хотели рассказать?
Психологиня прожигала судмеда взглядом. Та, повернувшись к Горохову, заискивающе улыбнулась:
— Извините, я просто не думала, что Андрей Григорьевич приедет в наш город.
— Ну, почему же? — вмешался Федя. — Мы всегда там, где маньяки обитают. Андрей со мной в паре всегда работает. Уже восемь лет как. Меня тоже в газете упоминали.
— Не сомневаюсь, — Вера не удостоила Федора даже взглядом.
Она подошла к трупу там, где была отметина на плече, и продолжила:
— На правом плече каждого убитого обнаружена имитация татуировки в виде головы волка.
— Как это — имитация? — почти в голос спросили мы.
— Чем-то нарисована, ненастоящая. Еще не выяснили природу красящего вещества. Я для того и вырезала лоскут кожи и отправила химикам.
— А на прошлых трупах? — спросил Горохов. — Выяснили?
Титова очень серьезно покачала головой. Отвечала она ровным голосом, почти не меняя темпа речи — наши вопросы не ставили ее в тупик. Несмотря на явно не очень большой опыт работы, она будто уже наперед знала всё, что мы будем спрашивать. Да, ее удивило, что я заметил срез на плече, но дальше все снова шло так, как она могла ожидать.
— Следователь, который вел расследования, не посчитал это важным для дела и не назначил соответствующую экспертизу. Хотя я следователю говорила, что неплохо бы химикам отправить и провести соответствующий анализ. Он не внял моим замечаниям. Вы же знаете, что эксперт не может самостоятельно отбирать материал для исследования и ставить в экспертизе себе соответствующие вопросы на разрешение.
— Бардак, — фыркнул Горохов. — Это же «фирменный» знак, который оставляет убийца на своих жертвах. Неужели местные следователи настолько недалеки?
— Когда обнаружили изображение на первом трупе, мы вообще приняли его за настоящую татуировку, — пояснила Титова. — Родственники при опознании ее не заметили, соответственно, вопросов не задавали. Но когда появился второй труп с такой же псведотатутировкой, мы ее уже сфотографировали и приложили к экспертному заключению. Ну, а теперь на третьем такую метку обнаружили, и все-таки наша прокуратура сподобилась назначить химическую экспертизу.
Эксперт легонько развела руками, чуть улыбаясь своей правоте.
— А можно посмотреть на этот самый рисунок? У вас же должен храниться второй экземпляр заключения по прошлому трупу.
— Да, конечно, мы их еще не подшили в номенклатуру, в кабинете у меня лежит, — Вера зашла в одно из ближних помещений, слышно было, как она там перебирает бумаги.
Через минуту вынесла нам стопку листочков, скреплённых скрепкой.
— Вот, — она отлистала до нужного места, туда, где была фототаблица (приложение с вклеенными черно-белыми снимками, каждый из которых отмечен по углам оттиском печати).
На одном из снимков было четко видно правое плечо трупа. На плече красуется оскаленная волчья голова. Нарисована схематично, в несколько штрихов, но злобный хищник легко узнаваем.
— Жуткая татуировка, — закивал Вася.
— Жмых? — повернулся к нему Горохов. — Ты почему нам про рисуночки эти ничего не доложил?
— Так не я занимался этими делами! Это сейчас их объединили. Когда третью жертву нашли — и еще один, как вы говорите, рисунок. А так считали, что убийства не связаны.
Горохов лишь пренебрежительно поморщился, но костерить местных сыщиков не стал. Чем бледнее они выглядят, тем ярче мы на их фоне.
— Спасибо, Вера Павловна, за познавательную консультацию, надеюсь, все, что вы рассказали, будет отражено в заключении. Кстати, когда оно будет готово?
— Уже завтра, — кивнула медичка. — И стрельнув в мою сторону глазками, спросила. — Никита Егорович, ну так что? Нужна вам экскурсия по городу?
— Конечно, — воскликнул Федя.
— Нет, — отрезала Света.
Сказали они это одновременно, а Горохов улыбнулся:
— Вот поймаем вашего маньяка, тогда и покажете город. А сейчас работы много. Спасибо.
Мы вышли из морга. Процессия чуть впереди, а мы со Светой отстали. Взялись за руки. Чирикали птички, летний ветерок приятно трепал волосы. В такую погоду совсем не хочется работать. Сейчас бы «Жигулевского» бидончик, вяленого леща и «в школу» не пойти.
— А зря Горохов от экскурсии отказался, — проговорил я, хитро поглядывая на Свету. — Погодка самое то.
Света вырвала руку и шлепнула меня по заднице:
— В морг больше ни ногой! Ты меня понял?
— А экспертизу забрать завтра? — лыбился я, уворачиваясь от второго шлепка. — Труба ж зовет.
