— Если останется, — чуть ли не смеясь добавил Кузаун.
— То есть, я могу рассчитывать, что его господское величество архимагистор Настрайской магической академии, сильнейший маг на южном континенте, грозный воин шестисотого уровня и просто добрый старик… сдержит своё слово?
— Вот моя рука, Кта’сат, — старик поднял правую руку в клятвенном жесте как бы говоря, что его слова незыблемы. Это шокировало всех: магистрат смотрел на старика как на окончательно поехавшего дуралея, а на трибунах вообще ни черта не понимали и удивлённо перешёптывались. И если мне не показалось, то где-то раздался возмущённый возглас равнинной эльфийки о том, что я наглый психопат с наглухо поехавший кукухой и протёкшим чердаком. Или что-то подобное, но смысл именно этот.
— Очень хорошо. Но что же будет, если я убью эту тварь?
Старик громко засмеялся и вновь надрывно закашлял, собираясь выплюнуть собственные лёгкие. В этот момент я мысленно перебрал всех богов из прошлого мира и помолился каждому из них, чтобы старик и в этот раз опоздал на скорый поезд «этот свет — тот свет».
— Насмешил так насмешил, Кта’сат, — архимагистр наконец закончил надрываться и смахнул слезу. — Давай подумаем вместе, давай. Мы могли бы сохранить тебе жизнь. Что на это скажешь?
— И всё? — я невольно прищурил правый глаз от удивления.
— Неужели ты хочешь что-то ещё? Какой жадный Кта’сат, — старик улыбнулся и задумчиво посмотрел на сидящих в ложе. — Что же, говори, чего бы ты хотел.
— Та-ак, — я протянул с наигранной задумчивостью на лице и ликующим сердцем в груди:
— Ну, оставить мою жизнь при мне — это очень хорошо, это пусть будет. Но никакого рабства, повинностей и прочего: я родился свободным разумным, им я и умру.
— Ты… — Кузаун попытался возмутиться, но я-то ещё не закончил.
— Дальше. Я хочу продолжить обучение в академии и самостоятельно платить за себя. Сразу не получиться, но можно пойти на сделку: академия одалживает мне оплату, а потом я возвращаю, с процентами. И никаких препон во время обучения, лишних вопросов и вообще ничего, что помешало бы мне учиться и постигать мудрость, накопленную в стенах академии. И хотелось бы узнать, как вы вообще умудрились порождение вытащить из скверны и доставить сюда.
Чем дольше я говорил, тем больше даже мне моя наглость казалась безграничной. К сожалению, идеи закончились и оставалось только ждать, когда маги придут в себя: лица у них были такие, словно живого дракона увидели.
— Ты настолько уверен в себе, что смеешь выставлять нам… — Кузаун пришёл в себя первым, но его перебил старик.
— Я согласен, но условия другие.
— Господи…
— Молчать, дети мои. Я говорю не с вами, а с Кта’сат, — голос архимагистра понизился и стал настолько сухим, что все сидящие в ложе невольно вздрогнули. — Оплата и обучение. Академия оплатит за тебя, но вернёшь ты в десятикратном размере не позднее года с выпуска.
— То есть… За каждый год не восемь, а восемьдесят тысяч золотых? — старик кивнул. — И за пять лет это четыреста тысяч? — старик ещё раз кивнул и хитро улыбнулся. — У меня есть выбор? Согласен.
Трибуны оживились, пытаясь осмыслить столь огромную сумму. Да и насколько это громадная сумма — тот ещё вопрос, но меня это слабо заботило. Я уже мысленно прописался не в уютной комнате первого кольца академии, а в ближайшем скверном месте, где как белка-неврастеник буду геноцидить порождения скверны и таскать их части на продажу.
— Мы выберем сами, чему и как тебя обучать, — архимагистор на мой вопросительный взгляд продолжил. — Мы скажем тебе, какие занятия ты сможешь посещать, а какие нет. Мы скажем, что ты можешь изучать, а что нет.
— То есть некоторые ограничения, так? И всё?
— Да, Кта’сат. Больше ничего.
— И меня не будут преследовать ваши солдаты? Никто не будет пытаться убить? После выпуска спокойно продолжу жить так, как я хочу и никто мне не будет указывать что делать? А пока я в академии, то никто не будет мешать мне учиться?
