— Не надо так нервничать, за нами наблюдают. Конечно, моя охрана не подпустит их слишком близко, но всё же не надо давать лишний повод к подозрениям. Меня пока ещё никто не знает, в этом и есть моё преимущество. На вас тоже мало кто подумает. Надеюсь, вы почтите своим вниманием мой номер в отеле?
Элизабет удивлённо распахнула глаза, затем хмыкнула и вдруг задорно рассмеялась, запрокинув голову.
— Вы же не думаете, что, едва попав в ваш номер, я упаду на кровать и раздвину перед вами ноги? Или вам настолько любопытно есть ли на мне трусики, и какого они цвета?
— Ну что вы, синьорина, как можно⁈ Меня совершенно не интересует их цвет!
— Я так и знала!
— Гм, но я не отказался бы посмотреть на то, что они скрывают.
— О! — несколько наигранно воскликнула женщина. — Мне тоже весьма любопытно было бы узнать… — она выдержала театральную паузу и, наконец, договорила фразу: — какие тайны вы скрываете? Только отнюдь не за своими трусами. А что столь старательно прячете за кружевами ваших слов.
— А вы — умная женщина!
— Ещё бы! — хмыкнула Элизабет, делая ещё один большой глоток из бокала. — При таком-то отце!
— Однако я не могу озвучить вам все наши предложения и выгоды. Но, если вкратце, то уполномочен пообещать: мы поможем вам вернуть влияние белой общины и поставим у руля подконтрольного нам чёрного деятеля. Взамен рассчитываем на полную и всяческую помощь нашим стремлениям.
— Каким?
— Я не могу об этом говорить сейчас. Да и решать некоторые вопросы, к сожалению, предстоит не нам с вами. Когда все стороны придут к какому-либо соглашению, вот тогда и обговорим все нюансы нашего сотрудничества. Сейчас это несколько преждевременно.
— Я поняла. Но и вы должны понимать: мой отец больше не живёт здесь, и у него уже нет тех связей, которые были до этого.
— Конечно! Прекрасно вас понимаю! Мы не торопим вас в принятии решения. Насколько я знаю, не все скауты Селуса погибли… М. б.: Мы сможем предоставить офицерский статус многим из них. А управлять неграми, из которых планируется создать подразделения, им вполне привычно. Наши негры будут готовы выполнить любой их приказ. Вы сообщите об этом своему отцу, а он, быть может, передаст эту информацию всем заинтересованным лицам. Пока ещё не поздно повернуть всё вспять, но пройдёт всего пара лет, и изменить что-либо станет уже невозможно. Кстати, я уполномочен вам сообщить, что ЮАР ждёт та же судьба, что и Родезию. И как бы бредово это не звучало, поверьте, я знаю, о чём говорю, и вам стоит задуматься. Начав с Родезии, те силы, о которых я имел честь вам рассказать, не остановятся. И им не нужно сильное государство в Африке, обладающее ядерным оружием и промышленным производством.
— Да⁈
— Да. А теперь немного насчёт того, чтобы подтвердить наши возможности. Где-то через неделю по стране прокатится эпидемия и унесёт жизни пару сотен деятелей правящей партии. Это и станет подтверждением наших намерений. Пока же вам остаётся лишь поверить мне на слово.
Элизабет, очевидно, задумалась и даже не заметила, как допила вино. Затем улыбнулась и невозмутимо принялась за салат и жаркое. Покончив с едой, женщина чуть игриво произнесла:
— А не пора ли нам в отель?
— Как скажете, синьорина! Официант, счёт!
Расплатившись, они направились в отель, где расположился итальянец. Слегка подогретым вином и не обременённым какими-либо брачными узами или другими обязательствами, им ничего не помешало слиться в потоке плотской любви. Терзая ртом мягкую маленькую грудь, Луиджо шарил по спине нечаянной возлюбленной, демонстрируя всю пылкость итальянского темперамента и неподдельную страсть. Однако женщина оказалась намного активней и быстро уработала его, несмотря на принимаемые Луиджо чудодейственные эликсиры. Всё же возраст и длительный запой плохой образ жизни, несмотря ни на что, сказывались и на интимной стороне вопроса.
Во всех подробностях ознакомившись с внутренним миром друг друга, они расстались, оставив исключительно приятные взаимные воспоминания и получив необходимую информацию. Ступидо довольствовался малым, а вот Элизабет узнала всё, что хотела и могла. О том и рассказала отцу.
Ровно через неделю среди элиты Зимбабве действительно пронеслась лавина смертей, унося жизни многих и многих и давая обеим заинтересованным сторонам возможность приступить ко второй части переговоров.
* * *
Приехав в Москву, я улёгся спать, а утром меня разбудило настойчивое дребезжание дверного звонка. По всегдашней армейской привычке я мгновенно проснулся и, откинув лёгкое покрывало, выхватил из-под подушки пистолет.
Лишь поняв, где нахожусь, спокойно натянул шорты и майку и, сунув на всякий случай пистолет за пояс, пошёл в прихожую. Дойдя до двери, глянул в глазок. За дверью стоял милиционер. Вздохнув, я вынул из-за спины пистолет и положил его на полочку, аккуратно спрятав за каким-то тряпьём. Затем открыл дверь.
— Здравствуйте! — приложив руку к фуражке сказал милиционер. — Старший лейтенант Невозжаев, ваш участковый. Хотел бы узнать: кто вы? И на каком основании проживаете в этой квартире?
— Пожалуйста, проходите. Эта квартира принадлежит посольству Эфиопии и куплена на народные деньги. В ней пока живу я, как откомандированный. Затем здесь будут останавливаться и проживать наши торговые представители.
— А документы есть?
— Есть. Вот, пожалуйста.
Участковый взял документы, бегло просмотрел их и отдал обратно.
— А вас как звать-величать? Вы как-то слишком чисто разговариваете по-русски…
— Зовут меня Быкаан Баста. Просто в Эфиопии я учился у русских. Говорят, что я очень способный к языкам.
— Не врут. А здесь не учились случайно?
— Нет, не довелось.
— Гм, спасибо за общение, — снова приложил руку к козырьку форменной фуражки старлей. — До свидания!
— До свидания! — осклабился в ответ я и закрыл за ним дверь.
Принесла ж нелёгкая! А вот не надо было на статусные квартиры вестись и их покупать, меньше б вопросов было. Правда, больно удобно она расположена.
Проводив участкового, я умылся, собрался и подошёл к окну. За окном была Москва. Июль 1991 года.
