Сегодня Сиплый был не в настроении. С утра Пенёк поведал, что каким-то Кельпинским синякам пригрезились снежные человеки и саблезубые тигры. И то, и другое Сиплый считал выдумкой яйцеголовых фраеров, но в груди неприятно защемило: Кельпа находилась по пути к кордону с прикопанным роялем, а всё, связанное с инструментом, било Сиплому по нервам. Почесав репу, бригадир звякнул Назгулу и сообщил, куда и зачем собрался.
— Сгоняй, — согласился смотрящий. — И помни, ты за это фортепиано яйцами отвечаешь!
В Кельпе неприятные предчувствия только усилились. Первый же встреченный синяк подтвердил информацию.
— Ты чё, в натуре, — бил себя в грудь Лох, отчаянно трусивший, но не собирающийся сдавать друганов снежинским беспредельщикам. — Я этого ети видел, как вот тебя! Больше тебя, мохнатый, рожа вся в волосах. Пельменя одной рукой поднял, да как зарычит: "Телефон давай!". Пельмень трубку отдал, а страшила этот улыбнулся так нехорошо. Если бы из-за угла тигр не выскочил, кранты Пельменю!
— Чё за тигр? — уточнил Пенёк.
— Саблезубый! Святой мамой клянусь! — Лох перекрестился. — Он за Ежом гнался, а тут ети. Как они набросились друг на друга! А мы ноги в руки и бегом!
— И кто победил? — скривился Сиплый.
— Не знаю, — пожал плечами Лох. — Мы удрали. Оно нам надо, на обед победителю идти?
Последняя тирада убедила Сиплого, что доля истины в словах синяка имеется. Иначе бы всё знал. И кто победил, и где обглоданные косточки Пельменя прикопаны, и как сам голыми руками всем морды набил: тигру, йети и Пельменю. Бригадир выругался и рванул на кордон. Там сейчас всё снегом засыпано, но это неважно. Главное убедиться, что нет на месте ни тигров, ни йетей, ни кого-либо другого.
27 декабря 2019 года. Замятин
Савва Тимофеевич Морозов был личностью уникальной. По крайней мере, в Замятине.
Историческое имя в детстве служило поводом для насмешек. Пока насмешники не прочувствовали на себе последствия гнева маленького Саввочки, каждый класс, добравшийся по программе до истории России начала двадцатого века, считал своим долгом посмотреть на полного тезку знаменитого промышленника. Ну и не промолчать, конечно.
Нет, особой силой Морозов никогда не отличался, зато бросался в драку, не задумываясь и не жалея, ни себя, ни противника, ни подвернувшиеся под руку предметы. Только за пятый класс Морозову-папе пришлось повесить на место две сорванные со стен классные доски, реанимировать четыре искалеченные парты и купить восемнадцать разбитых о головы одноклассников стульев (предметы, которые Саввочка мог поднять хотя бы двумя руками, восстановлению не подлежали). По мере взросления вполне заслуженная кличка "Псих бешеный" сначала сократилась до просто "Бешеный", потом расширилась до "Волчара бешеный" и в конце концов окончательно сформировалась в форме "Волчара". С каждой трансформацией прозвища желающих трепать языком становилось всё меньше. А после того, как массивная деревянная указка шампуром вошла в живот девятиклассника и вылезла из спины, пора безбашенных драк для Саввочки закончилась. Пострадавший остался жив и практически здоров только благодаря присущему особо выдающимся дуракам невероятному везению, но послужил наглядным примером для всех без исключения любителей острых ощущений.
В начале девяностых Савва занялся бизнесом. Эпоха первоначального накопления капитала в стране была в самом разгаре, но наиболее "теплые" места уже поделили и прихватизировали. Морозову это не помешало. Занимался он всем без разбору от торговли продуктами и видеотехникой до пошива спецодежды и общественного питания. И везде добивался успеха. Любимым приемом Саввы Тимофеевича было купить за бесценок убыточное предприятие и в кратчайшее время превратить его в прибыльное. Хлебозавод, текстильный комбинат, мебельная фабрика, универмаг, кинотеатр… Хватка у Морозова оказалась железной, и свою линию он прогибал всегда, не мытьем, так катаньем. Эпоха драк давно прошла, но характер остался: в любую схватку Савва лез, не щадя ни себя, ни противника, ни подвернувшихся под руку… Ну, кто подвернулся, того и не щадил. Конкуренты как бы сами собой разорялись, "варяги" "совершенно экономическими" методами изгонялись с рынка сначала Замятина, потом области, а в дальнейшем — докуда руки дотянулись. Административные и налоговые "наезды" на Морозова глохли в ворохе бумаг или кончались снятием с должности наехавшего. А "наезды" криминальные… По слухам Морозов собственноручно перестрелял не то две, не то три ОПГ, мешавшие ему работать. Скорее всего, враньё, но поручиться никто бы не рискнул. Про указку помнили. И опять же, бандюки-то пропали.