— Я не скажу за учеников, но учителя — да. Как и всё остальное — да.
Что же, расклад вполне удачный, даже в мою пользу, и хоть слова о запрете уроков удручают, но как такового выбора у меня нет. Надо соглашаться, лучше условий выторговать не получится.
Сдаётся мне, альцгеймер у старика какой-то странный. Не иначе, он раскусил меня и понял, что я действительно могу что-то противопоставить порождениям скверны.
— Я согласен, — я развёл руками показывая, что деваться мне некуда. Старик в ответ поднял правую руку в клятвенном жесте.
Все на трибунах ахнули, а сидящие в ложах маги позеленели то ли от стыда, то ли от осознания скорой и крайне внезапной кончины старого маразматика. Скорее всего, он случайно поскользнётся на лестнице и кубарем полетит вниз, собирая телом случайно разбросанные на ступеньках случайно обмазанные смертельными ядами гвозди, кинжалы, мечи и прочие случайно оставленные колющие предметы.
Сидящие чуть правее ложи церковники скривили лица так, будто их подвели к выгребной яме, вручили по ковшику и предложили утолить голод. В особенном отвращении находился Хубар, смотря на старика как на полоумного идиота. Мы пересеклись взглядами с парнем. Я подмигнул, белобрысый покраснел от ярости.
— Слова архимагистора есть нерушимая воля академии. Будет так, как сказано, — Кузаун объявил громко и чётко, не оставляя и шанса на сомнения. Я победил. Осталось последнее.
— Прошу прощения, а ставки делали на сегодня? Я бы поставил. На себя, естественно.
— Ставки делали, и ты можешь поставить. Только живое золото или нечто ценное.
Я только потянулся к поясу, но остановился: — На меня хоть кто-то ставил?
Кузаун посмотрел за спину. Сидящий позади маг кивнул и ушёл с ложи. Потянулись долгие и томительные минуты ожидания. Разумные на трибунах перешёптывались, маги недобро смотрели на меня, церковники вообще подумывали объявить награду за мою голову. Я же смотрел на плотную ткань, на три скрытых за ней силуэта. И ни о чём не думал. Лишь чувствовал злость на этих драконов. И на всех остальных тоже.
Вскоре ушедший маг вернулся и сообщил, что на меня поставил лишь один разумный. Кто именно — сказать не могли, но я и так догадался. Заодно подумал, что перед этим разумным надо извиниться. Лишним уж точно не будет.
— Думаю, поставили против меня много, так что отвечу тем же, — я полез ковыряться в поясе. Со стороны это выглядело комично: ксат гладил широкий пояс, будто что-то пододвигал от центра к завязкам.
— Это же, — многие маги от удивления встали, увидев в моей руке жемчужину размером с большой палец.
— Да, вы всё правильно видите. Это то же самое, что и у магистора и архимагистора.
— Откуда он у тебя? — глаза Кузауна от удивления готовились вылезти из орбит.
— Случайная находка. Хотел продать, но не получилось, да так и ходил с ней, как с талисманом. Понимаете, я не знаю ей цену и надеюсь, что магистрату дорога честь и он не станет обманывать.
— Как можно «случайно» получить нечто подобное? — Кузаун первым отошёл от шока.
— Шёл рядом с лесом, грелся в лучах палящего зимнего солнца, смотрю, огромная жемчужина лежит. Что это, если не случайность?
— То есть ты не знаешь, подготовили его должным образом после оклазии?
— Без понятия, — я пожал плечами, хотя нагло врал.
— Это ядро одного из хитцов, Лик’Тулкис. И раз ты ничего о его истории не знаешь, тогда мы будем считать его испорченным. За такое много ты не выручишь: не больше десяти тысяч имперскими золотыми.
На трибунах ахнули, а я едва не поперхнулся. Не зря всё это время таскал жемчужины с собой. Но времени на ликования не было. Стараясь не упускать столь редкий шанс, я выкрутил на полную мощность тумблер с названием «Актёрское мастерство».
— Я не совсем понимаю слова про не подготовленную и подготовленную, но сколько тогда она будет стоить?
— Одной будет достаточно, чтобы оплатить контракт.
— Сорок тысяч?
— Пятьдесят.
