Это началось ещё в прошлом году, но слабо, намёками. Сейчас же, видя его заботу о воинах (трофеи, вооружение, обучение, лекари) и налаженную разведку, разговоры эти стали уверенными. Особенно на фоне того, что его гвардия так и называлась – «Серые Волки»[102].
Рейд Потёмкина вышел на славу…
– Вообще боя не принимали? – уточнил Румянцев.
– Угу. Татары сперва попытались было сделать ловушку и прижать меня к реке. Там место такое, что можно вроде бы переправиться, но так – не сразу. Ну и пока переправлялись бы, они стрелами многих покосили бы.
– Ну а ты?
– Да развернулся в боевой порядок и пошёл в атаку – и всё, как зайцы порскнули. А раз меня крымчаки всеми наличными силами избегали, то уж отряды поменьше – тем более. Опосля татары и вовсе отошли – Халил-паша вроде как велел им на наши обозы нападать, так что в битве они участвовать не будут.
– Славно, – заулыбался командующий и хлопнул себя по животу, – ну а остальные?
– Делы[103] попытались было, но это были курдские и арабские всадники, незнакомые с нашей тактикой, так что смели их на раз. Потом так и кружили, «откусывая» по кусочкам. Пару раз ситуация была вовсе уж скверной – всё-таки там и без крымчаков тысяч под сто всадников и многие – мастера отменные. Спасло то, что отряды разрозненные как по вооружению и выучке, так и по умению воевать в одном строю. Так что конницы тысяч пять покрошили, да пехотинцев не меньше десяти. Правда, – тут Григорий Александрович поморщился, – в основном лагумджи и мюсселемы[104].
– Не бери близко к сердцу, – мягко сказал Павел, – они же в большинстве добровольцы.
* * *
– Просто работать, дедушка, турки же как оружие в руки возьмут, так работать их не заставишь – воины теперь, почти благородные!
– Нехорошо, Никодиме, – укорил молодого грека двоюродный дед, – всё ж против христиан.
– Я землекопом иду, дед Афанасий! – обиженно отозвался носатый и чернявый Никодим, – а не христианскую кровь проливать.
– Ты землекопом, другие обозниками… Вот так турки и завоевали нас – поодиночке. Если бы все греки хоть на один год забыли о своём кармане и решили скинуть турок – так скинули бы! Греки, да болгары… много нас таких, что вроде христианскую кровь не проливают – а всё едино виноваты.
– Аа! – отмахнулся молодой здоровяк, – старый ты уже стал, дед Афанасий! Тебе ещё раз говорю – мне деньги платить будут за то, что я лопатой да мотыгой махать буду, а не воевать!
Сплюнув и выругавшись негромко, старик ушёл, а Никодим негромко похвастался невесте:
– Мне, София, помимо денег обещали и долю в добыче. Не золото-серебро, но одежду какую с солдат, сапоги там.
– А не грех это? – наморщила низкий гладкий лоб такая же носатая, как жених, София, – добычу с христиан, да с турками…
– Глупая, – самодовольно посмотрел на неё жених, – это ж не с греков одежда да обувь будет.
* * *
А раз пошли воевать против своих же христиан, да ещё и на войну неправедную, то тем хуже для них.
Выдвинулись навстречу османам и встали лагерем у реки Кагул, близ Троянова вала. Вообще на первый взгляд эта позиция казалась ловушкой, из которой сложно выбраться, – так по крайней мере постарались внушить туркам агенты Грифича… На деле же были здесь и немалые преимущества – но только для полководцев уровня Румянцева.
Армию командующий разбил на несколько отрядов – Померанский со своими солдатами на левом фланге, правее стоял Потёмкин с пятью тысячами пехотинцев, затем дивизия Племянникова и корпус Боура. Справа-в центре-позади стояла дивизия Репнина, готовая прийти на выручку любой из частей и одновременно закрывающая один из проходов в тыл. Сам Румянцев с десятью тысячами пехоты стоял позади Троянова Вала и вместе с ним цесаревич, командующий основной массой кавалерии.
Звучит громко – корпуса, дивизии… но всех войск было тридцать две тысячи, включая все резервы, да и стояли корпуса друг от друга не далее чем на расстоянии выстрела из пушек.
– Будем атаковать. У мусульман абсолютное превосходство в лёгкой кавалерии, но вот как раз здесь от неё толку немного – местность для неё не подходящая. Нашим драгунам да кирасирам пойдёт – им разгон особо не нужен, а вот для лёгкой конницы пространство необходимо – а его нет… Ну а в пехоте преимущество у них невелико, да и… Если брать только обученную пехоту, то его и вовсе нет.
