В двадцати метрах от начала скверной зоны на ветках искажённого дерева висели две шкурки крыс, а под деревом лежали кости: немного мелких крысиных, и череп козла с отломанными рогами. Целый месяц всё это не поглощалось скверной. Она явно игнорировала и животных с цветной шкурой, и части их тел. Можно пройтись по скверным землям и не бояться, что инструменты или вещи исчезнут.
Следующие две недели прошли под громогласным лозунгом: «Товарищ Сиалонус, даёшь пятилетку в месяц!» Это был какой-то беспробудный кошмар череды будничной суеты.
Хотя в первый день я совместил приятное с полезным: чистил медвежью шкуру от жира и проводил эксперименты над скверной. В лесу на земле лежало десять травяных скручёнок. Ещё полтора месяца назад, когда скверна пожрала сандаль, был проведён похожий опыт. Тогда мне хотелось выяснить, сколько вообще потребуется скверне времени на поглощение того или иного предмета. Результат заставил задуматься о многом.
Небольшой камень скверна всасывает примерно неделю. Ветку — день, или около того. Сандаль — часов десять-двенадцать. Скручёнку — около двух часов. А пучок травы она сожрала буквально за десять минут. Притом выглядело это крайне странно.
Ровно за минуту до поглощения предмет начинал то ли вибрировать, то ли испускать неявный туман. Не уверен, что именно видели мои глаза, но предмет определённо покрывала странная аура, словно зрение ухудшилось и картинка двоилась. В итоге минута странной вибрации — и очертания предмета становились нечёткими, грани сливались, он будто рассыпался на атомы от лёгкого и исчезал.
Разрушение молекулярной структуры? Только чем-то подобным можно объяснить происходящее, и чем больше предмет, чем сложнее его структура и чем больше в нём частей — тем дольше он поглощается. Это объясняет, почему скверна поглощала камень целую неделю, а пучок травы только десять минут. Но есть одна проблема: скверне неважно, какой камень всасывать. С одинаковой скоростью она поглощает и небольшой булыжник, и десятикилограммовый валун. Скорее всего, есть взаимосвязь между материалом, из которого состоит предмет, и его внутренней структурой.
Вот только я не смог найти поглощённые предметы. Мама рассказывала, что скверна вещи дублирует: сначала поглощает, а через какое-то время выдаёт порченую копию. Но сколько бы я ни искал по округе, так и не смог найти ни камней, ни сандаля, ни скручёнку. Думаю, у этого есть разумное объяснение. Мама ведь тогда говорила о небольших скверных местах на свободных материках — а на этом материке скверна раскинулась от края до края и края ей не видать. Вполне вероятно, что сандаль продублировался где-нибудь на побережье или в любом другом месте.
До всех этих выводов я доходил долго, зато жить легче стало. Теперь скверна не казалась чем-то неизведанным и пугающим. У неё явно есть свои законы и своя логика в действиях.
Конечно, оставшимся списком вопросов можно обогнуть землю три раза, но два из них я собирался проверить в ближайшее время. Точнее: три вопроса.
Первый вопрос связан с экспериментом над травяными скручёнками. Раз скверна разрушает предметы, то можно ли их защитить от разрушения, просто вытащив из скверной зоны? Эксперимент показал, что нельзя, но можно поступить по-другому.
В скверной зоне сейчас лежало десять скручёнок. Через два часа одна из них завибрировала, затем к ней подключилась вторая, потом остальные. Едва только заметив, я побежал к порченому лесу и вытащил их все на обычную землю. Но две из них это не спасло. Продолжая вибрировать, они вскоре распались на атомы.
Глубоко задумавшись, я отсчитал пять минут и закинул в скверну одну скручёнку. Как и предполагалось — она поглотилась через пять минут. Для поглощения второй скручёнки, пролежавшей на обычной земле десять минут — скверне потребовалось так же десять минут. Для третьей — двадцать, четвёртой — сорок, пятой — час и треть сверху. Ну а оставшиеся три растворились в порче за обычные два часа.
Наверно, скверну можно сравнить… если такое сравнение вообще уместно… Скверна похожа на радиацию. Именно что на радиацию, а вот эта разная скорость поглощения и временные промежутки — это похоже на… Прочность живого организма?
