На соседней доске висел напечатанный список классных руководителей. 7 «А» класс. Ираида Семёновна Лепесткова. Учитель географии. Кабинет номер 405. Четвёртый этаж. И здесь Арине придётся лезть на самую верхотуру! Ещё и лестницы в школе с длинными пролётами, учитывая высоту классов. Но разве для молодой спортсменки это проблема? Арина бегом забежала на четвёртый этаж, грохоча подошвами в абсолютной тишине, и резко остановилась у выхода в крыло, пощупав пульс. 100 ударов в минуту. Некритично после быстрой моментальной нагрузки. Сердце в норме.
— Хмельницкая! А ты что это тут беговую дорожку устроила? — совсем рядом прозвучал твёрдый мужской голос. — Я понимаю, ты спортсменка, но школа — не стадион!
Чуть поодаль, за дверью, ведущей с лестницы, стоял высокий солидный мужчина в костюме и строго смотрел на неё. Слово «директор» при его описании просилось само собой. Есть в начальствующих людях, привыкших к тому, что им подчиняются многие, этакая уверенность и статность, недоступные обычным смертным. Эх… Почему здесь всё-таки нет бейджиков?
Мужчина на вид лет шестидесяти, высокого роста, мощного уральского телосложения, с абсолютно седыми густыми волосами, подстриженными ёжиком. Взгляд твёрдый, уверенный, прямой. «Военный бывший, что ли?» — подумала Арина. Наверное. А может, и ветеран войны. На левой стороне пиджака ряд орденских планок.
— Что молчишь, Хмельницкая? Первый раз меня увидела что ли? — насмешливо спросил мужчина.
— Я… Эммм… Нет. Я больничный несу. Вот, — смущённо пробормотала Арина и показала справку. — Мне в школу завтра. А ещё я расписание узнать пришла.
— А ну-ка дай-ка посмотрю, что там тебе написали, — повелительно сказал директор и, взяв бумагу, быстро прочитал её. — Хорошо. То, что заботишься об учёбе, это хорошо. А вот то, что бегаешь по школе, это плохо. Тебе не 10 лет, Люда. Можешь идти, я сам отдам справку Ираиде Семёновне.
— Спасибо. Удачного дня, — пискнула Арина и хотела побежать обратно по лестнице, как вдруг вспомнила, что её только что отчитали за беготню, поэтому выпрямилась и, уверенно переступая ногами, пошла вниз.
Придя домой, Арина не могла выбросить из головы терзавшие её вопросы. Ведь знала, что лучшее средство от волнения — оставить всё как есть, дать мозгу отдохнуть и положиться на обстоятельства, хотя бы на первых порах. Но нет… Выбросить из головы не получалось. Школьные мысли не покидали её. После получаса мытарств Арина разложила на кровати Люськино платье с фартуком. Они были заботливо поглажены мамой так же, как и пионерский галстук. Ещё Арина нашла мягкие тёплые гетры и тут же попробовала надеть всю эту одежду. Смотрелось неплохо. Надо сказать, длина платья удивила Арину. В её мире оно считалось полноправным мини.
Если бы имелись длинные волосы, можно заплести их в красивые эльфийские косички… Но… Длинных волос не было. Локоны Люськи едва доставали до плеч. И с ними ничего, по сути, нельзя было сделать — смотрелись как копна. Разве что потом попробовать подстричься под что-нибудь модное в 21 веке, типа причёски «боб». Или «прогрессия» конца нулевых. Арине нравилось, как стриглись девушки в конце нулевых — начале десятых годов, когда в моде были субкультуры готов и эмо.
Убедившись, что с одеждой всё в порядке, Арина приготовила учебники и тетради, положила их в большой портфель вместе с ручками, карандашами и линейкой. В сумке-авоське лежала вторая обувь — обычные чёрные балетки, а в другой сумке сложена физкультурная форма. Белая майка и короткие, как трусы, чёрные шорты с белыми лампасами по бокам, кеды и белые гольфы. Арина померила и форму. Неплохо, даже очень неплохо…
Арина, удручённая, что в школу придётся тащиться, как ишаку, с портфелем и двумя сумками, оделась опять в домашнее и села на диван, глядя на приготовленные вещи. Придётся привыкать…
Мама пришла с работы, увидела озадаченную Арину, и слегка улыбнулась.
— Вещи к школе готовишь? Молодец! Иди сюда, поцелую! Как я рада, что пойдёшь учиться!