Но это дела дней минувших. Сейчас Савва Тимофеевич по меркам родного города был почти олигархом. А может, и без "почти". Только официально владел чуть ли не половиной городской торговли, двумя десятками собственных производств, охранной, риэлтерской и юридической фирмами и много чем ещё, в том числе и не особо афишируемым. По тем же слухам именно он был истинным хозяином завода непонятной фигни. Замятинская мэрия у него с ладошки кушала, в глазки заглядывала и на задних лапках скакала. А как иначе, если без одобрения Морозова мэра не то, что не выберут, в кандидаты не допустят! И хотя приклеившаяся намертво детская кличка вслух более не произносилась, приветливую улыбку Саввы Тимофеевича уважали (и, чего скрывать, боялись) куда больше, чем зловещий оскал Волчары в лихие прошлые времена.
Впрочем, людей без слабостей не бывает. Кто-то западает по изысканным кулинарным блюдам, кто-то — по украшениям стоимостью в пожизненную зарплату квалифицированного рабочего. Кому-то свет не мил, если его везде и всюду не сопровождает парочка сногсшибательных красавиц, увешанных драгоценностями, как новогодняя елка игрушками. Некоторые жить не могут без вечернего литра элитного виски. Вот только не надо о "причудах зажравшихся мажоров"! Те, что победней — не лучше! Один в сарае вечный двигатель собирает, другой из продающегося в магазинах дерьма пытается кулинарные шедевры создавать. Третий отпуск с женой проводит. А четвертый хлещет паленую водку, как ребенок халявную пепси-колу. То же самое, вид сбоку, разница только в суммах! А некоторые и вовсе охренели: то на Эверест лезут, то в джунгли Амазонки, то в Якутскую тайгу, то в Полярную ночь.
Савва Тимофеевич ничем подобным не страдал. Ел то, что повар приготовил. Носил обычный костюм, не самый дешевый, конечно, но и не "шедевр от кутерье". Женщинами, естественно, не брезговал, но без фанатизма. По молодости всяко бывало, но на текущий момент Савва Тимофеевич готовился отпраздновать тридцатилетие брака, коим был более чем доволен. В период кризиса среднего возраста завел было молоденькую любовницу, но быстро убедился, что "этим молодым неумехам" до его жены "как до Пекина раком", перевел девочку в статус "приемной дочки" и на этом успокоился. Путешествиями тоже не увлекался, хотя в студенческие годы с группой друзей, отправившихся на зимние каникулы погулять по Кольскому, прошел все сложнейшие перевалы Хибин. К спиртному же Морозов был равнодушен. Нет, принципиальным трезвенником не являлся, но и специально повод для выпивки не искал. На корпоративе, приеме или "деловой" встрече мог принять на грудь, но почти без последствий.
В этом "почти" и заключалась проблема. Ибо Савва Тимофеевич от природы был азартен. Эту свою черту он обуздал рано, а потому казино и букмекерские конторы могли лишь облизываться на его деньги. Да и в обычной жизни никак она не проявлялась. Но будучи подшофе Морозов мог вдруг завестись и заключить совершенно бредовое пари на невероятную для простого смертного сумму.
Благодаря такому пари и состоялось знакомство олигарха с Артемом Кузнецовым. На Новый год Савва Тимофеевич отметил удачную сделку в теплой московской компании. Каким-то образом речь зашла об Эльбрусе, его коварстве, регулярных несчастных случаях, и Морозов вдруг заявил, что в Замятине любой ребенок на этот Эльбрус за два дня залезет. Зачем он это брякнул, и на каком основании, сам не понял. Но прозвучало. И пари было заключено. Только добавились ещё день на спуск и один взрослый в группе. А утром Савва Тимофеевич сообразил, на что подписался и на какую сумму попал. Но поздно, за базар отвечать надо! Тем более, если споришь с без пяти минут заместителем министра.
