Офицеры заметно смутились, сообразив, что несколько увлеклись.
– И что было после? – вернулся жандарм к допросу.
– Ничего, – снова пожал Руслан плечами. – Он уехал, а я к делам службы вернулся.
– И из города никуда не уезжали?
– Нужды не было.
– Казаки ваши тоже все время при вас были, – задумчиво кивнул жандарм.
– А тот горец, что вами раненым был из степи привезен, где сейчас? – хитро прищурившись, поинтересовался полицейский.
– Так он еще до того в горы подался, – отмахнулся Шатун. – У него с кровниками своя замятня. Так что, как малость в себя пришел и ходить уверенно начал, так и уехал.
– То есть горец сей покинул город раньше, чем ваш отец уехал? – уточнил жандарм.
– Так и есть, – спокойно кивнул Руслан.
– Удивительно, господин штабс-капитан, но вы поразительно спокойны, хотя только что узнали, что ваш отец, возможно, мертв, – мрачно констатировал полицейский майор.
– Странно, что вы этому удивляетесь, – хмыкнул Руслан в ответ. – Думаю, вам не надо рассказывать, что сей его приезд это первый раз, когда я видел его в лицо. Так что странно было бы, начни я горевать о почти чужом человеке. Да и, как уже было сказано, личностью папаша мой был не самой приятной.
– И, тем не менее, это был ваш отец. Который, к слову, признал вас официально, – жестко напомнил жандарм.
– Господа, если бы не необходимость нашей службы, князь Ростовцев и не подумал бы этого сделать, – неожиданно вступил в разговор граф. – Мы изначально знали, кем именно является Руслан Владимирович, но его дело требовало сохранения инкогнито. А вот после пришлось объявить его титул официально. И мы это сделали. А посему прошу вас более данной темы не касаться.
– Понимаю, – уважительно кивнул жандарм. – К тому же это и вправду не имеет отношения к нашему делу. Имеете добавить еще что-нибудь, господин штабс-капитан?
– Об отце? Нет, – мотнул Руслан чубом.
– У вас есть еще какие-то вопросы, господа? – поинтересовался граф, закуривая очередную папиросу.
– Нет. Вопросов мы больше не имеем. Но хочу просить вас, господин майор, направить ваших людей, под командой господина штабс-капитана, на поиски пропавшего князя. Думаю, это и в его интересах тоже, – закончил жандарм, многозначительно покосившись на парня.
– Уж поверьте, наследства от него я точно не жду, – фыркнул Шатун. – И к слову сказать, не удивлюсь, если этот прохиндей решил обвести всех вокруг пальца и просто сбежать.
– Куда? – тут же сделал стойку жандарм.
– А мне-то откуда знать, – хмыкнул Руслан. – Это у него долги. А не у меня.
– А вы не боитесь, Руслан Владимирович, что его заимодавцы решат его долги с вас получить? – тут же спросил полицейский.
– Ну, пусть попробуют, – хищно оскалился парень, заставив гостей вздрогнуть.
– Так что, господин майор? – повернулся жандарм к Рязанову. – Мы можем рассчитывать на помощь вашей службы?
– Я отвечу на ваш вопрос позже. Когда буду знать, закончил ли Руслан Владимирович свои служебные дела, – обтекаемо отозвался граф.
– И когда мы сможем получить ответ? – осмелился проявить настойчивость жандарм.
– Думаю, завтра все станет известно.
– Вы не очень-то и торопитесь, – снова надавил полицейский.
– А куда теперь спешить? – повернулся к нему Рязанов. – Ежели князь убит, то никакой спешкой его уже не вернешь. А ежели и вправду решил бежать из страны, то спешить тем более некуда. Запас времени у него велик.
– Но мы можем рассчитывать, что команду поиска возглавит господин штабс-капитан лично? – продолжал давить жандарм.
– А вы всерьез решили, что наши пластуны станут подчиняться еще кому-то, кроме него? – позволил себе едва заметную усмешку граф.
– Кстати, Руслан Владимирович, а как можно приобрести револьверы вашей конструкции? – неожиданно сменил жандарм тему.
– Лавка нашего оружейника на базаре. И запрета на продажу этого оружия я не накладывал, – развел парень руками.
