силы. Ввязываться в долгую и кровопролитную войну мы не готовы, — вывалил кайзер довольно конфиденциальную информацию, едва только мы уселись за стол.
— Разумно. Наследнику Гогенцоллернов нужно иметь собственные земли, — согласился я с собеседником.
— Мы сейчас точно о бомбах говорим? — с сомнением посмотрел на меня Вильгельм.
Я сходу отвечать не стал. Пусть у кайзера будет побольше времени, чтобы сообразить, на что я намекаю. Оглянувшись, я жестом подозвал слугу с подносом и выбрал себе бокал с вином, предложив то же самое сделать собеседнику. Выбирал кайзер недолго. По-моему, так схватил первое, что под руку попало.
— Скажите честно — если кто-то из ваших подданных передаст нашему Императору оружие невиданной силы, вы же его сразу расстреляете? Хотя, можете попробовать спросить разрешения государя на такое дело. Вот только какое бы великое расположение он к вам не испытывал, но ему всё равно придётся ответить отказом. Иначе его собственные подданные не поймут такого поступка, да и другие державы претензии выскажут, а это выльется в политическую напряжённость с далекоидущими последствиями. Однако совсем другое дело, если я, в частном порядке, окажу помощь брату своей жены — князю Антону Рюмину — Гогенцоллерну. Вот только бомбы мои — вещь очень дорогая. Впрочем, выход Германии к Средиземному морю быстро все затраты окупит, — отдал я должное неплохому вину, жестом предложив кайзеру присоединиться.
— Ещё один крейсер просить станете? — так скривился Вильгельм, словно ему вместо вина подали лимонный сок.
— Да Бог с вами, — открестился я, — Что вы всё в крейсерах мерите? Мне четыре грузовых судна нужны. Этак водоизмещением по две — три тысячи тонн или чуть больше. За два из них готов честно заплатить, — поспешил я добавить, заметив, как у Вильгельма побагровело лицо и заходили желваки.
— А как же насчёт помощи брату жены? — едва отдышавшись, довольно ехидно поинтересовался кайзер, — Дружеской и бескорыстной.
Да, скуповаты и мелочны новые родственники у Антона. За каждый пароходишко готовы удавиться.
— Вряд ли Антону нужен порт на Средиземном море, — я показательно задумался, а потом отрицательно помотал головой, — Нет. Точно не нужен. Хотя, признаюсь, заманчиво. Кучу денег с ваших купцов можно было бы состригать, а если ещё и бухточку какую-нибудь плохонькую в аренду немецкой эскадре сдать, то это же золотое дно.
— Всё с вами понятно, — прервал Вильгельм мои размышления вслух, не дав толком развить тему, хотя мне было, что сказать, — Император в курсе? — кивнул он в сторону Рюмина.
— В общих чертах, — неопределённо пожал я плечами, — Но вмешиваться не будет. Он не хуже вас понимает, что Антону пора нарабатывать авторитет среди немцев. А что может быть лучше небольшой победоносной войны, открывшей стране новые сферы влияния?
— Боитесь, значит, что немцы моего зятя в качестве следующего правителя не примут? — прищурился Вильгельм.
— Опасаемся, — крайне осторожно выбрал я формулировку ответа.
— Правильно делаете. Тем более поторапливайтесь. Здоровье у меня ни к чёрту. Если бы не Аликс и целый штат лекарей, то я бы год назад уже подох, — продолжил удивлять меня кайзер своей неожиданной прямотой и откровенностью в сегодняшнем разговоре, — Впрочем, я о другом попросить хотел. Пообещай мне, что если у дочери с Антоном что-то не так в Германии пойдёт, то ты всё сделаешь, чтобы Алиску живой вытащить. Ты сможешь, я знаю.
— Обещаю, — ни секунды не раздумывая ответил я кайзеру, — Может нашим целителям покажетесь?
Могучий мужик! Я только сейчас заметил, насколько он плох. Можно сказать — на силе воли держится. Мелькнула мысль про то, чтобы подсунуть ему эликсир, но Джуна строго-настрого меня предупредила, что давать его можно только относительно здоровым людям.
— Бесполезно. Можешь мне поверить на слово, — проговорил кайзер, изрядно утомлённый жизнью, борьбой за власть и нашей беседой, — Мне бы до зимы продержаться, и то хорошо. Большую чистку надо мне провести, а не новому правителю. Не дело, когда новый правитель с репрессий начинает.
Подгадила княгиня Юсупова мне довольно крепко.
Дома царит арктический холод. Жёны со мной общаются сквозь зубы. Впрочем, с Ляо и Аю отношения потеплее. Они, скорее, вслед за остальными жёнами тянутся, чтобы ещё меж собой не начать ссориться. Всё-таки азиатский менталитет ничего страшного в походах мужа «налево» не видит. Так-то и у нас, среди аристократов из адюльтера трагедии не делают, но это, опять же, смотря с кем. Тот же Дашкин папаша со столичными балеринками зажигает день и ночь, если верить слухам, и это не считается неприличным. А у меня две вдовые купчихи. Не комильфо. Моветон, однако.
Старого ювелира жалко. Умер, бедолага, пока я воевал.
Как бы то ни было, но дорога в Камышин мне пока что заказана, и это обидно. Было в планах вырваться туда хотя бы на пару дней. Пришлось ограничиться подарками. Отправил сестрицам Липатовым каждой по три тонны отборного индийского чая в ассортименте, а в сопроводительном письме идею чайной прописал. Подглядел, как во Владивостоке японцы и китайцы свои чайные организуют. К их кондитерской, если ещё чайную добавить, то вполне логичный дуэт получается. Если взлетит проект, то потом останется лишь тиражировать его по другим городам, благо, мощности кондитерской многое позволяют, да и у меня торговые отношения с Индией налажены.
Столичную суету я без всяких сожалений променял на нашу провинциальную осень. Улетел к себе в Бережково, а там со Степаном махнул на заимку.
Осень — шикарное время года. Ещё не так холодно, чтобы об этом переживать, но уже нет ни комаров, ни прочего гнуса, от которого даже магия порой не спасает.
Зато на реках сейчас — праздник! Хищник вышел на откорм, торопясь накопить жирок к зиме. Окунь и судак просто лютуют. Они готовы схватить чуть ли не любую блесну, если её правильно провести. А тут как раз первые заморозки ударили. Посветлела вода и началась азартная добыча рыбы с помощью остроги. Пожалуй, это один из самых древних способов поимки рыбы, а как по мне, так и один из самых увлекательных. За полночи можно до десятка трофейных экземпляров набить, если повезёт. Лично у меня в лидерах пока сом на три пуда, почти пудовая щука и налим на полпуда. Щука, правда, оказалась несъедобна, но здоровенный налим был чертовски хорош.
Отвели мы со Степаном душу, а потом у костра присели, дожидаясь ухи. Ну, и поговорили, понятное дело. Впрочем, все воспоминания о детских приключениях у нас резко закончились, когда мы коснулись причины, по которой нам пришлось бежать из горевшего села. Выпили, не чокаясь,