То есть каждый предмет обладает подобной прочностью, и неважно — органика это или кусок камня. У каждого предмета своя граница прочности и пока уровень осквернения не превысит отметку, то с предметом ничего не будет. Если, конечно, корректно использовать такое слово, как осквернение. Всё же я тоже «Осквернён», да вот только пропадать не собираюсь.
Степень порчи, вот, что больше подходит. У каждого предмета есть граница, до которой структура накапливает порчу без вреда, и если предмет вытащить из скверны — то степень порченности начнёт спадать. Но если граница прочности преодолена — предмет поглотится.
Это многое объясняет, но имеющихся знаний всё равно недостаточно, чтобы понять скверну. С этим и был связан второй вопрос, но его я оставил на потом. А вот третьим вопросом занялся сразу и каждый день, в течение двух недель, стоило проснуться и напиться воды — как я тут же уходил в скверный лес. И два часа уделял на поиски порождений.
Шесть кабанов принесли мне девять сотен опыта, так что до нового уровня оставались жалкие крохи. Но главное: я понял, как кабаны устроены внутри.
Когда кабан падал замертво, накормленный магическими стрелами до отвала — то я тут же вытаскивал его на обычную землю, где издевался с особым цинизмом. Я вырывал клыки, откручивал ноги, отрывал сдвоенные длинные копыта, внутри которых были собственные кости и суставы, сдирал шкуру и разбрасывал внутренности. И ничего не получил, кроме девяти сотен опыта и двух сломанных костяных ножей.
Каждый кабан, как бы тщательно и быстро ни был выпотрошен — испарялся, не оставив и куцей запчасти. В какой-то момент я даже захотел сдаться, ведь и в нашем скверном лесу рядом с каньоном, и на материке скверны — нельзя добыть и крохотной запчасти. Но стоило прокрутить в воспоминаниях всё, что я слышал, видел и знал про скверну — как родилась одна очень мудрая идея.
Если порождение убивать магией, то ничего не останется. Ведь те два парня разделывали лианы без магии, да и Кагата говорила, что из порождений добывают запчасти. Так что, если я хотел получить от кабана что-то большее, чем ничего — его следовало убить без использования магии. На это я пойти не мог. Эти кабаны с их острыми клыками загрызут меня и не подаваться, а потом переварят в огромном желудке на четверть тела.
Хотя, одна идейка всё же была: взять что-то тяжёлое да уронить на спину, переломав кабану хребтину. Вот только где такое тяжёлое найти? И как потом его убить, как череп проломить? И что вообще делать?
Что есть, пить, как спасть, зачем дышать, и прочие вопросы будоражили моё сознание на протяжении двух недель, пока не были убраны в долгий ящик. Подготовка к выходу завершилась.
Стоило в назначенный день проснуться, как в сердце заскрежетал червячок сомнений. Но после небольшой разминки плохие чувства испарились. С вечера всё было подготовлено и разложено на полу пещеры, так что оставалось провести инвентаризацию, собраться и отправится в путь, сделав крюк и зайдя в лесок на водопой.
Лежанкой в походе станет удачно отжатая у мишки шкура. Благодаря методике, заранее опробованной на козлах, шкура получилась мягкой и гнулась свободно, с лёгкостью скручиваясь в рулетик. А всё благодаря тому, что я сначала соскрёб весь жир, а потом попеременно то обсыпал золой и втирал её, то очищал кожу и натирал жиром. И так пять раз, пока кожа не стала мягкой.
То же самое я проделал и со шкурой козлов. За всё это время было добыто лишь трое, но шкура самого первого была безнадёжно испорчена экспериментами. Зато она стала дополнительным слоем подстилки в доме и знатно прибавила мягкости травяной кровати. Спать на такой одно удовольствие. По крайней мере спина теперь не так сильно затекает. Две других шкуры сшились кишками в одно длинное полотно и получилась вполне себе тёплая туника, а если её снять и расстелить — то получится тёплое одеяло. Одним словом: от переохлаждения и простуды я защитился. Как и от блох, так как каждую из шкур я по дню держал над костром с наваленными на него листьями. Огня не было, но было столько дыма, что весь гнус уж точно разбежался в ужасе. Правда, ему и так негде прятаться на моём теле.
