вас будущего.
— Вот именно. Нарушение. Сейчас будет ещё одно, если не отдашь.
— Знаешь что. Я отдам её Перси, не тебе. Чувствую, с тобой мы не договоримся.
Я глянул на его сжатые кулаки. Затем махнул двумя сжатыми вместе пальцами с белесым сияние вниз. Стекло машины опустилось, я закинул туда хвост. Я видел готовность Санджайя кинуться на меня за подобный облом и отобрать артефакт.
— Попробуй. Не стесняйся. — подбодрил его я.
Санджай странно покосился на моё плечо. Отступил. И поплёлся прочь. Свернул за угол. Из-за дождя донёсся лишь отголосок его крика, но суть я уловил. Зашёл следом за молниеносным, но его и след пропал. Странно. Молнии не было. Он не мог уйти на Небеса. Тогда куда подевался? Как сквозь землю провалился!!
Я покрутится на месте. Вокруг не было ни души, а сумерки сгущались. С этой загадкой я двинулся назад. Нужно навестить психушку. Не то что бы я бывал там раньше…
***
Санджай зашёл за угол, встретившись лицом к лицу с силуэтом, чьё лицо скрывал широкий капюшон синего плаща. Неизвестный схватил мужчину за грудки и с исполинской силой прижал к стене, подвесив Санджайя над землёй. Сильная хватка. Даже очень сильная для обычного человека. Нет, это была не сила, а лавовые жгуты, которые нападающий прятал от дождя да и от глаз обычных людей подальше — в просторных рукавах. Это они впились Санджайю в грудь, лишив последнего козыря — молнии. Этого хватило, чтобы понять, кто перед ним на самом деле, что за лицо скрывается под капюшоном. Низший. Страшный зверь.
— Я расплавлю тебя, не оставив даже пепла, малец, если не отпустишь. Новичков нынче никто не учит, как нужно общаться со взрослыми. Тем более, если у них необычная энергетическая карта. — грозно сказал Санджай, засияв зигзагами молний.
Синие змейки забегали по телу мужчины, заскользили к опасному противнику. Лицо парня под капюшоном озарила хитрая улыбка. Санджай видел его белоснежные зубки в бесстрашной насмешке, когда зигзаги молний осветили его подбородок. Безобразные тонкие лавовые плети разрезали кожу лица незнакомца, впивались в ткани под кожей. Молниеносный прекрасно знал подобных гадюк.
Сильнейшие заряды, удары электричества бешеной мощи, впитывались в горячие плети рукавов, верхушки лавовых верёвок осыпались пеплом, но на смену им приходили свежие ростки лавы, продолжая высасывать из молниеносного силу. Сколько же силы в нём? Этот низший не так-то прост, как Санджай думал на первый взгляд. Даже вольта не получил за нападение.
— Я не новичок в подобных делах, а вот ты профан. — дерзко вскинул голову парень. Капюшон упал назад, показав молодое, порезанное лавой лицо с карими глазами.
Санджай сглотнул. Глаза расшились от страха, от понимания того, кто перед ним. Один из преследователей, один из загадочных Низших, что убивает целые отряды молниеносных, один из сильнейших заклинателей подземного мира и правая рука Короля. Третий мир опять выпустил на свободу этого психа.
— Агниас Кавана. — процедил мужчина, уже зная исход битвы. Победа — редкая удача.
— Знаешь меня? Мой автопортрет, что ли, висит в вашем списке «обходи стороной»? — сострил Агни.
— Только не когда на небе такая буря. — хитро сказал Санджай, соображая, как бы незаметно задеть низшего молнией да свалить без движений. А после добить. Эту войну он не проиграет. Только не он. Перед глазами пролетела вся жизнь и жизни его друзей, родных. Нужно отомстить за своих сгинувших товарищей.
И пока молниеносный вытянул руку, выпуская отросток молнии с запястья силой мысли на свободу, Агниас отскочил на шаг. Чуть не попал под удара хлыста в руке Санджая. Податливый хлыст молнии обжёг воздух, пылая ветвями разрядов. Но Агни уже заплёл врага в своей паутине. Присосавшиеся к телу верёвки никуда не делись, только больше запылали лавой, высасывая как можно больше энергии из противника. Обвились вокруг плеч мужчины. Агни резко дёрнул оковы вниз, впечатывая молниеносного в асфальт. И заговорил, пока тот не успел опомниться.
— Асхша. — прошипел, точно змея, Агни, проведя рукой над асфальтом так молниеносно, что Санджай не успел опомниться, когда земля поглотила его похлеще зыбучих песков.
Агниас довольно хмыкнул. Очередная и такая очевидная победа. Парень с пепельным волосами задрал голову в небо. Вот бы вытащить Перси с Небес, Закари, Лата, Эйдана или хотя бы Судзуми. Эта пятёрка давно действует низшим на нервы, но зато такая это аппетитная мишень. Точно осветят весь подземный город на сотни лет вперёд. Раст не просто так ищет сильнейшего и Агни мог поклясться своими лавовыми венами, что один из этой пятёрки точно может пригодится для Наследия. Нужно только их достать. Вот только как, когда молниеносные прячутся на Небесах, там, куда Низшим вход заказан. Нечистивые не могут попасть на Небеса, зато могут заманить праведных чуть пониже. Почему бы не спустить грешников с Небес? Ведь молниеносные совсем не святые, лишь притворяются.
Агни вернулся домой, заслышав шаги. Провалился под землю вслед за отправленным вниз молниеносным. Увяз в асфальте, как в воде, а после ухода всё стало прежним. Тягучие формы асфальта вернулись в твердь, осыпая иллюзиями ничего не подозревающий люд. Вы не одни на этой планете. Вокруг много теней.
Глава 4. Роуз в крови. Часть 1
Я завёл мустанг, краем глаза глянув на плечо. А затем покосился на плечо снова, глядя на прилежно сидящую пай-девочку Киви. Богомолиха с виду, но на самом деле опаснейший белиал. Её росту не предела, как и аппетиту, не говоря уже о непробиваемом хитиновом экзоскелете. Чего это она вдруг такая тихая? Теперь понятно, кто в стекло прыгнул!
— Ты как тут оказалась?
Стоило взять артефакт в руки да кинуть в тайник — прямо в экстрамерность у меня под правой рукой, куда отправил эскиз проклятой сабли утром, как Киви уже не было на месте.
— Куда подевалась? — принялся обшаривать салон взглядом я. — Ай!
Укусила меня за палец! Я поднял руку вместе с богомолихой, что крепко повисла на пальце, взяв в тиски мощной челюстью. Как маленький ребёнок. Скучно ей. А мне больно! Если бы хотела укусить по-настоящему, давно бы уже откусила мне палец.
— Вкусно?
Она зависла в неловком оцепенении и радостно махнула одной лапкой. Вот и исчезла пай-девочка. Заметалась по всему салону, пытаясь покусать мне всю обшивку. В этот раз по-настоящему. Можно и было и по-другому сообщить, что проголодалась.
— А ну-ка стоять! Это моя любимая
