им даром, как они привыкли.
– Какие-то трудности, несомненно, будут, – согласился я. – Но развитие человечества состоит из трудностей, которые оно преодолевает, становясь сильнее. В этом мире останутся боги, которые смогут помогать людям без помех со стороны Силы, – я едва удержался, чтобы не улыбнуться при мысли о помощи от богов, – а в тот мир придёт магия, которая подстегнёт индивидуальное духовное развитие. В конечном итоге выиграют все.
– А что выиграешь ты? – мрачно осведомился посланник.
– Я прожил одну жизнь там, я проживу ещё одну жизнь здесь, а потом я вернусь в тот мир как Высший, избранник Силы, – улыбнулся ему я. – Я выиграю больше всех.
– Ты можешь и умереть раньше, – предположил он.
– Я приму меры, чтобы этого не случилось, – пообещал я. – А если я вдруг умру, мои родственники наверняка позаботятся о тех, кто в этом виноват. Впрочем, я согласен, что в уходе Силы есть и некоторые минусы, но пока что я не понял суть твоих предложений.
Которых у него, естественно, нет. Природный паразит не привык платить за то, что получает, для него концепция оплаты вообще слабо постижима.
– О каких предложениях ты говоришь? – спросил он, пытаясь уловить смысл моих слов.
– О предложениях, которые ты мне сделаешь, – непринуждённо пояснил я. – Что я получу взамен за то, что откажусь от ещё одной прекрасной жизни в том мире? Жизнь – вещь недешёвая, знаешь ли, и я не собираюсь отказываться от неё даром.
– Твои близкие тоже пострадают, если пришелец уйдёт, – указал он.
– О них я позабочусь, – улыбнулся я. – Когда знаешь о проблеме заранее, к ней можно как следует подготовиться.
Посланник завис. До него начало доходить, что придётся заплатить, но идея была для него слишком уж чуждой, и пока что плохо умещалась в голове.
– Что. Ты. Хочешь? – в голосе его было что-то, что заставило меня заподозрить, что он впервые за своё существование испытывает реальное, а не наигранное бешенство.
– Всем служителям церкви, что имеют, или будут иметь дело со мной, ты сообщишь, что мои дела угодны богу, и что они должны оказывать мне содействие. Взамен я поклянусь, что не стану проводником Силы в иной мир.
– Что помешает тебе нарушить клятву?
– Я не дух, клятвопреступление перекроет мне путь к возвышению. А не возвысившись, я не смогу стать проводником. Так что я просто не сумею эту клятву нарушить, даже если захочу.
– Ты просишь слишком многого. Ты можешь злоупотребить моим поручительством.
– Я поклянусь, что стану использовать божественное поручительство только в делах, которые идут на пользу церкви. Я не смогу нарушить клятву, да и вообще трудно придумать что-то глупее, чем нарушать подобную клятву.
Не скажу, что это было легко, но в конечном итоге мы всё-таки сумели договориться.
Казалось бы, договорился я неплохо – продал то, что всё равно отдал бы даром, но счастья по этому поводу почему-то так и не ощутил. Есть, конечно, некоторая вероятность, что Сила меня за это как-нибудь накажет – если и не прихлопнет, как бесполезную сущность, то лишит дара или ещё что-нибудь в этом роде. Но если это произойдёт, то произойдёт в любом случае, потому что ничьим проводником в тот мир я не стану ни за что и никогда. Тот мир вроде бы неплохо справляется без всяких духовных сущностей, вот пусть и дальше обходится без них. Хотя если посмотреть на некоторые последние тенденции, то пожалуй, не так уж и хорошо он справляется, но всё равно это его проблемы.
С другой стороны, я ни в жизнь не поверю, что судьба вот этой всей бескрайней Вселенной хоть в малейшей степени зависит от меня. Наши с ней масштабы настолько различаются, что слово «ничтожный» было бы для меня фантастическим преувеличением. В языке человеческом просто не существует подходящего слова, чтобы выразить степень моей значимости для судьбы Вселенной. И вдруг мне рассказывают, что вселенская сущность зависит от моего решения – если захочу, так уйдёт в другой мир, а не захочу, так и останется здесь, никуда не денется. Я, конечно, человек доверчивый, но это уже ни в какие ворота не лезет. Скорее всего, мне просто нагло врут.
В последние дни я много думал над этим договором, да и вообще на эту тему, и постепенно пришёл к мысли, что Силу я не так уж сильно интересую. Я больше склоняюсь к другой версии: ей попалась необычная заблудившаяся душа, и она между делом закинула её в свой мир, просто посмотреть – вдруг из этого выйдет что-нибудь любопытное. Для Силы это совершенно ничего не стоило. Такой сценарий выглядит более правдоподобным, и в его пользу говорит то, что в мою жизнь Сила совсем не вмешивалась несмотря на то, что несколько раз я вполне мог умереть. Хотя ведь не умер же… может быть, как раз и потому, что она вмешивалась, только совсем незаметно. В общем, здесь невозможно что-то сказать наверняка, но всё же я очень сомневаюсь, что Сила придаёт мне какое-то особое значение.
И если уж говорить о моей значимости, то гораздо вероятнее выглядит предположение, что моя душа зачем-то нужна богам. Вряд ли они скажут зачем, так что здесь тоже сплошные догадки. Может быть, они как-то приспособились через мою связь сосать энергию того мира. Или планируют это делать. А может, сами надеются соскочить туда – в мире, где нет ни Силы, ни Сияния, но есть верующие, можно неплохо развернуться. Достаточно почитать разные мифы – до прихода Силы боги неплохо оттягивались, даже несмотря на то, что Сияние их сильно ограничивало. Если так, то богам обязательно нужна какая-то связь со мной, и тогда становится понятным, почему мне удалось договориться – связь через прошлое крещение очень скоро рассеется окончательно, и они пытаются создать новую связь из разных мелких обязательств и договоров.
Поразительно, насколько мы недооцениваем такие вот невидимые связи. Мало кто задумывается об их значимости, потому что они совершенно неощутимы, а мы редко воспринимаем всерьёз то, что невозможно пощупать руками. А ведь именно такие связи в значительной мере и определяют нашу жизнь. Мы совершаем те поступки, которые ожидают от нас родные, друзья, сослуживцы, и даже просто незнакомые люди. С каждым годом нас всё больше и больше опутывают разные явные и неявные обязательства, и постепенно наша жизнь становится похожей на вагончик, катящийся по рельсам и неспособный повернуть, потому что стрелки переводим не мы.
И если задуматься над этим, то сразу приходит
