шагом вошел в здание гостиницы.
- Фагот, -поинтересовался у напарника Андрей. - А тебе не кажется, что это наши родственники прибыли засвидетельствовать нам свое почтение. Жаль. Но боюсь не смогу уделить им должного внимания. Дела, понимаете.
И хотя Андрей бравировал, жонглируя словами, но при этом он четко понимал , что чудом избежал встречи, которая могла для него окончиться самым печальным образом. Протолкнувшись через толпу горожан, которые в большом количестве возникли невесть откуда на вроде бы как совсем еще недавно полупустынной улице, а теперь живо обсуждали и осуждали поведение распоясавшихся аристократов.
Андрей же юркнул в ближайший переулок и вскоре и вовсе успокоился, затерявшись среди многочисленных кривых улочек тутошнего Арбата, отправив воспоминание о несостоявшейся встрече с родственниками в дальний закоулок памяти, сосредоточившись на главном вопросе миллениума. Практически дословно повторяющем тот , который совсем еще недавно сформулировал Колдуну: «Где деньги, Зин?». А вот именно с этими самыми деньгами, будь то рубли, доллары монгольские тугрики или ракушки аборигенов Полинезии, у Андрея был полный затык.
Нельзя сказать, что перспективы на дальнейшую жизнь выглядели совсем уж безнадежными. Скорее всего, добравшись в принадлежащую ему Березовку, Белов вполне мог рассчитывать на минимальный прожиточный уровень. Уж диетическое питание из пареной брюквы и кислой капусты, приписные крестьяне точно ему бы обеспечили. А там, гляди, и мясо перепадет. Да и в Магическая Академия, если верить дневнику Белова, обеспечивала своих учащихся, из числа нуждающихся, бесплатным трехразовым питанием, обмундированием, местом в общежитии, учебными и пишущими пособиями. Правда те студенты, кто не в состоянии были самостоятельно оплатить учебу, вынуждены были по окончанию пятого года обучение подписать десятилетний контракт с Государством на работу магом в самом убогом и опасном месте Империи.
- Ну так когда это еще будет, - успокоил себя Андрей. Опять же и в этой ситуации существовали варианты. В том числе путем погашения всей суммы денежной задолженности , возникшей за время учебы в Академии. И хотя размер этой самой задолженности местная бухгалтерия определяла путем вычисления фактических затрат с последующей припиской к полученной цифре еще, как минимум, двух ноликов справа, Белов надеялся, что со временем вопрос денег перестанет быть для него вопросом. Не даром же он большую часть своей жизни посвятил анализу всевозможных схем сравнительно честного перераспределения денег в пользу родного холдинга. Андрей, не без основания предполагал, что в этом мире еще не выработался иммунитет к особо наглым схемам мошенничества. Да здесь до сих пор никто даже простейшую финансовую пирамиду не построил.
Так что в средне и долгосрочной перспективе у него, по идее, не должны были возникнуть проблемы.
А вот в краткосрочной перспективе вопрос оставался открытым. Нужно было в ближайшее время хотя бы покормить Фагота, который злоупотребляя возникшей между партнерами ментальной связью, настойчиво намекал, что они с утра еще даже чаю не попили. Хотя опознать в транслируемом котенком мыслеобразе куска кровоточащего сырого мяса чашку чая с лимоном, Андрею позволяла разве что его богатая фантазия.
Помимо хлеба насущного, деньги нужны были и для того, чтобы банально добраться к этой самой Березовке. Что учитывая цены на транспортные услуг, могло оказаться неподъемным мероприятием для бюджета Белова. А уподобляться Колдуну, способному за две недели пройти пятьсот верст по тайге в одних только штиблетах (в своих злых фантазиях Андрей напрочь лишил Барона Ленца остальной одежды), юноше не хотелось. Опять же тайга, это вам не цивилизованные места, в которых за охоту на того же зайца обыкновенного вполне могли и привлечь. А разбираться в том, насколько безденежные графья обеспечены иммунитетом от местной правовой системы, Андрею не хотелось.
В принципе деньги у него были. Кошель, вытащенный из саквояжа Андрея Белова вместе со сопроводиловкой и револьвером, все еще хранился во внутреннем кармане куртки. И хотя саму куртку, учитывая теплую солнечную погоду, пришлось запихнуть в рюкзак к Фаготу, сотня небольших, золотых по виду монет, были в полном распоряжении Андрея.
А вот дальше возникали вопросы. Вопросы простые, как то: почему Белов взял в путешествие те же золотые монеты, а не обычные, напечатанные на бумаге, казначейские банковские билеты, принимаемые в качестве средства оплаты в любом месте Империи? И почему эти золотые кругляши выглядят такими новенькими, как будто бы только что вышедшими из-под пресса. Уж не фальшивые ли они?
На самом деле, на эти вопросы Андрей мог найти с десяток удобоваримых ответов. Смущало то, что на каждой монетке, размером с десятицентовик, была выбита цифра десять. Если это номинал, и монета стоила десять рублей, а сто монет — тысячу, то у Андрея были большие проблемы. За тысячу рублей можно было бы, конечно от души накормить Фагота. Но только один раз. Андрей вспомнил бумажник Барона Сувиркина, который он оставил в купе Порученца, водрузив сверху на одежду. Так вот, этот самый бумажник был набит купюрами номиналом в пятьсот рублей каждая.
С обменным курсом золотых монет к ассигнациям, нужно было немедленно разобраться.
Глава шестнадцатая. А принцессу нам и даром не надо
Глава шестнадцатая. А принцессу нам и даром не надо.
В которой главн ы й герой сначала обретает себя, а потом и цель в жизни, после чего получает стейк прожарки мидл и на чем свет стоит костерит свою приемную мать, предполагая, что та может стать на пути к руке и сердцу принцессы, которая, положив руку на сердце, ему и даром не нужна
Андрей медленно бродил по кривым Московским улочкам, рассчитывая натолкнуться то ли на ломбард, то ли на отделение банка, с тем чтобы прояснить ситуацию с золотыми монетами. На самом деле он, в первую очередь, просто с любопытством глазел вокруг, впитывая в себя странную атмосферу такого знакомого и в то же время совершенно чужого города. Нечто похожее — двух, трехэтажные особнячки , окруженные небольшими садиками и невысокими оградками, он раньше видел разве что в некоторых городах Европы, давно сменивших свое амплуа из мест, где люди работали для того, чтобы жить, в туристические центры, население которых существовало в соответствии с принципом — лучшая работа это жизнь в свое удовольствие.
И если с современными вертолетами, лопасти которых были изготовлены из композитов на основе углеволокна, в Империи, в которой большая часть населения до сих пор оставалась крепостными крестьянами , обутыми в лапти и питающимися в основном пареной брюквой, он еще как-то смог примириться, то эта пасторальная лубочная
