простенок, я прикрыл глаза, погружаясь в глубины своей изувеченной души. Там я медленно прошелся по уродливому бурелому, который медленно, но верно осыпался прахом, уничтожаемый гнетом черного обелиска. Тронул ладонью собственноручно выполотые всходы надежды, вот уже который год гниющим ковром укрывающие мертвую почву. Заглянул в бездну своей Искры, где на недосягаемой глубине полыхал безудержный огонь…
Всего восемь лет я провел в этом молодом теле, но насколько сильно они изменили меня. Оказалось, что на закаленной адским пламенем душе все еще можно оставить живой отпечаток. И некоторым людям, с которыми я познакомился в этом безымянном мире, это удалось.
Сев по-восточному рядом с желтым цветочком, который после прощания с Линеей чудесным образом пророс в этом ужасном месте, я привычным движением тронул его тончайшие лепесточки.
– Познакомишь меня со своим новым другом, Линни? – вежливо попросил я, но она, будто стесняясь, закрыла от меня свой бутон.
Улыбнувшись краешком губ, я буркнул: «Ну и ладно, сам, так сам». После чего пригнулся к самой земле, рассматривая появившийся маленький чахленький росточек с тремя слегка желтоватыми листиками. И несмотря на то, что в высоту он пока еще не превосходил даже ладони, спутать этот молодой дуб с другим растением было невозможно.
– Астал, ты ведь будешь защищать Линнею? – спросил я у ростка.
И он, вместо того, чтоб пугливо съежиться, гордо распрямил свой пока еще гибкий стебелёк.
– Ну, теперь-то я вижу, что это действительно ты, – хмыкнул я. – Бесстрашный воин, живущий по заветам выдуманного бога. Ну и как же мне с тобой теперь быть?
Глава 22
Город не спал. Несмотря на то, что никто из моих Кровавых Вестников не имел привычки трепать языком, люди каким-то образом почуяли, что мы собираемся на вылазку. Нам предстояло спасти самонадеянных глупцов, что попались в руки вражеских солдат, и для этой цели простые смертные совсем не подходили.
Возглавить отряд молодых камбионов я вознамерился лично, а потому сейчас неспешно вздевал на себя аспидно-черный доспех, созданный признанным мастером Валадом. Старый ремесленник расстарался от всей души, и воплотил в зачарованном металле очередное произведение искусства и настоящий шедевр. Хищные очертания этих лат притягивали взгляд и внушали опаску любому, кто на них посмотрит. Я прямо кожей ощущал, как у стороннего наблюдателя возникало истовое желание либо убраться подальше от человека в таком облачении, либо поскорее его убить. Однако последнее, должен сказать, было отнюдь непросто сделать, ведь в микроскопические зазоры сочленений с трудом протискивалась портновская иголка.
Хоть я никогда и не носил брони, мирясь с ее наличием лишь на занятиях Мэтра Хармы, сегодня пренебрегать ей не стал. Мы с последователями Алого Завета шли в бой в своих слабых людских обличиях, а потому следовало поберечь мягкие и хрупкие оболочки. Обратимся в демонов, только если совсем уж припрет. Ведь мне совсем не хочется, чтоб перепуганные жертвы разбежались по всей провинции, невзирая на приказы своих командиров.
В какой-то момент рядом со мной появилась моя законная супруга и принялась помогать мне облачаться в броню. Молча, без слов и напутствий. Без просьб и воззваний. Араия Атерна просто безмолвной тенью хлопотала вокруг, шнуруя мой поддоспешник, потуже затягивая ремни кирасы, прилаживая поножи и поправляя на мне кольчужные чулки. Ее стройные пальцы порхали быстро и умело, ведь будучи потомственной аристократкой девушка прекрасно знала, как нужно вздевать полный латный доспех.
И я не прогонял Араию, пытаясь мириться с ее молчаливым обществом. А вскоре, когда почти все детали воинской сбруи заняли свои положенные места, супруга обошла мою замершую фигуру и заглянула в лицо. От вида моих демонических глаз она даже не поежилась, а только лишь учащенно задышала.
– Что бы ты не думал, Данмар, но я всегда буду гордиться своим мужем, – тихо сказала она, проводя ладонью по моей щеке.
– Очень зря, Араия, – грубо перехватил я чужую руку. – Лучше бы тебе забыть меня, как страшный сон, и продолжать жить.
– Тебе нет нужды испытывать мою верность, ведь я до конца своих дней буду бесконечно преданна тебе.
– Это не проверка, это мой искренний тебе совет, – откровенно признался я.
Однако девушка, судя по всему, не желала воспринимать мои слова серьезно. А потому, привстав на носочки, попыталась приникнуть к моим губам.
Мне пришлось придержать ее, опустив на плечо аристократки потяжелевшую руку в искусно украшенной сложным орнаментом латной перчатке, а затем водрузить на голову закрытый шлем. Отрезав таким образом себя от окружающего мира, я заодно отгородился толщей зачарованной стали и от навязчивых ласк Араии. Теперь в узкой прорези виднелись одни лишь мои вытянутые зрачки, сильно контрастирующие на фоне полыхающей огнем радужной оболочки.
– За что ты так со мной? – с болью и горькой обидой в голосе спросила аристократка.
Она пыталась сохранить лицо, но легкое подрагивание нижней губы выдавало бушующие в ней эмоции с головой.
– Двигайся вперед, девочка, – приглушенно произнес я сквозь металлическое забрало. – Живи и радуйся, что мое проклятие не будет отравлять годы твоей молодости. Я освобождаю тебя от супружеской клятвы. Будь счастлива.
Отвернувшись, я направился к выходу, лязгая латными сапогами, которые своими подкованными подошвами гулко били по каменному полу. Подшлемник и кольчужный капюшон ощутимо давили мне на уши, заглушая все звуки, но я все равно услышал судорожные всхлипывания за своей спиной. Что ж, Араия, если из-за меня ты прольешь одни лишь только слезы, то легко отделаешься. Но ничего, погрустишь и забудешь. Семья у тебя сильная и большая, она тебя не бросит и не оставит в беде. Все у тебя наладится.
Выйдя на извечно оживленную улицу первого кольца, я присоединился к группе своих последователей, что ожидали моего появления. Все приготовления были закончены, и теперь мы могли выдвигаться навстречу яростному кровавому безумству.
Первый слитный шаг сотни тяжелых сапог заставил прохожих вздрогнуть и податься в стороны, инстинктивно убираясь с нашего пути. Второй – обратить на нас внимание уже более осознанно. Третий – пугливо отвести взгляд от багряных силуэтов в доспехах цвета пролитой крови.
Каждый из храмовников был выше меня минимум на голову, а из-за их менее искусно выкованных и более громоздких лат, разница в габаритах еще сильнее бросалась в глаза прохожим. Однако никто из горожан не улыбался, глядя на идущего во главе Вестников недоросля. Они понимали, что я веду их убивать пришедших под наши
