на странную закономерность — я получаю активы либо даром, либо даже неплохо зарабатываю при этом.
— Например? — Стефа серьёзно заинтересовалась.
— Например, взять завод «Милик». Мы истратили где-то около миллиона на покупку акций. Нам пришлось повоевать с Лесиными, побегать от убийц, и вообще приложить много усилий, так что приобретение завода выглядело нормальным и закономерным. Но если выделить только результат, то получится, что потраченные деньги нам практически полностью компенсировал Лесин. То есть завод мы получили даром. И так во всём. По отдельности это незаметно, но если посмотреть на результат, отсеяв детали, то каждый раз выходит одно и то же.
— И что тебе в этом не нравится? — с любопытством спросила Стефа.
— Мне не нравится то, что так быть не должно. За какие заслуги мне такая невероятная удача?
— Занятно, что ты об этом вообще задумался. Люди всегда воспринимают удачу как должное, считая, что они этого достойны. Такой вопрос у них никогда не возникает. А у тебя вот возник. С тобой очень интересно общаться, Кеннер, ты меня часто удивляешь, а меня удивить совсем непросто, можешь мне поверить.
— То есть ты тоже считаешь, что это ненормально? — настаивал я.
— Не берусь судить, что нормально, а что нет, — пожала плечами Стефа, — но это и в самом деле необычно. В принципе, чаще всего такие вещи объясняются благосклонностью Силы. Простое объяснение, непроверяемое и неопровергаемое. А существует ещё возможность, что сильная воля сдвигает случайности, как раз и создавая то, что называется удачей.
— Мы недавно с тобой об этом говорили, — кивнул я. — Но первое объяснение мне не кажется удовлетворительным. А второе, насчёт сильной воли, я бы мог принять, если бы моя воля была и в самом деле настолько сильна.
— Не надо себя недооценивать, — улыбнулась Стефа. — С волей дело у тебя обстоит неплохо, но ты прав — она всё же не настолько сильна. Есть ещё один вариант, намного менее для тебя приятный.
— Я так и думал, что объяснение мне не понравится, — мрачно сказал я.
— Ну, не всё так страшно. Не торопись расстраиваться, просто имей в виду такую возможность. Как бы тебе это объяснить… Вот скажи — что общего у детей и животных?
— Даже не знаю, — ответил я подумав. — Никогда не было мысли сравнивать. Животных я люблю, а вот насчёт детей не уверен.
— Честно ответил, — одобрительно кивнула Стефа. — Так вот, ни те ни другие не видят причинно-следственных связей. Маленькому ребёнку бесполезно говорить: «Если ты съешь все конфеты сейчас, то завтра у тебя не будет конфеты на сладкое». Он просто не видит никакой связи между прошлым и будущим, для него каждое событие независимо. Но ребёнок постепенно начинает видеть простые связи — если сунуть руку в огонь, то будет больно, — а потом и более сложные.
— Это общеизвестные факты, бабушка, ты ничего нового не сказала. К чему ты клонишь?
— Скажи мне — ты уверен, что развился достаточно, чтобы видеть сложные причинно-следственные связи?
— Постой-ка! Ты что же — хочешь сказать, что все мои приобретения связаны, и меня таким образом к чему-то подводят?
— Я не знаю, Кеннер. Но ты же сам сказал, что все они укладываются в одну схему, так что такое предположение кажется логичным.
— И кто может этим заниматься? — растерянно спросил я. — Князь?
— Князь может, — прикинула Стефа, — он любит сложные комбинации. А у тебя все приобретения могли бы быть от князя?
— Пожалуй, что и нет, — я вспомнил о баронстве, с которым князь никак не мог поспособствовать, да и лесных тоже можно отнести к активам.
— Тогда остаётся либо Сила, либо Сияние. Этот вариант хуже, потому что их цели для нас не всегда представимы. Конечная цель может быть вообще никак с тобой не связана.
— Довольно неприятно это звучит, — мрачно сказал я. — Как предопределённость, от которой некуда деваться.
— Не совсем так, Кеннер. Не всё так плохо. От конечной цели тебе, разумеется, никуда не деться, но идти к ней можно разными путями. Вот тебе пример: допустим, Силе потребовалось что-то от человека, но у него для этой задачи оказалась слишком слабая воля. И вот его близкие умирают, а его обвиняют в каком-нибудь преступлении, которое он не совершал. Чтобы сбежать, ему приходится вербоваться в вольный отряд, который тут же попадает на серьёзную войну. В конце концов человек либо умирает, либо закаляет волю в достаточной степени. Но это путь, который Сила выбрала лишь потому, что для неё он наиболее прост. А человек может выбрать и другой путь. Он может завербоваться в армию сам, добровольно. Он может пойти в военное училище или поступить в Академиум. Он может выбрать любой из бесчисленного множества путей, которые закалят его волю. Силе — ну, или Сиянию, — совершенно безразличен путь, им важен только результат.
Довольно пугающая картина. Может ли и в самом деле быть такое, что какой-то высший разум управляет нами для каких-то своих целей, а мы искренне верим, что наша воля свободна, и что все события, что с нами происходят — просто случайности?
— Не бери это особо в голову, — сказала Стефа, догадавшись, о чём я думаю. — Свободная воля — это не то, что достаётся даром, её надо заслужить. Развивайся, и станешь свободным. А по поводу своего удивительного везения не стоит жаловаться, другие о таком могут только мечтать. Куда бы ни вела тебя Сила, этот путь совсем неплох. Но всё же постарайся понять, что Сила от тебя хочет, чтобы не было неприятных неожиданностей.
— Как я могу понять, что она хочет? — безнадёжно вздохнул я.
— Я же сказала — развивайся. Когда Сила перестанет воспринимать тебя как пешку, она сама даст тебе понять чего хочет.
Донат Рощин с приглушённым стоном рухнул на койку. Ноги почти не ощущались — точнее, они не ощущались именно как ноги, а так-то ощущались ещё как. Вообще-то, болело практически всё, а ноги просто сильнее остального. Так или иначе, вскоре всё равно придётся вставать, чтобы заняться хозяйственными делами и как-то привести себя в порядок перед сном, но отдохнуть хотя бы минут пятнадцать было жизненно необходимо.
Каждый новый день оказывался тяжелее предыдущего, и Донат уже в чём-то понимал Рустика. Командирша не давала им ни малейшего спуску, и хотя результат и в самом деле уже начинал ощущаться, давался он слишком тяжело. А особенно унизительным было то, что бегая и проходя препятствия вместе с ними, она всегда выглядела свежей и совершенно не уставшей.
На койку
