достойных среди своих. Поэтому, я предлагаю, чтобы от каждых ста человек, что записаны в Серебрянной Книге был выставлен представитель. Так же и от каждых пятидесяти из Золотой Книги. Эти представители уже бы посовещались между собой и…
Закончить мне не дали. Приветствовавший меня седобородый, видимо местный спикер, вскочил и завопил тонким голосом:
— Это немыслимо! Это поругание традиций! Это… Это несусветная глупость!
Хорошо, что тут еще нет слова “ересь”. К первому вопиющему присоединились и остальные члены совета. Некоторые вскочили и орали, впрочем явно сдержаннее чем первый, другие просто стучали по столу. У меня набрались? Злобные рожи стражников придвинулись ко мне поближе, внимательно всматриваясь мне в уши.
— Раз я могу только глупости говорить! — немедленно вспылили я. Даже ножкой топнул, за неимением стола под рукой. — То я… То я… То я покидаю Караэн! И снимаю с себя все обязанности!
Я разворачиваюсь и иду к выходу под недоуменное молчание. Так-то изгнание из города для аристократа моего калибра — не смертный приговор. Но серьезное наказание. И на такое трудно решиться добровольно. Чаще предпочитали оставаться, даже если была серьезная угроза жизни. А уж изгнать главу Великой Семьи, коих в Караэне набиралась человек пять — Городскому Совету почти не реально. Хотя бы из-за противодействия других аристократов. А то сегодня выгонят его, завтра тебя — так дело не пойдет. Угроза гражданской войны, пожалуй, единственное чего Городской Совет все еще боится.
А я ухожу сам. Как дурак. Уже у двери я обернулся, заметив как члены городского совета недоуменно переглядываются.
— Исполнять обязанности главы Собрания Благородных Семей я оставляю Сеньора Дйева. Я же покину город еще до захода солнца! Вы поняли меня?
— Д-да, — ответил упакованный в меховые воротники, бархат и с толстенными цепями поверх одежды, очень потный мужичок. Сидел он на ближнем краю стола. Ну нет тут дорогих машин, приходится таскать все самое дорогое прямо на себе. Дикари. Этот явно моложе других — остальные, несмотря на теплый климат, в своих носимых ламборджини не потели. Что хуже, остальные промолчали. Я подождал секунд пять, но никто ему не поддакнул. Впрочем, это уже не важно — весьма условное “да” на назначение Дйева мной было получено. Все равно оно будет очень скоро оспорено, так что за особой весомостью я не гнался.
Я скрылся за дверью и быстрым шагом двинулся назад. За мной в кильватер пристроился Сперат — его оттерли у входа в зал Городского Совета и он явно нервничал. Но сейчас успокоился.
— Вы быстро, — осторожно сказал он. Видимо, ему было безумно интересно, что там произошло. Тем более, что даже удаляясь от дверей зала, мы слышали нарастающий радостный гул. Члены Городского Совета явно веселились, смакуя мою идиотскую выходку, которая буквально лишала меня инструментов влияния в городе. Я слышал сдавленные смешки, а потом уже и просто издевательский хохот.
