class="p1">
В которой главный герой ведет себя как настоящий мужчина — убивает змей, пауков и пытается помочь девушкам устроиться покомфортнее. А потом как выдуманный герой любовного романа — с рычанием рвет на них одежду, говорит короткие, суровые фразы, зловеще зыркает по сторонам, ценит красоту и указывает им их место.
Федосья, колыхнув высокой девичьей грудью, бросилась на меня. Длинная, но легкая и тонкая ночная рубашка задралась, оголив стройные ножки.
— Блых, — издала она нутрянной, идущий от самого желудка стон, наткнувшись на часть меня, вздыбившиеся ей навстречу. Это оно у меня как-то само, инстинктивно, получилось.
Нет, конечно, бить женщин ногами в живот не правильно. Настоятельно рекомендую решать все проблемы через рот. Хм… Двусмысленно прозвучало.
Но мне не стыдно. Я ударил её по веским причинам. Наши отношения зашли в тупик и мне пришло время двигаться дальше. А она была готова убить, только чтобы оставаться на месте. Пропасть между нами только увеличивалась. Пришлось принимать жестокие, но назревшие решения.
Бил я от души, но с умом. Вообще, наш военрук рукопашный бой не жаловал. Любил повторять, что потерять на поле боя сначала автомат, потом пистолет, потом нож, после чего найти такого же идиота и сойтись с ним в рукопашную — нужен не только талант но и редкая удача. Поэтому у меня в арсенале приемов, в основном, захваты и удушающие — на случай, если языка взять надо. Но вот прямой удар ногой на уровне пояса — поставлен хорошо. Это на тот случай, если надо будет дверь выбить. Ни разу в той жизни не пригодилось, но на тренировках я справно выбивал на манекене лучшие ньютоны на потоке. Сейчас, конечно, наработанные рефлексы мне мало помогли. Прямое доказательство существования мышечной памяти — мозг послал привычные сигналы, но тело слушалось плохо, совершая не привычные движения — я лягнулся, как ишак. Прям вот по-колхозному. Но и это тело тоже что-то умело. Постоянные верховые прогулки до самого недавнего времени, прогулки пешком в полкилометра на речку каждое утро, по пять раз вверх-вниз по лестницам. У меня ляжки, как у фитоняшки.
Плюс сестренка еще и с размаху на удар налетела. Насадилась на мою ногу, как сырая заготовка пиццы на кулак повара. Прям от души. Рухнула комком теста у моих ног, дубинку выронив. Меня бы тоже с ног сбило, но я впечатался лопатками в стену и смог устоять.
Федосья упала на пол, скрутилась в рогалик и тихонько принялась завывать. Анфуса стояла и улыбалась у кровати. Глуповатая она, медленно до неё доходит. Зато красивая, глазки озорные, зубки белые, ровные. Она еще таращилась на старшенькую и только-только перестала улыбаться и округлила губки в изумлении, а я уже подхватил с пола дубинку-гуманизатор и с коротким мощным хеканьем ударил её в лоб. Без затей. Тут же оттолкнул падающее тело — падающего подтолкни — и бросился к двери. Лушечька потратила эти драгоценные секунды на наблюдение за безобразной семейной сценой. И только когда я ударил Анфусу полбу, она широко открыла рот, чтобы набрать воздуха и начать визжать. К её чести, надо сказать, что визг был короткий, увидев что и вторая сестра пала под моим натиском, она быстро заткнулась, развернулась и бросилась в дверь. Явно планируя её за собой захлопнуть. Я критически не успевал. Тут мне стало страшно.
Позади улепетывающей девушки взметнулась её длинная, толстая, черная коса, и я попытался схватиться за неё. Даже дубину выронил. Лицо у меня, наверное, было потешное. Глаза выпучены, руки с растопыренными пальцами неуклюже вытянуты. Как будто гламурная киса из комедий про начало века, ловящая падающий престижный смартфон. Никогда не понимал этой шутки. И вот, прочувствовал на себе.
Поймал. Поймал я косу. Схватился поудобнее и дернул от души прям. Вот поэтому у нас девочки и стригутся коротко в старших классах, когда всерьез военная теория начинается, а они реально гражданство хотят получить.
С утробным, полным ужаса и совиным уханьем — видимо хотела крикнуть, но не до визгов когда с тебя наживую скальп сдирают — Лушечка влетела обратно в мою опочивальню. Намотав косу на левую руку, я деловито оттащил её подальше. Придавил к полу лицом вниз, схватил дубинку со старшей налутанную и ударил младшенькую по голове.
Ну, да, дубинкой. Я не джентльмен, а феминист. К тому же, на меня накатила слабость — ручки дрожали, ноги ватные. Еще и мутило. Непонятно, то ли тело к адреналину не привычное, то ли последствия после лечения, трудно сказать. Короче, удар не получился. И второй. Третий получился совсем слабый и не точный. Сосредоточился, чтобы ударить нормально и наверняка. Долго сосредотачивался, Лукерья собралась с силами и призвала фамильяра.
Чем бояре отличаются от простых людей? Магией, конечно. И как я об этом забыл? Как-то в голову не пришло. В руке Лушечки словно крохотная дымовая шашка заработала. Только светящийся фиолетовым дым не потянулся к потолку, а собрался в паука. Здоровенного такого, примерно с её ладошку.
Я, кстати, до этого и не знал, что у неё фамильяр паук. Считалось, что фамильяр отражает некие личностные качества, поэтому те, кому с фамильяром не повезло, часто его стеснялись. Вот и Лушечка, милая девочка, своим паучком нигде не светила. Может, только мать и сестры знали. Интересно даже, что она там планировала, напугать меня членистоногим своим? Тоже мне дама с сюрпризом. И не таких видали. Призвав паука она попыталась мне его под нос сунуть, но я присматриваться не стал — что я, птицеедов не видел? У меня в детстве таких несколько штук в террариуме жили.
Призванные фамильяры в общем и целом подчиняются законам физики. Единственно, их вроде нельзя убить. Будучи «убитыми», они просто исчезают туда, откуда появились. Вот только человек, призвавший фамильяра, имеет с ним тесную связь. И даже чувствует отголоски желаний и вполне сравнимую боль. Поэтому смерть фамильяра, как правило, надежно вырубает его хозяина. Глубокий, но непродолжительный обморок. Есть нюансы, но мне сейчас вспоминать это некогда.
Я просто и без затей хлобыстнул дубинкой прям по вполне проявившемуся в нашей реальности пауку. С влажным «чпок», его размазало по ладошке Лукерьи. Паучку трындец. Еще секунду он дергал лапками, а потом начал истончаться, развеваясь дымом. Лушенька охнула и обмякла. Что, скорее всего, спасло её от пары неумелых лоукиков в голову, как не стыдно в этом признаваться.
«Лишилась чувств», как сказала бы маменька. Я отпустил её волосы и резво обернулся, быстро зыркнул по сторонам, как учили. Для контроля
