Тут я прошу меня правильно понять, я не собирался ломать традиционный уклад в Китае, да и не смог бы, если уж на то пошло. Но свою-то жену я мог уговорить общаться нормально?
Юлька постояла в дверях, глядя, как мы ловко жонглируем свитками, и взглядом попросила меня выйти для приватного разговора. Лицо ее не предвещало ничего доброго.
— Почему он на свободе? Почему пишет письма вассалам?
Надо сказать, что особенно многого я в письме ей не сообщил. Сказал, что отец ее жив, но вопрос мы с ним решили. И раз уж теперь у нас мир, то пусть она идет с небольшим отрядом на Хоугуань, где мы все детально уже и обсудим.
И вот она приезжает, видит батю свободным и ни в чем не стесненным — есть из-за чего закипеть.
— Садись, дорогая. — Я указал на место за столом, где парочка слуг тут же сервировали чайную церемонию в миниатюре. — Давай я все тебе по порядку расскажу.
— Твой рассказ изменит тот факт, что на нас идет один из старых приятелей моего отца? — с нехорошим прищуром спросила она. — А он сам сидит и пишет письма, которые никто ему не мешает отправлять?
Не сказать, что у меня что-то дрогнуло внутри или оборвалось. Но неприятный такой осадочек появился. Всегда больно, когда думаешь, что умный и все предусмотрел, а тебя обманывают. Но, блин, как он осмелился? Чит-коды на бессмертие, что ли, скачал?
— Ладно, давай ты, только коротко. Самую суть.
А она была такова. За рекой, пока мы тут решали свои вопросы, сложилась коалиция из нескольких княжеств, которые решили идти войной на Вэнь. Причем духовным лидером этого союза являлся некий Гэ Дэмин, правитель земель под Инчуанем, что достаточно далеко от нас.
Имя этом мне уже было знакомо. Кажется, его называла Бешеная Цань, когда рассказывала, кто в свое время ее нанял, чтобы покончить со мной. Конечно, она не была уверена, что правильно определила заказчика, ведь имя князя ей никто не называл. Так, предполагала…
От дяди Шу, который очень активно мониторил ситуацию за рекой, я про господина Гэ тоже слышал. Правил он одной из самых сильных фракций на Срединных землях и давно заглядывался на Юг. Отличался сей муж с фамилией как название копья-клевца — на слух чуточку по-другому звучит — непомерными амбициями, большими батальонами и древностью рода. Вроде бы эти самые Гэ служили китайским императорам еще во времена династии Ся[1].
И вот этот тип, со слов Юэлян, которая, в свою очередь, получила известия от Мытаря и Матушки И, собрался идти на Вэнь. И поперся к реке конно и оружно.
— Как давно это было? — уточнил я.
— Сообщение от Ля Ина, Хранителя Реки, доставили в Поян три дня назад. Оттуда его уже переправили в Юйчжан, а У Ваньнан послал мне вслед конного гонца, поскольку не знал, что можно отправлять в Хоугуань птицей. Я велела ему начинать мобилизацию, но он, я думаю, и без приказов уже это сделал. Во то время, как нашим шпионам стало известно о готовящемся сражении, Гэ Дэмин вошел в Даньян. Речные города встали на его сторону и усилили его войско.
Три дня… Ну, не так плохо, можно даже сказать, оперативно в нынешних условиях. А вот новости про Даньян (а еще в коалицию инчуаньского вана вошли Цзанся, Лунцзян, Жунань и Гуанлин [2]) печалили. Цзанся, кстати, был в числе тех, кто входил в союз с Чэном Шу, и я так-то рассчитывал, что он тоже достанется мне. Облом.
— Большое войско собралось?
— В сообщении говорится о двухстах тысячах пехоты и конницы.
— Что?!
— Также Ля Ин упоминал кавалерию наемников-хунну и около двух сотен боевых джонок когурё.
— Двести тысяч?!
— Да. А ты в это время любезничаешь с моим отцом, который был дружен с Гэ Дэмином. Нам нужно брать его под арест и спешить к Пояну, чтобы отражать вторжение!
