— Я дам за него десять тысяч, — выпалил ведун, — и по тысяче за каждого проклятого.
— Побойтесь богов, я привез вам целого жнеца, правда, немного мертвого. Много ли вы слышали о подобном?
— Хорошо, — вдруг улыбнулся ведун, — вы правы, ваш товар уникален, я проверял вас. Пятьдесят тысяч — вот моя цена. За проклятых, извините за шутку, по две тысячи за каждого. Кстати, как они упакованы? Надеюсь, не просто свалены в кузов?
— Свалены в кузов, — слегка улыбнувшись и видя печаль на лице Любима, продолжил Константин, — но свалены в зачарованных холодом мешках. С момента гибели прошло чуть больше семи часов.
— Это лучшая новость после той, что у меня теперь будет жнец для исследований. Сейчас я распоряжусь, чтобы слуги открыли ворота на задний двор, не таскать же трупы с парадного. — Он вскочил и вытащил из кармана мыслеглас, и тут затормозил. — Простите старого человека, я ведь не уточнил, вы принимаете мою цену?
— Она меня устраивает, — вставая, произнес Воронцов, — и рассчитываю, что ваши слуги справятся с разгрузкой, как можно быстрее, мне еще нужно найти приличный гостиный двор.
— И слушать не хочу, — замахал руками Любим, — вы — мой гость, для вас гостевая спальня на втором этаже, а ваши спутники расположатся на первом. Там есть пустующие комнаты. Ужин подадут через час, и хочу предупредить, отказ меня очень расстроит. Кроме того, я хочу услышать историю этого невероятного боя.
— Я принимаю ваше приглашение, расстроенный сильный ведун не то, что мне нужно, в моем состоянии. Хотя я думал, вы меня выставите за порог, чтобы начать препарировать жнеца и потрошить проклятых.
— Вы плохо обо мне думаете. Проклятыми займутся два моих ученика, а я займусь жнецом, когда мы поужинаем и я услышу вашу историю, ночь на севере длинная. — Он приложил карту мыслегласа к виску и, быстро переговорив с невидимым абонентом, направился к двери. — Пройдемте, Ваше сиятельство, примем вашу добычу. Деньги переведу тут же, как посмотрю груз.
Константин кивнул и направился вслед за Любимом, который устремился к двери. Машина уже стояла на заднем дворе возле небольшого каменного одноэтажного дома. Скорее всего, это была лаборатория Любима. Ведун вскинул руку, и вверх поднялся шар света, который с легкостью осветил весь ночной двор.
Слуги перетаскивали мешки прямо внутрь, укладывали их на пол. Рядом стояли два мужчины в кафтанах ведунов с гербом вотчины на груди — рысь в прыжке на фоне белого щита. Оба были молоды, чуть за двадцать, оба с посохами. Они вскрывали каждый принесенный мешок, изучая тела. Над жнецом все трое зависли с суеверным восторгом. Понадобилось минуты три, чтобы все они пришли в себя. Константин же сидел на пассажирском сидении с распахнутой дверью и дымил сигариллой.
— Ваше сиятельство, тут мешок с чем-то, и он явно лишний, — раздался от кузова голос Дрозда.
— Быть не может, — выбираясь наружу и заглядывая в кузов, произнес Воронцов. — Мы забрали шесть проклятых и жнеца. Неужели наши помощники упаковали и закинули что-то лишнее? И как только влезло?
— И что там? — заинтересовался Любим. — Если ценная находка, тоже куплю.
Константин пожал плечами и развязал завязки клапана, откидывая в сторону.
— Ого, — удивленно воскликнул он. — Эта парочка закинула нам тушку одного горбуна. Видели такого, Любим Еремеевич?
— Нет, ваше сиятельство, — покачал головой тот, — только слухи ходят об этих новых тварях. Даже не слышал, что кому-то из исследователей удалось заполучить тело. Говорите, назвали горбуном? Что ж, нормальное название, так и запишем. Еще десять тысяч за это тушу.
— Пятнадцать, и порукам, — согласился Воронцов.
— А вы, боярин, своего не упустите, — улыбнулся Любим. — Согласен. За уникальный неизученный образец, это приемлемая плата.
— Ваше сиятельство, — позвал Дрозд, — а с оружием что делать будем? Поздно уже лавку искать.
— Утром сбросим, — отмахнулся Воронцов. — Любим Еремеевич предложил нам стол и ночлег, и я принял его предложение. Так что, остаемся тут.