– Дорого, – скривился офицер.
– Дешевле никак, – вздохнул Шатун. – Ни железа, ни чугуна, ни стали в этих местах не добывается. Все привозное. А, как известно, перевоз иной раз дороже самого товара встает. Потому и контрабанда всегда в цене. Там утаили, тут пошлину не платили, вот и барыш.
– Жаль, – искренне огорчился жандарм. – Удобная штука, эти ваши револьверы.
– Потому я и решил перевооружить ими своих казаков, – кивнул Шатун.
– Что ж, господа, – подвел полицейский итог беседе. – Завтра с утра мы будем ждать вашего решения.
– Я ничего не говорил про утро, – жестко перебил его Рязанов. – О моем решении вы узнаете, когда оно будет принято. Интересы службы важнее чьих-либо желаний и чаяний.
– Конечно, – осекшись, нехотя согласился полицейский.
Офицеры вышли, и Руслан, сунув револьвер в кобуру, устало присел к столу. Рязанов, достав из портсигара очередную папиросу, задумчиво повертел ее в руках и, покосившись на дверь, еле слышно спросил:
– Кого подрядил? Из казаков кто или и вправду горец тот?
– Не нужно тебе этого знать, Миша, – так же тихо отозвался Руслан. – Чего не знаешь, не расскажешь.
– Значит, горца, – моментально сообразил майор. – Правильно сделал. Этого теперь по всем перевалам искать придется. Да и то не факт, что найдешь. Но ехать на поиски тебе придется. Что ни говори, а службой без конца прикрываться не получится. К тому же непримиримые сидят, словно мышь под веником.
– Знаю. Да и подозрительно это будет, – кивнул Шатун. – Ладно. Плевать. Покатаемся по округе, может, и вправду чего найдем. Заодно узнаю, как все это дело провернули.
* * *
Не спеша двигаясь по тракту, казаки старательно всматривались в дорожную пыль, ища хоть какие-то следы. Но за прошедшее время даже возможно натекшая кровь давно уже была раскатана и скрыта песком. Шатун, лениво покачиваясь в седле, то и дело подносил к глазам бинокль, осматривая окрестности. Но особого смысла в этом не было. Осень еще не полностью вступила в свои права, и подлесок, хоть и начал желтеть, но еще не облетал. Так что рассмотреть что-то было проблематично.
Полицейский урядник и жандармский ротмистр, отправленные с ним на поиски, изнывали от скуки, пыли и еще не спавшей жары. Обливаясь потом, оба изредка пытались разговорить парня, но нарвавшись на короткие, ничего не значащие ответы, быстро теряли всякий энтузиазм. Баловать их беседами Руслан не собирался. Но самое интересное начиналось на биваках. Вставая на ночевку, казаки быстро разбивали лагерь и принимались готовить ужин на всех. Руслан, по уже сложившейся традиции, сам обихаживал коня и, присев у костра на седло, не спеша планировал маршрут на следующий день, и все попытки этих двух господ внести в него свои коррективы попросту игнорировал.
Как игнорировали их существование и казаки. Все доклады получал только Шатун, а на любые попытки полицейского или жандарма что-то спросить реагировали неопределенным пожиманием плеч. В первый же день жандармский ротмистр попытался построить Руслановых башибузуков, но нарвался на такую отповедь, что едва жив остался. Его моментально сшибли с коня и, прижав к горлу кинжал, пообещали вырезать язык, ежели он посмеет еще раз разговаривать с казаками в подобном тоне.
Глядя на этот воспитательный процесс, Руслан даже не делал попытки остановить своих подчиненных, а когда полицейский попробовал ему указать на этот факт, равнодушно ответил:
– Думать надо. Головой. А не только есть в нее. Перед ним не обычная серая скотинка, а люди, живущие по своему укладу и по рескрипту его императорского величества несущие службу по охране рубежей государства. Любая же иная служба несется ими только по отдельному договору. Так что орать или как-то еще оскорблять таких воинов – означает показать себя круглым дураком.
– Но ведь одно ж дело делаем, – жалобно пролепетал полицейский.
– Это расследование ваших служб. Мы здесь только по настоятельному требованию вашего начальства. Желаете помощи, не путайтесь под ногами.