— Чему радоваться-то? — мрачно спросила Арина и шмыгнула носом. — Тут плакать надо. Ходила сегодня в школу. Мама, это ужас!
Естественно, что ей показалась ужасной обычная школа СССР 1986 года. Элитная гимназия, в которой училась Арина, находилась в ухоженном старом сталинском здании с просторными кабинетами, вежливыми учителями, привыкшими, что у них учатся непростые дети, и удобными шкафчиками, где можно оставить все эти мешки, которые ей завтра придётся тащить с собой. Сейчас эта гимназия, невзирая на царивший в ней снобизм учеников, казалась раем…
— И какой же там ужас? — недоверчиво спросила мама. — Школа как школа. Самая современная в городе. Что случилось-то? Раньше ты в восторге была. От учителей, от кружков, от спортивных команд. Что изменилось, Люся?
— Я изменилась, — всё так же мрачно, и даже как-то обречённо сказала Арина, и глубоко вздохнула. — Ладно… Давай не будем загоняться. Что будет, то будет. Поужинаю, немного позанимаюсь, и спать…
Пожалуй что, это был самый лучший выход…
Следующее утро проснулась отдохнувшей и полной сил. Волнения и вчерашняя тревога ушли и растаяли, как дым. Внутри было лишь лёгкое утреннее недовольство, вполне нормальное для любого человека, вынужденного утром тащиться на работу или учёбу. Пока делала зарядку, мама хлопотала на кухне с завтраком. «Тосты», — подумала Арина. — «Хороший завтрак. Надо есть».
— Я на обед тебе сдавала 2 рубля на неделю, и ты в столовую не ходила, когда болела, напомнишь Ираиде Семёновне, — во время завтрака сказала Дарья Лееонидовна. — Но на всякий пожарный возьми ещё деньги. Тебе же на тренировку ещё после школы. Пять рублей лежат на тумбочке в прихожей.
— Да. Спасибо, ма, — машинально ответила Арина, раздумывая, что придётся после школы идти домой, а уже потом ехать в ДЮСШОР. Не таскаться же с портфелями и сумками на переполненных автобусах? Но Левковцев сказал, что тренировка начинается в два часа. Успеет ли она? Всё это предстояло проверить лично.
Одевшись, Арина посмотрела в зеркало. Высокая красивая девочка, стройная, длинноногая, с прекрасной белой кожей, чёрными волосами и ярко блестящими зелёными глазами. Арина первый раз в этом мире одела бюстгальтер. И не потому, что он был край из носу необходим, — грудь у Люськи, откровенно говоря, ещё так себе, а лишь потому, что по школьному дресс-коду бывшей гимназии Арины требовалась эта вещь женского обихода. Наверное, и тут надо… Да ещё и физра эта с тесной короткой майкой…
Советский лук был неплох, особенно с пионерским галстуком. Его, правда, Арина завязала наугад, по наитию, но, кажется, верно. Ещё бы подкрасить глаза и губы… Нарисовать красивые длинные зумерские стрелки, как она любила.
— Ма? А где моя косметика? Почему я ничего не вижу, кроме твоей? — недоумённо спросила Арина, разглядывая мамину помаду. Цвет был так себе, нечто ярко красное, определённо вечернего стайла, но за неимением лучшего, сойдёт и эта…
— Люся, ты что делаешь? — строго спросила мама, заглянув в прихожую и видя эксперименты Арины с мейк-апом.
— Я… Эмм… Хочу утренний мейк ап нанести, и никак не найду мою косметичку, — неуверенно ответила Арина, проклиная себя, что не позаботилась об этом заранее, ещё вчера. Пока предыдущие дни ходила по морозу, мазала губы вазелином, чтоб не потрескались, но в школу идти с жирными губами — идейка так себе. Гигиенической помады тут не было, судя по всему. По крайней мере, у мамы.
— Люся! Ты с ума сошла! — возмутилась мама. — В школу с косметикой ходить строго запрещено! На собрании сколько раз говорили! Заставят тебя стирать всё на виду у класса.
— Это… Это какая-то тюрьма! — недовольно заявила Арина. — Мне что, теперь, как бабе-яге ходить? На улице мороз, я не хочу, чтоб губы потрескались. Да и вообще…
— Люся, перестань! Раньше ты нормально к этому относилась! — мама подошла сзади, обхватила Арину двумя руками и прижала к себе, поцеловав в щеку. — Перестань дуться. Ты и так абсолютная красавица, посмотри на себя! Не нужна тебе косметика.
