сделаешь, разобьешь костяшки об лоб, об голову, но в перчатках хороший оверхенд в состоянии встряхнуть голову. Нет, именно оверхендом сложно вырубить, перчатка по большой траектории вламывается в голову сверху, голова и так наклонена… но он встряхивает и вызывает долю секунды ступора, в которую хороший боксер добавляет еще. Апперкот. Вуаля — сижу на земле. Вернее, на асфальте. Хорошо, хоть не валяюсь, а мог бы. Хорошо, что помню оверхенд, обычно забывают как именно тебя вырубили, последние пять секунд как корова языком слизала. Наояма что-то говорит и протягивает мне перчатку.
— Что? — не понимаю я.
— Все в порядке с тобой — переспрашивает он, помогая мне встать на ноги: — уж извини, пришлось тебя на жопу посадить…
— Да все нормально… — встаю, выдыхаю. Хироши — протягивает мне новую капу. Прошлую из меня выбили, наверное. Или сам выплюнул на автомате.
— Ну… было интересно. — говорит Наояма, снимая перчатки: — ты неплох, парень. Тренируйся и можешь через три-четыре годика в профессионалы выходить. Ноги подтяни. В наше время многие забыли, что такое хороший левер-панч, так что это неудивительно. Вы, молодежь -слишком уж упираете на свою физическую устойчивость, головы у вас бетонные, а так нельзя. Бетонные они у вас первые два года, а потом — привет Паркинсон и все дела. Учись голову убирать и будешь жить долго.
Я смотрю, как Наояма аккуратно складывает перчатки в сумку и странное чувство охватывает меня. Именно так и я мог бы лекцию молодым да ранним читать. Спокойно, без злобы, без гнева и раздражения, поясняет что со мной не так и куда двигаться. Эти слова — из тех, которые должны ценится выше, чем золото и алмазы, это те самые «случайные» фразы, ценность которых человек понимает только через несколько лет, замечания, которые могут изменить все — если ты прислушаешься к ним. Это раз. А во-вторых, я понял, что с ним случилось. Это у него не оверхенд, это левер-панч, сдвоенный удар, рассчитанный как раз на то, чтобы «бетонные» головы пробивать. Как ни странно, но Наояма-сан — боксер старой школы, хотя выглядит довольно молодо, да и на самом деле молод — сколько ему там лет? Двадцать два максимум. И — старая школа. Выйдя в профессионалы, он встретился с кучей ребят, у которых есть несколько «коронок», слабая техника, но зато — огромная выносливость и «бетонные» головы. Они могли позволить себе пропускать удары в голову и просто идти вперед, даже не зарабатывая очки, а в поисках нокаута. И как результат — Наояма выработал противоядие. Левер-панч. Сдвоенный удар в голову, которым даже слона уронить можно, не то, что меня. И именно этим ударом он и выписал билет в один конец какому-то «бетонноголовому», который переоценил свои возможности.
— Я считал, что наш поединок по правилам. — говорю я: — вы же так говорили, Наояма-сан?
— Что? Ну да, все по правилам… — отвечает он, прекращая возится с сумкой: — что такое?
— Конца поединка не объявлено, отсчета не было, я на ногах. — перечисляю я: — по правилам бой продолжается, а вы перчатки снимаете.
— Малыш… — смотрит на меня Наояма. Смотрит снизу вверх, он присел над своей сумкой: — ты серьезно? У тебя голова уже встряхнута, это в тебе горячка говорит. Посиди, отдохни, к врачу сходи. Аки-кун — он кивает в сторону очкастого: — считает, что у тебя с головой не все в порядке и я это вижу сейчас. Охолони чуток.
— При всем уважении к вам, Наояма-сан, вы, кажется, переоцениваете свои способности и преуменьшаете мои. Я не считаю себя таким уж выдающимся бойцом, но все же — правила есть правила. — пожимаю плечами я: — если вы хотите оставить все как есть, значит вы уступаете позицию и сдаетесь. Меня устроит любой расклад.
— Наояма-сан! — говорит Акихиро, поправляя свои очки, жестом, который начинает меня раздражать: — условия нашего с вами договора подразумевают… стороны должны выполнять свои обязательства! Вы читали договор перед подписанием, юрист подтвердит.
— Верно! Никто не даст тебе уйти без победы! Иначе денег не получишь! — встревает в разговор кто-то из свиты и Акихиро тут же дает говорящему подзатыльник. Верно, нечего чемпиона драконить, вот уже после слов Акихиро — у него желваки заиграли и глаза сузились. Нехорошо так сузились, да.
— Хорошо — говорит он, после неловкой паузы: — хорошо. Но имей в виду, малыш, ты сам на это напросился. — и он снова натягивает перчатки. Встает, разминает шею и делает шаг вперед. Протягивает мне перчатку. Тычу в его перчатку своей в знак приветствия и отступаю назад.
Тут надо сказать, что все эти техники старой школы — я не сильно-то и изучал в свое время. Был какой-то подкожный зуд, который всегда ныл в ухо «а как это будет на улице» и по всему выходило, что оверхенд на улице — дурная идея. Как ни странно, но убойность этому удару придают именно перчатки. Парадокс — приспособление, которое предназначено для того, чтобы смягчить травмы, как раз удар и усиливает. Здесь несколько факторов сразу — так, например голый кулак не обладает таким травмирующим, глубоко проникающим воздействием, как перчатка — при ударе в лоб. Голыми костяшками в лоб — так недолго и пальцы сломать, голова — самая прочная часть тела. Плюс китайская поговорка о выборе способа и метода удара по оппоненту — твердым по мягкому и мягким по твердому. То есть все эти «рюито-кеи», сжатые кулаки с выставленной фалангой среднего или указательного пальца — работают только по мягкому, и только если по нервному узлу попали — как это происходит, не спрашивайте. Сам не знаю. Не овладел искусством дим-мак, тычков с передачей энергии и так называемой «отсроченной смерти». В свою очередь по голове (если лоб подставили) — лучше работать ладошкой, основанием ладони там, например. Гораздо больше шансов голову встряхнуть. А оверхенд — это же как мельница сверху, выворачивая костяшки под неудобным уголом в лоб! Да и свинг — та же история, только в профиль. Только в перчатках такие удары действуют и если боксер «старой школы» бросает такие удары на улице, то … как правило потом ходит с перебинтованными кистями. А то и в гипсе. Руки — инструмент тонкий.
Все это я даже не думаю — я знаю. Потому в бою с противником, который сделал все домашнее
