вина и блюдо с тонко нарезанным сыром.
Наверняка какая-то из жён его сыновей расстаралась, заметив гостя у ворот.
— Всё, да не всё. Я много лет сыновей на совесть обучал, — прорезался акцент в голосе кавказца, что с ним бывало, когда он волнуется, — А теперь вижу, что зря время тратил. Они с весны не знают, чем себя занять.
Прикинув время своих разъездов, я вынужденно кивнул, признавая справедливость упрёка, пусть и с некоторой натяжкой по срокам.
— Об этом и хотел поговорить, — попробовал я вино на вкус. — Скажи мне честно, ты никогда в зале с Чашами ничего не замечал?
— Мелькает там что-то, но глазом не могу уследить. Вроде только мелькнуло, а постараешься увидеть, и там нет никого.
— Вот значит, как, — покачался я на задних ножках стула, разглядывая небо над головой, — И сыновья тебе ничего никогда не рассказывали?
— Сначала про котёнка заикались, а потом и вовсе про барса начали говорить. Опасались его. Потом приручить захотели, но он к ним не пошёл. А в последнее время и вовсе пропал.
— Значит, видят, — заключил я, довольно прищурившись, — Пожалуй, с Ираклия и начну, а мой котейко нам поможет.
— Ты про что, батони? — уже не на шутку встревожился мегрел, потеряв свою обычную невозмутимость.
— С Чашами обучу его работать, а Дух Источника помогать нам будет.
— Занятная у Мещерского вещица получилась! — с восторгом высказался Степан спустя двое суток.
Провёл я эти дни, как не сложно догадаться, около Чаш.
Сначала сам работал, подкармливая между делом изголодавшего барсика, по виду, реально отощавшего, а потом знакомил его с сыновьями Анвара, и следил за их совместной работой. Не скажу, что итоги их работы меня однозначно порадовали, но кристаллы в итоге получились всяко лучше, чем у новосибирцев. Конечно расточительно ставить сразу троих Одарённых на одну малую Чашу, но лиха беда начало. Я тоже когда-то с одной начинал.
— Неужели разобрались? Мне показалось, что там сам чёрт ногу сломит, — порадовался я за команду Степана, сумевшую что-то понять в нагромождении радиодеталей и пучков провода.
— Позабыл, что в их компьютере и наш вклад имеется? Ты же сам распорядился, чтобы мы со всеми своими разработками научный центр Мещерского знакомили.
— Да?! — напряг я мозг, пытаясь вспомнить, когда и по какому поводу я отдал настолько мудрое распоряжение.
— Что, не помнишь?
— Нет, всё нормально. Не могу только понять, где же вы друг друга нашли? — выкрутился я.
— На микросхемах логики и памяти, — отчего-то не слишком поверил в мою искренность друг детства, знающий меня, как облупленного, — Без них у Мещерского ещё не скоро что бы получилось. Так что, с железом у него всё нормально, а вот с программированием пока огромные проблемы. Грубо говоря — все эти ящики, пока просто ящики, но они уже работают.
— Прямо-таки вы взяли и сделали для него детали? — уже в свою очередь не поверил я услышанному.
— С четвёртого раза. И Советник своих консультантов к нам присылал. Без них мы бы не справились, — признался Степан, — Они все мелочи производственных технологий дотошно знали, в отличии от нас.
— Хочешь сказать, что у Мещерского есть подробные технологические карты производства основных деталей?
— Очень на то похоже.
— Неплохой задел, — согласился я, почесав затылок, — Слушай, а ты же мне как-то раз Светлячком хвастался. Как у тебя сейчас с магией?
— Чуть лучше. По имперским меркам на четвёртый, а то и на пятый уровень потяну, — нехотя признался Степан.
Я его понимаю. Когда ты почувствовал в себе Дар, то хочется стать лучшим. Ему до этого пока далеко.
— Нормально. Ты уже можешь читать и изучать учебные кристаллы, — потёр я руки, довольно ухмыляясь.
— Эй, ты это к чему? — вполне обоснованно обеспокоился мой друг, правильно оценив моё выражение лица.
Впрочем, что тут такого удивительного. Мы настолько хорошо знаем друг друга, что способны продолжить начатую любым из нас, но неоконченную фразу.
— На следующей неделе японский вместе начнём изучать, — порадовал я Степана.
— И на кой он мне сдался?
— Видишь ли, всё дело в равноправии. Если разобраться, то мой доступ к имперским библиотекам вряд ли ниже, чем у Мещерского, но среди равноправных всегда найдётся тот, кто правее. Заранее соглашусь, что это могла быть моя недоработка. Кое-кого в библиотеках можно было бы и материально заинтересовать работой на результат, но для этого мне нужно было знать, о чём спрашивать и что искать. И не стоит забывать, что я один, а у специалистов Мещерского могла быть сотня таких же допусков.
— Допустим, но при чём тут изучение японского языка?
— Помнится мне, что перед Третьей Мировой войной японские компьютерные технологии и их практическое применение прилично превосходили российские достижения, — выдал я не совсем патриотичное знание, соответствующее объективной оценке историков, изучающих довоенное прошлое.
— И ты хочешь сказать…
— Именно то, о чём ты подумал. В своих личных интересах я пока что могу жёстко ограничить доступ к этим знаниям японцев, и сфокусировать их на себя. Если понадобится, то вообще отнесу их к разряду сведений, имеющих государственную тайну.
— Подожди, а как же наши? — неопределённо взмахнул Степан рукой, пытаясь обозначить российских имперских интересантов.
— А что с ними не так? Ты же знаешь правило — что с бою взято, то свято. Любой мой союзник, из интересующихся, может ко мне обратиться, и я поделюсь с ним сведениями.
— Кого ты имеешь в виду?
— Действительно. Нет никого, — сокрушённо развёл я руками, словно только что это сообразил, — Ну, на нет, и суда нет. Считай тогда, что это мой личный трофей.
— А японские Кланы? Они тоже в твоей войне участвуют.
— Не обидим. Кто-то же должен будет массово производить компьютерное железо.
— Тогда мне нужно три учебных кристалла, — тут же что-то прикинул Степан, — Есть у меня два паренька с Даром. Их можно будет в Японию отправить. Мне тоже язык не помешает. Смогу с инженерами на радиозаводе сам говорить, а то задрало меня каждую мелочь с их коммутаторами через переводчика выяснять.
Добрых пару секунд я хлопал глазами, изображая из себя блондинку, а потом заскрёб затылок.
Точно! Как я мог забыть о том, что японцы раньше делали на этом заводе. Телефонные коммутаторы!
Это же революция в телефонии!
И просто огромное море информации… Пусть и нелегальной.
Ещё одно перспективное направление и ещё одна головная боль, которую мне некому поручить…
* * *
Когда ты возвращаешься на войну? — спросила Дарья за ужином, и за столом воцарилось молчание.
Жёны притихли, ожидая моего ответа.
