телекинез, физические супервозможности, а раны на ребятах затягивались во мгновение ока — мы с Сеннит неплохо доработали моих друзей, и теперь эта четверка боится лишь прямого попадания ядерного заряда в пяток килотонн. В волков теперь превращаться необязательно — зубы и когти ребята умеют отращивать и так, а доступная ранее лишь в звериной форме скорость теперь достигается и в человеческой.
— Скоро они? — спросил я учителя.
Суперслух позволил ребятам меня услышать, они за секунду «добили» Мишень и с улыбками на запачканных жучиной кровью лицах помахали мне руками. Тоже на пляж поскорее хотят!
Последний год для жителей Земли-1 выдался непривычным, но Василий Федорович Игнатьев, сорокашестилетний, рано начавший седеть отец четверых детей и любящий свою Ольгу муж был доволен. Тяжеловато им с женой давалась большая семья — обо вкалывали на двух работах, и оттого воспитание троих пацанов и одной девочки — младшенькой, долгожданной — приходилось отдавать школе, детскому садику да бабушке — теща Василия Федоровича жила с ними, в трехкомнатной, полученной от завода, квартире. Повезло — и с тещей, и с работой: трудись он на частном или гражданском предприятии, квартиры мог бы и не дождаться, а теще, вопреки анекдотам и стереотипам, была женщиной доброй, душевной и неконфликтной. Ее потеря далась семье тяжело — Ольге пришлось уйти со второй работы, и кормить шестерых человек стало сложнее.
Вздохнув воспоминаниям о тех непростых временах, Василий Федорович пошевелил обутыми в мягкие домашние тапочки ногами и щелкнул пультом занимающего добрые две трети стены «хрущевки» плоского телевизора. На заводе по их производству глава семьи всю жизнь и трудился. Не прямо таких, конечно, а военного назначения, секретных, дорогущих и по сравнению с висящим на стене чудом — безнадежно устаревших. Теперь девять десятых ВПК переключили на гражданскую продукцию.
Работа стала — не бей лежачего! Работать приходится один день из трех, ровно четыре часа: сиди да смотри, как конвейерная линия штампует телеки. Рабочая обязанность всего одна — дернуть выкрашенный в красный цвет рубильник, если конвейерная линия засбоит. Пока такого ни разу не случилось, а если бы и да, линию бы отрубила автоматика — человек там нужен чисто на всякий случай и, по словам бригадира Семеныча, «чтобы было кого за поломку натянуть». Василий с коллегами так эту должность и называли — «дежурный стрелочник».
Причина такого почти невероятного графика — платят при это столько, сколько они на двоих с женой при четырех работах и не мечтали! — проста: «наверху» наконец-то сидят те, кому на народ не насрать. Война с жуками закончилась победой, с соседями воевать теперь нельзя, а на ВПК почти половина страны пахала — куда работать пойдут? Вот и велено было графики адаптировать так, чтобы всем работы хватало. Первое время — тогда у Василия три рабочих часа в месяц всего было — было даже стыдно: ничего не делаешь, а такие деньжищи капают! Теперь ничего, привык Василий, и начал опасаться, что еще кто-то из коллег с завода уволится да в капсулу игровую ляжет — тогда накинут двадцать минут к рабочей смене.
Даже невесть откуда взявшиеся союзные жуки удивляли главу семьи не настолько, как «капсулы». Жуки-то понятно: если есть агрессивные, значит и нормальные рано или поздно должны были нагрянуть. Жаль, конечно, что «поздно» — отец Василия на войне тридцать лет назад погиб.
— Коль, кино показывают, с этими твоими — в колготках! — издал глава семьи безнадежный клич.
Нет ответа — в капсулах лежат, блин, что старший, что жена. И ладно сын, тот хоть по Космосу летает, авось и выбьется когда во всамделишные космонавты — много слухов последнее время гуляет, будто скоро рабочих мест привалит: Вселенная бесконечная, всех вместит. Жена вообще стыд потеряла, волшебницей себя возомнила — бегает в прозрачных тряпках, заклинания колдует. Кстати…
Щелкнув пультом, Василий подключился к «глазам» игрового аватара жены — ему эта функция в два поставленных техникам пузыря обошлась, Ольга ни сном, ни духом. Знаем мы эти игры — весь Интернет в похабных кадрах из тамошних публичных домов завален! Василий, будучи идейным противником «рогов», пусть даже и цифровых, жене конечно же доверял, но предпочитал быть уверенным.
На экране появилась ночная поляна — мир игры огромен, и часовых поясов там как положено, двадцать четыре — на которой горел огромный костер. Вокруг него — срам-то какой! — водили хоровод обмазанные кровью, трясущие спутанными грязными патлами, голые женщины. Надпись в правом верхнем углу экрана гласила: «Ритуал поклонения Кровавой луне. До завершения — 0.1.30»
— Нихрена ты не волшебница, Олька, — вздохнул Василий. — А самая настоящая ведьма! Не младенцев хоть потрошила-то?
Постучав по пульту, он отмотал происходящее на пару часов — на закат — и посмотрел сильно ускоренную нарезку получения группой «ведьм» критически важного для усиления персонажа, редкого задания, в ходе которого им пришлось отправиться в совершенно сказочного вида, наполненный непонятно откуда взявшимся солнцем, лес, отыскать в нем четырех прекрасных, обладающих большими печальными глазами, единорогов и самым ужасным образом заживо вырезать их сердца и сцедить кровь в сделанные из пузатых тыкв сосуды.
— С кем я живу? — привычно вздохнул Василий и от греха подальше переключился обратно на кино про Человека-паука.
Многократные разговоры с женой на тему специфичности ее игрового процесса привели к пониманию — Ольга находит в происходящем важную для себя отдушину и неплохо зарабатывает, и, пока дети в школе, садике и «космической капсуле», она может сколько угодно потрошить любых существ — они все равно не настоящие. Характер «реальной» Ольги от этого только улучшился, и Василий в целом был за нее даже рад — лишь бы эльфов не привораживала. Через полчасика она выберется из капсулы, заглянет чмокнуть его в щеку и отправится на кухню, нажать пару кнопок на кухонном комбайне, который теперь сам добывает продукты из холодильника, сам моет-режет-смешивает, сам варит-жарит-парит и сам же делит на порции — только тарелку забери, а потом обратно поставь, помыть.
После этого они вместе спустятся вниз, сядут в новенький электромобиль и поедут забирать средних и младших детей, чтобы семейно поужинать.
С широкой улыбкой Василий посмотрел на календарь — хрен бы он так год назад понедельник провести смог!
Внезапно телевизор вышел из-под контроля, показав двухминутный отсчет на фоне кумача — в качестве дани традициям государствам было разрешено использовать старые флаги в национальном телевещании. Единый флаг у человечества теперь тоже
