Они смотрели на меня с таким почтением, что я сказал с досадой:
– Это у вас такие шуточки? Ничем я не обладаю! А то, что я решаю, кто заслужил ад, а кто нет… это просто мои догадки, предположения, умозаключения… которые не подкреплены никакими властными полномочиями!
Они молчали, только Норберт сказал с тем же упрямством:
– А вдруг?
Альбрехт зябко передернул плечами.
– Сэру Ричарду многое дадено, но за все будет спрошено. Боюсь, я бы отказался от такой участи…
Норберт вздохнул.
– Я тоже.
Альбрехт оглянулся на лес, от которого мы неспешно отдаляемся на медленно бредущих конях.
– Думаю, – проговорил он, – и за этого… ну, которого выпустил, спросят со всем пристрастием. Дескать, почему так решил, а не руководствовался ли низменными чувствами, а не лучше ли было передать его душу силам ада…
Я увидел устремленные на меня взоры, ответил нервно:
– Не знаю!.. Я вообще спрашивал вас насчет отшельника, что с ним делать, а вы умничать полезли!.. Конечно, умничать всем хорошо, никакой ответственности!.. А что с отшельником делать?
Они переглянулись, промолчали.
На привале я рассказал уже в шатре, где собрались военачальники, как про отшельника, так и про его таинственных охранников. Конечно же, все ухватились за то, кем могут быть эти стражи, пошел спор, я раздраженно напомнил, что это не богословский диспут, а просто хотел бы услышать их мнение насчет кем считать отшельника.
Меганвэйл покряхтел, наконец сказал неохотно:
– Ваше высочество, не делайте этого. Не возвращайте его в Шателлен. Он живет здесь счастливой жизнью, которую сам избрал для себя. Он свободен.
– И вообще не говорите королю Найтингейлу, – сказал барон Хельмут серьезно.
Я воззрился на него в изумлении:
– Почему?
Граф Арнубернуз поспешил вклиниться с ответом:
– Сейчас у вас все права наследника на корону Шателлена!..
– А если привезете младшего сына, – пискнул барон Эванс, – то…
Я отмахнулся, обратил взор к сдержанному Хельмуту, что сразу же замолчал, едва его перебили.
– Барон?
Он ответил ровным голосом:
– Все верно, тогда принца объявят наследником. Даже если король и захотел бы оставить корону вам, этого не позволит знать.
Я нахмурился.
– Но это его младший сын, я обязан обрадовать Найтингейла. Я всего лишь потеряю королевство, но спасу честь.
Они разом замолчали, довод неопровержим, честь всего дороже. Честь для рыцаря – это и есть жизнь; обе растут из одного корня. Отнимите у рыцаря честь – и жизнь кончена. Во всяком случае, в обществе других рыцарей, заботящихся о безукоризненности репутации. Можно только сменить имя и пуститься в странствия…
Граф Фродвин прогудел мощно:
– Мы не вправе жить, если погибнет честь. Ваше высочество, я ни минуты не сомневался, что вы самый достойнейший и рыцарственнейший из правителей!
Когда все разошлись, сэр Альбрехт спросил хмуро:
– А что на самом деле?
Я посмотрел на него исподлобья.
– Сомневаетесь в моей рыцарской чести?
– Нет, ваше высочество, – ответил он учтиво, – но это же несерьезно… Вы ж политик!
– Мы живем в мире рыцарской чести, – напомнил я. – Слух о таком поступке разнесется по всем королевствам. Я в самом деле потеряю Шателлен, но обрету такую репутацию, что будет стоит трех таких королевств!..
Он задумался, вздохнул.
– Рискованный ход. Я бы предпочел взять королевство. Однако теперь понимаю, что и Шателлен вы не потеряете… Будь там королем Найтингейл или этот принц, они все останутся настолько дружественными, что почти войдут в ваше королевство Улагорния.
– Смекаете, граф, – сказал я поощряюще. – Они в самом деле войдут в наш дружественный союз настолько плотно, что уже не будет особенной разницы, кто там король.
Он проговорил, не сводя с меня пристального взгляда:
– Это касается не только Шателлена?
Я сказал с укоризной:
– Граф… Неужели вы могли подумать, что отпущу Мезину? Королева Ротильда нанесла болезненный удар по моей репутации.
– Самолюбию, – сказал он.
– Что?
– Самолюбию, – пояснил он, – а не репутации. Но за ваше самолюбие, ваше высочество, будем драться еще злее, ибо ваше самолюбие – это и наше самолюбие. Рыцари не терпят, чтобы в их вождя бросали камни. В общем, вы меня успокоили, ваше высочество…
Я поморщился.