Объяснения Румянцева выслушали внимательно и согласились с доводами. Словом – не всё так страшно, как казалось на первый взгляд.
Встали на позиции заранее – артиллеристам, которым отводилась едва ли не главная роль в предстоящем сражении, требовалось пристрелять позиции, да сапёрам подготовить кое-какие сюрпризы для наступающих, чтобы максимально осложнить им задачу.
Артиллеристы стояли впереди выстроенных в каре войск – риск немалый, но и преимущество имеется. Правда – для таких вот маневров войска должны быть выше всяческих похвал…
По углам каре стояли гренадеры, имеющие славу самых стойких бойцов, ну а левый и правый фланги общего построения занимали егеря, чьё предназначение было – не подпустить противника, ибо в случае рукопашной, выручка могла прийти только с одной стороны…
– Дрожите? – веселым тоном задал Померанский вопрос своим солдатам. – Я так понимаю, это дрожь азарта?
В строю послышались смешки.
– Ну и правильно, – продолжил герцог, – противника у нас много, но вот кавалерия в бою вряд ли сможет участвовать, а пехоты у неверных хоть и больше, но вот как бойцы… Да каждый из вас троих турок стоит – проверено уже.
– Ваша светлость, – спросил сержант, – а как там насчёт трофеев?
Вопрос был не случайным – проверенного ветерана просили его задать.
– Август? Это ты в недавнем набеге бабу притащил?
– Ну так… Она ж такая…
– Да никто тебя не винит, – засмеялся Игорь, – а офицеры многие так и вовсе – завидуют.
История и правда была интересной – отбить невольницу из походного гарема знатного османа – случай нередкий. Но вот из гарема визиря, да молодую европейскую нетронутую (!) красавицу, которую преподнесли турку в дар…
– Я так понимаю, женить собрался? Потому и о трофеях забеспокоился?
– Так точно, ваша светлость! Домик в Вольгасте уже есть, да место в полиции предложили, так что после кампании осесть хочу.
– Славно, – одобрил план ветерана Рюген, – ты вояка храбрый да на рожу ничего так, и жена будущая у тебя красавица… Хорошие должны быть детки. Вы уж постарайтесь!
Строй грохнул – чего Грифич и добивался.
– Ну а насчёт добра… Сами должны понимать – визирь командует, да паше́й здесь знатных собралось со всей Турции, так что обоз такой…
Герцог покрутил головой, якобы не в силах выразить ТАКОЕ словами, и просто развёл руками:
– Не знаю даже, утащим ли весь!
Выправив настроение войску с несколько нервозного до предвкушающего, Вольгаст подъехал к Потёмкину и позубоскалил с ним, нарочито громко рассказывая о своих планах на часть добычи, да планы своих солдат… Хитрость невелика, но сработала. Русские солдаты и без того были настроены очень решительно, да и сам Григорий Александрович умел подбодрить. Но услышав, что «Вольга Руянский» воспринимает предстоящую битву как вопрос решенный и самым важным считает – как же именно следует распорядиться турецкими обозами…
– Только не слишком расслабляйтесь, – несколько охладил он солдатский пыл, – первый порыв может быть страшным, но вот потом да – если сразу не получилось, теряются. Так что легко всё равно не будет.
– Не пугай, твоя светлость! – весело отозвался один из солдатиков, уловив момент. – Эт мы и сами знам – не раз турку бивали.
Настроение войскам поднял, а самого бьёт мандраж… Насколько же легче было воевать рядовым! Ура – и вперёд, с клинком наголо. А теперь, когда неверное решение может привести к гибели сотен, а то и тысяч твоих подчинённых…
Тяжёлые мысли ушли после начала боя – ранним утром в турецком лагере протрубили трубы и начался шум – атака.
– Буу! – Послышался топот конских копыт, сливавшихся в единый гул.
– Иншалла!
– Алла!
– Смерть неверным!
Это пошла в бой кавалерия осман, всё-таки далеко не везде местность была непригодной для кавалерийской атаки…
– Бах! Бах! Бах! – Русские артиллеристы легко отбили штурм – ну не зря же они установили и тщательно пристреляли орудия в «танкоопасных» местах! Да и кое-какие землеройные работы помогли…
– Иии…
– Шайтан!
– Салим, брат! Проклятые гяуры, вы… ахр…
Потеряв около тысячи всадников, мусульмане отступили. Забавно, но здесь злую шутку сыграла именно «элитность» турецкой конницы – слишком много в ней знати, готовой оспаривать любой приказ, который они посчитают глупым. А разве может быть умным приказ, посылающий на смерть именно их, таких хороших?
