удалось отдышаться, — вообще то я вас слышу. Могли бы и помочь!
— Нет, ты посмотри какая наглая нежить пошла! — прожамкал длинный тонкий.
— Да не нежить я! Зиной меня зовут!
— Да она определённо издевается! — вскрикнул тощий.
После этих слов он резко исчез в тумане чтобы появиться уже через минуту, держа в руках арбалет и направляя на меня болт.
Решив, что пора срочно уносить ноги, я рванула в ближайшие придорожные кусты, не забыв своим криком перепугать всю пернатую живность в округе.
— Не стреля-яйте, — закричала я на бегу, — я жи-и-ваааая!
В какой-то момент, я ощутила, как щеку обожгло, и рядом со мной — в землю — впился толстый кривой болт с синим оперением.
— Мазила! Дай сюда! Тебе даже титьку в руки давать нельзя — испортишь, — раздались крики за моей спиной, а потом началась возня.
От любопытства я даже остановилась и обернулась — разглядев, как оба стражника катаются в пыли и дерутся.
Их шлемы разлетелись в разные стороны и всколоченные волосы на красных лицах смотрелись очень необычно.
Тонкий схватил толстого за шкирку одной рукой, а другой, бил по лицу, в то время, как короткий, держа тонкого за ремень, второй рукой, методично наносил тому удар за ударом в печень.
— Прекратить! — раздался сильный властный голос из тумана, и мне удалось разглядеть фигуру в чёрном балахоне, близко подошедшую к обоим стражникам.
Однако стражники и не подумали ничего прекращать, а только набросились друг на друга с новой силой.
Краем глаза я заметила, как быстро мелькнуло тонкое изящное запястье, и от фигуры к стражам полетел прозрачный сгусток грязного белого цвета, больше похожий на кучу шевелящихся червей.
Достигнув дерущихся стражников и рассыпаясь по ним кучкой — этих самых белесых червей. Тонкий и толстый сразу прекратили драться и разом схватились за горло, захрипев и выпучив глаза.
— Так вам и надо, — мстительно подумала я, переводя взгляд на женщину.
— Что! Здесь! Происходит?! — прошипела фигура, глядя на них.
— Нежить, — хрипел длинный.
— Та-ам, — хрипел короткий, указывая пальцем в мою сторону.
Фигура в балахоне посмотрела в мою сторону, но под глубоким капюшоном ничего было не разобрать.
— Очень интересно! — вновь произнесла фигура, протяжно потянув слова и двинулась к решётке.
Оба стражника, словно ошпаренные, скрылись в тумане и уже через несколько секунд решётка стала подниматься в воздух.
Однако фигура, словно и не заметила ничего, продолжая идти ко мне. Поравнявшись с решёткой, она просто прошла сквозь неё, так, словно бы той и вовсе не существовало.
Она была высокой, выше меня головы на две, тонкие кисти крепко сжимали мой подбородок, поворачивая его из стороны в сторону — женщина внимательно меня рассматривала.
Да, это была женщина, с измождённым бледным лицом, с остро выпирающими скулами и абсолютно равнодушными глазами, холодными, словно льды Арктики и безжалостными, как пески Сахары.
В эту минуту, я почувствовала себя кроликом, застывшим перед удавом, и мне даже показалось, что ещё секунда, и она испепелит меня, обратив в самое что ни на есть Ничто.
Однако, минута проходила за минутой, а мы всё также стояли посреди дороги. Она продолжала рассматривать моё лицо, поворачивая его то вправо, то влево, заглядывая в глаза. Мне казалось, что сама бездна проникает в самые потаённые уголки моего сознания и изучает их.
А ещё, так изучают лошадей, перед тем, как определить их судьбу.
— Достаточно, — прошипела она почти не раскрывая тонкого рта, после чего добавила: «Иди за мной, дитя».
Мне не оставалось ничего, кроме как идти за женщиной, даже не допуская мысли о том, что я могу её ослушаться.
Глава третья, в которой Зина попадает в город, но чувствует себя словно белый кролик в глубокой чёрной норе
Оба стражника — и тонкий и толстый, низко поклонились женщине, когда та прошла рядом с ними, да так низко и усердно, что даже решила, что они разобьют себе лбы о каменистую дорогу.
Меня же, они проводили незлым тихим словом и двумя парами глаз исполненных такой ненависти, словно это я, только минуту назад, обстреляла их из арбалета, вываляла в грязи и долго не пускала в ворота.
Именно эта всепоглощающая ненависть, подстегнула меня ускорить шаг, почти сорваться на бег за странной женщиной, испугавшись, что потеряю своего проводника в этом плотном тумане.
На мгновение, показалось, что я уткнулась во что-то плотное, мягкое, податливое, что не хотело меня пускать и отталкивало обратно. Мои ноги тут же заскользили по земле, боль пробежала по бедру, но я упрямо продавливалась сквозь невидимый барьер, пока тот не лопнул и не пропустил меня вперёд, как я надеялась, к светлому будущему.
— Вперёд, товарищи, к светлому будущему! — взорвался в голове ехидный картавый внутренний голос.
В ту же секунду, в глаза ударил