– Знаете, граф, ваша похвала звучит так оскорбительно. Я так распинался о своей рыцарской чести, а она есть!.. а вы тут сразу находите подоплеку и заявляете довольно: я так и знал, что он полное говно!
Он изумился:
– Разве я сказал именно так? Вслух?.. Да, надо не все говорить вслух, что думаешь… Спасибо, ваше высочество, я рад, что вы в здравом уме.
– Идите, граф, – сказал я хмуро. – Готовьте депортацию принца на историческую родину. Хватит ему тут развлекаться, пора и поработать.
Армия мощно и широким фронтом, словно грозовая туча, что застилает все небо, продвигалась в Скарляндию. Сперва вошли в те области, что скарляндцы отхватили, пользуясь разгоревшейся гражданской войной у своего извечного противника, захватили и уничтожили несколько отрядов мятежников.
Арнубернуз и Фродвин, будучи высокородными графами, командуют элитными частями рыцарской конницы, но я придал им еще по пять тысяч панцирной пехоты и по тысяче лучников, после чего наметил, куда им идти самостоятельно и какие крепости изолировать, не пытаясь взять штурмом, все равно сдадутся.
В Скарляндии, как сообщали злорадствующие разведчики, уже идет война на несколько фронтов, ибо кроме жестокой гражданской бойни добавилось вторжение армий со стороны Пекланда, Ирама и даже Бриттии.
По всей Скарляндии паника, растерянность, одни призывают сражаться до последней капли крови, другие самостоятельно послали гонцов, которые старательно уверяли меня, что местные вожди настолько чтят, что на руках пронесут к трону.
Я улыбался, кивал, говорил ласковые и ничего не значащие слова, но Меганвэйлу велел по-прежнему вести армию широким фронтом и размещать войска во всех ключевых местах.
– Так мои слова прозвучат весомее, – пояснил я. – Понимаете, герцог, почему я говорил, что мы не вторгнемся в Скарляндию?
Он подумал, предположил с хитрой улыбкой:
– Мы идем не как завоеватели, а как спасители?..
– Точно, – одобрил я. – Оказываем помощь братскому народу, несмотря на. Конечно же, войска Пекланда, Ирама и Бриттии не станут входить с нами в столкновение, а оттянут свои воинские силы взад. А мы поможем скарляндцам освободить их землю… заодно очистим ее и от мятежников.
Он широко улыбался, такой непохожий на всегда ровного и сдержанного полководца. На щеках, как я заметил, последние дни играет победный румянец, а в глазах разгорается лихорадочный блеск.
– Ваше высочество, – спросил он тихо, – а не пора ли начинать выявлять виновников вторжения в Варт Генц?.. Или планируете провести суд в Древограде, это их столица…
– Помню, – ответил я безучастно, – Древоград помню… А Скарляндия, гм… А зачем нам Скарляндия?
Он отшатнулся, посмотрел на меня выпученными глазами.
– Ваше высочество?
– Слишком много королевств, – пояснил я. – Не находите? Налицо классическая феодальная раздробленность, что весьма тормозит прогресс, а как нам без прогресса? Я вот просто не мыслю, как один пустоголовый, но влюбленный, не мыслил жизни без Вероны.
Он потряс головой.
– Простите, ваше высочество… но все-таки… мы вступаем на земли Скарляндии, а вы еще не дали указания…
– Идем на Древоград, – сказал я. – Это такой город.
– Столица!
– Уже нет, – ответил я. – Просто город.
– Ваше высочество?
Я повернулся, всмотрелся в его озабоченное лицо.
– Герцог, вы превосходный полководец. Думаю, вам самому будет проще управлять единой армией, а не десятком, где все тянут в разные стороны.
Он пробормотал настороженно:
– Разумеется, но как…
– Как вы уже слышали, – сказал я, – я еще на пути за отступающим Мунтвигом… хотя он на самом деле не отступал, но в официальных документах стоит говорить именно так, мы обязаны воспитывать молодое поколение на ярких и запоминающихся примерах… так вот, на пути за отступающим Мунтвигом я вторгся в королевство Эбберт и ликвидировал его за уход в сторону от библейских заповедей, за пренебрежение Церковью и нашими демократическими ценностями.
Он помотал головой, вид несколько ошалелый.
– Да-да, я слышал, весть об этом ужасающем деянии катится впереди вас…
– И приносит мне победы, – напомнил я. – Крепости открывают ворота и выносят ключи, в таких случаях я даже не ввожу туда войска. Но главное в том, что Эбберта больше нет… но его земли никуда не делись! Помните, я говорил на закрытом воинском совещании, что лучше Варт Генца может быть только Великая Улагорния?
Он ожил, выпрямился, посмотрел на меня, как дитя на взрослого дядю с полными руками конфет.