Девушка вновь вонзила в меня свирепый взгляд, мол, это твой промах! Я быстренько произвел подсчет в голове и понял, что она ошибается. Если бы десять дней назад ее папка и правда отправил сообщение своему давнишнему приятелю, оно бы, конечно, уже дошло. А вот силы свои великие правитель Инчуаня никак бы собрать не успел. И уж точно не успел бы дотопать до Даньяня. Только для того, чтобы добраться до реки, его армии потребовалось бы две недели. А значит, как ни велико было искушение валить все на тестя, он к новому вторжению не имел никакого отношения. Поскольку как раз в это время сидел в подземелье.
Все это я рассказал жене. Как и прочие новости — наш враг был Великим Мастером, мы его победили, отца освободили из-под замка, а ты, дорогая, скоро официально возглавишь фракцию своего отца. Благоверная от этих известий немного подвисла, потом сходила к сидящему в соседней комнате Чэну Шу и наорала на него. Вернувшись, расплакалась и ближайшие полчаса ни к каким осмысленным действиям была не готова.
— Он ни при чем… — тихонько всхлипнула она в очередной раз.
Я так-то понимал, что для дочери было отрадно узнать, что ее отец не желал ее убивать. Такой камень с души, и все такое, только вот у нас вторжение на носу! Самое большое на моей короткой памяти!
С одной стороны, вести супруга принесла даже не тревожные — смертельные. Войско вторжения в двести тысяч — это очень много. Поддержка корейского наемного флота, хуннской северной кавалерии и переход Цзянся с Даньянем на сторону врага — тоже в своем роде гвозди в крышку гроба Вэнь. Одно радовало — переправить через Янцзы две сотни тысяч воинов — задача для нынешнего времени и уровня технологий нетривиальная. И даже если Гэ Дэмин начнет подготовку прямо сейчас, у нас еще останется достаточно времени, чтобы подготовиться и встретить врага во всеоружии.
— Юэ, милая… Хватит слякоть разводить.
Я привлек девушку к себе, несмотря на попытку отстраниться. Обнял, поцеловал в висок. Вытер пальцем слезу, повисшую на кончике носа.
— Я думала, что он хотел меня убить… — прошептала та, пряча лицо у меня на груди.
Крепко ее приложило! До сих пор в себя не пришла. А ведь все это время держалась так, будто предательство собственного отца ее максимум расстроило. Ну, может быть, огорчило. Умеет лицо держать, нечего сказать. Правда, когда истина стала известна, все эти возведенные плотины внутри снесло мощной волной облегчения.
— Ну, не убил же, — глупо пошутил я, не зная, что еще можно сказать в таких обстоятельствах. С женской слякотью я никогда не умел бороться.
Да и мозг был занят немного другими вопросами. Силы, средства, логистика. По всему выходило, что на нашем берегу к моменту начала вторжения я смогу собрать порядка ста тысяч своих и союзных сил. Правда, только в том случае, если удастся перетянуть вассалов дяди Шу на свою сторону. А это значило, что совет нужно проводить раньше, да и Юлькиного батю мотивировать на это.
А что, если?..
Идея, которая пришла в голову, поразила своей циничной эффективностью даже меня. Но я не позволил себе интеллигентской рефлексии по этому поводу — выживем, будет время и попереживать.
— Знаешь что, дорогая, — сказал я, отстраняя от себя хлюпающую носом девушку и заглядывая в ее покрасневшие глаза. — Пойдем-ка к твоему отцу.
— Что? Зачем! — тут же напряглась она. — Нет! Я не пойду!
— Надо! — надавил я голосом. — Ну, накричала на него, подумаешь, делов-то! Он вон мужа твоего законного хотел извести, так что — квиты. А помириться с ним надо. Не мне — тебе. А то сомнет нас господин Гэ, так мало того, что Китай не спасем, еще и с отцом перед смертью нормально не поговоришь.
Смысл сказанного не сразу, но дошел до разума моей благоверной. Она еще несколько раз шмыгнула носом — совсем не как принцесса, — кивнула и решительно двинулась в соседнюю комнату. Я, чуть отстав, двинулся за ней, готовя дополнительные аргументы для предстоящего воссоединения семьи.
Что может лучше воздействовать на накосячившего папку, чем прощение дочери? Думаю, немногое. Угрозу я ему уже создал, но гораздо спокойнее будет, если Чэна Шу удастся сдерживать не только страхом. А чувство вины перед собственной дочерью — довольно сильный мотиватор, особенно когда за рекой в силах великих стоит враг. Да и без такового, собственно.