— Перебьешься. Погодин заберет. Или Жмыха озадачь.
— Итак, товарищи, — Горохов в привычной манере прохаживался по кабинету, казалось, сейчас вытащит из кармана излюбленный «Мальборо» и задымит, но вместо этого следователь перекатывал во рту барбариску. — Работаем по старой схеме. Начинаем отрабатывать ранее судимых за убийства и тяжкие преступления против личности. Особое внимание уделяйте тем, кто освободился из мест лишения свободы не так давно, и у которых время освобождения совпадает с началом серии убийств.
Горохов повернулся к Жмыху и нахмурился:
— Василий Николаевич, перестаньте в носу ковыряться, я для кого распинаюсь? Соберитесь.
— Я вас внимательно слушаю, Никита Егорович, — закивал тот и повторил. — Нужно проверить бывших сидельцев. Особливо уделить внимание свеженьким.
— Вот и займись этим, товарищ Жмых.
— Один? — Вася аж привстал со стула. — Много там побегать придется.
— Ну, у тебя же есть подчиненные? Привлеки пару-тройку оперативников из УГРО. Наиболее толковых, не таких как ты.
Колкость Василий пропустил мимо ушей и продолжил отбрехиваться:
— Как же я их привлеку, ими сейчас мой зам рулит, а я к вам приставлен. Формально они мне пока не подчиняются.
— Я улажу этот вопрос с начальником милиции, — заверил следователь. — Помощь местных нам нужна будет в любом случае. И уверен, что не один раз. Второй момент, — Горохов сделал паузу, прикрыл глаза, будто мысленно затягивался сигаретой, тяжело ему думается без курева. — Нужно проверить все спортивные секции, где занимаются борьбой. Наш подозреваемый явно в совершенстве владеет борцовскими навыками. Детские секции сразу исключаем.
— А тренерский состав в ДЮСШ? — вмешался я. — То есть, те, кто с детьми занимается? Их тоже бы проверить не мешало бы.
— Верно, — согласился Горохов. — Про тренеров я как-то не подумал. Тогда их тоже прошерстим. Третье — нужно проверить «отставных» спортсменов, особенно тех, кто не очень хорошо закончил карьеру. Например, из-за внезапной травмы, нарушения дисциплины, скандала. Или выперли по политическим мотивам. Особое внимание обратить на обиженных на Госкомспорт, на обком и другие структуры, запятнавших свою карьеру неблаговидными поступками. Такие для нас представляют первостепенный интерес. Особенно если спортсмен в прошлом знаменитый был.
— Да нет у нас знаменитых спортсменов в Михайловске, — авторитетно заявил Вася. — Был один, да и тот от диабета умер. Прямо на соревнованиях.
— А как же его допустили? — Горохов удивленно вскинул бровь на Жмыха.
— Так он шахматист был.
Никита Егорович чуть не сплюнул с досады на такие дурацкие замечания.
— Шахматисты, теннисисты и прочие велосипедисты — нас не интересуют. Ищем борца, — следователь повернулся к Каткову. — Алексей, возьми на контроль все экспертизы, что назначены в местный кримотдел. Следов рук и обуви на местах преступлений не изъято, но всё равно — одежду потерпевших надо проверить на наличие посторонних волокон и других микрочастиц. И узнай, не готов ли анализ по красителю, которым татуировки нарисованы. Надо бы еще узнать, что означает эта пресловутая волчья голова. Не просто же для антуража она нарисована.
— Известно, что означает, — вмешался Федя. — Оборотня. Ликана, то есть. Вроде бы, днем человек, а ночью в зверя обращается и на охоту выходит. Ну совсем как наш убийца.
— Тогда почему такие знаки именно на жертвах? — спросил Горохов. — Они ведь не оборотни.
— Может, таким образом он оставляет свою фирменную метку? — предположил Катков. — Как хищник метит территорию?
— Не-е, — замотал головой Вася. — Вот у меня, например, кот квартиру метит — в тапки ссыт. Не похоже, что татуировки — это мечение территории.
— Вообще-то, метят по-разному, — поддержал Каткова Федя. — Медведь, например, сдирает с дерева кору, я «В мире животных» видел.
— Согласен, — кивнул Горохов. — Вот только сомневаюсь, что знак этот оборотня символизирует.
— Волчья голова, — взял я слово, выудив из памяти знания из девяностых, — воровской знак, символ уважения среди зеков, имеющих очень высокий ранг, это как некий вызов ментам. Означает что-то вроде: «Догони меня — все равно умрешь первым».
— Хм… Похоже на воровские разборки, — Никита Егорович задумчиво потер седеющие виски. — Этого нам еще не хватало. Вот только жертвы у нас несудимые и в криминальных делишках никоим образом не замеченные.