— Одна из лучших оружейных лавок города находится на соседней улице, — просветил один из молодых ведунов, — открывается в девять утра.
— Вот и хорошо. Дрозд, утром возьмешь Михая, и продадите трофеи, потом попытайтесь нанять хотя бы пять человек в сопровождение, дороги слишком небезопасны, возвращаетесь за мной, и едем в Славгород.
— Сделаем, ваше сиятельство, — заверил Дрозд.
— Кстати, сколько нам до него добираться? — озадачился Константин.
— К полудню будем на месте, если в десять выедем, — подумав, сообщил Михай.
— Нормально, — согласился Воронцов.
— Ну, коли все вопросы решены, — довольно заявил Любим, — прошу за мной. Машину оставьте здесь, никто ничего не тронет. Слуги укажут вашим спутникам, где расположится, и покормят их. А вас, ваше сиятельство, жду на ужин в трапезной на втором этаже. В вашей комнате есть все необходимое, чтобы привести себя в порядок. Думаю, вас не оскорбит, если я предложу вам новую одежду для дома?
— Не оскорбит, — улыбнулся Воронцов, — буду очень признателен. А то все мои сумки с гардеробом завалены огромным количеством стреляющих железяк.
В комнату его провожала все та же девушка с кукольным лицом. Стрельнув в него своими черными глазами, она показала ванную и оставила его одного, сказав, что пришлет слуг забрать одежду, к утру все будет вычищено.
— Советую на ночь дверь на засов запереть, и Беляша выпустить погулять, — недовольно выдала Юлия.
— А ты собственница, — усмехнулся Воронцов. — Надеюсь, твоя ревность имеет разумные границы, иначе ничего у нас с тобой не выйдет.
— Имеет. Я не ревнива и не собственница, просто именно она мне не нравится, — отрезала боярышня. — Она слишком откровенно и жадно на тебя поглядывает, когда ты не видишь.
— Оставим это, — вытаскивая руку из косынки и снимая окровавленную блузу, произнес Константин.
Рука болела, бинты, которыми его перевязывала Тала, или кто-то еще, были алыми, требовалось сменить повязку. Вот только Воронцов не догадался прихватить свой рюкзак, в одном из карманов которого была собранная им аптечка. Но оказалось, что хозяин и об этом побеспокоился. Стук в дверь заставил Константина вздрогнуть и, положив ладонь на рукоять револьвера, идти открывать. В коридоре обнаружился один из учеников ведуна, держащий в руках поднос, на котором лежала разная медицина.
— Наставник просил обработать вашу рану, Ваше сиятельство. Кор занимается вашим телохранителем.
— Благодарю, — отступая в комнату, произнес Воронцов. — Где лучше?
— Пройдемте в ванную, Константин Андреевич.
Опыт у парня имелся, он быстро срезал старую повязку, осмотрел рану, сотворил какую-то веду в виде бирюзового дымка, которая втянулась в рану, удовлетворенно хмыкнул, глядя на почти стянувшиеся края. Уточнил, что боярин принимал, и очень обрадовался, что тот опрокинул пол пузырька живой воды. После чего заверил, что повязка не нужна, просто люльки хватит, а к утру перебитая кость срастется до конца, но пару дней лучше бы руку поберечь, и действовать ей не так активно. И тут же откланялся, прихватив с собой окровавленные бинты.
Воронцов же забрался в длинную высокую деревянную ванную, где даже с его ростом можно было спокойно вытянуть ноги.
Теплая, пахнущая травами вода расслабляла и убаюкивала. Константин резко открыл глаза и мотнул головой, надо быстрее мыться, иначе и вправду вырубится, все же день выдался трудным, и стоит дать слабину, все, ужин он пропустит. Так что, приведя себя в порядок, Воронцов выбрался из ванной. Чистая, вполне приличная одежда уже лежала на кровати. Расшитая вышивкой сорочка темно-зеленого цвета, прямые штаны, ботинки, правда, размер не угадали, чуть больше, но ему же не в поход в них, а дойти до стола. Носки тоже прилагались, вот только не на резинках, а на подтяжках. Поскольку Воронцов предпочитал сапоги, то его вполне устраивали портянки, но под короткие туфли их не намотаешь, так что пришлось надевать. К сорочке полагалась жилетка. Да уж, вполне себе тройка без пиджака.
