— Доложить о потерях, — вновь заорал Кнот.
И на этот раз он все же получил ответ. Через пару минут явился десятник Тирл. Отсалютовав поручику, он, что есть мочи, рявкнул:
— Во второй сотне погибших одиннадцать, раненый восемнадцать, из них шесть легко и остались в строю. У ополченцев — сорок один безвозвратные и тридцать шесть раненых.
Ян тяжело вздохнул, противник еще не дошел до них, а они потеряли почти сотню человек. Что же будет, когда орда переправится?
Твари, прореженные огнем, все же преодолели реку. Их было немного, и ни одна из них не добралась до укреплений, но сейчас, на том берегу, который погрузился во тьму, так как «Око богов» с каждой минутой тускнело, собиралась новая орда, и скоро она пойдет на прорыв.
Ян посмотрел вверх. Щит над головой продолжал работать, но теперь в него из тьмы били ветвистые молнии. Черные колдуны, срывающиеся во тьме, могли атаковать, не опасаясь возмездия. И тут Ян понял, весь этот рубеж просто видимость укреплений, он не сможет сдержать прущую орду. Здесь может лечь вся армия королевства, но твари все равно пройдут дальше. А вот и твари — поверхность реки покрылась сотнями голов, противник пошел в новую атаку.
Заработала замолчавшая артиллерия, в двадцати метрах от берега вспух фонтан воды, пошли на дно несколько тварей, еще нескольких унесло течением. Но задержать такую массу только артиллерийским огнем было нереально, уже щелкали карабины отдельных стрелков, работали пулеметы, но твари все равно шли вперед, и скоро первые из них достигли берега. И видимо, они учли ошибки предыдущих штурмов — они не лезли на заводь поодиночке, а собирались под высокими берегами на мелководье.
— Стоим! — набрав в легкие как можно больше воздуха, заорал Ян, понимая, что как только наберется критическая масса, невидимый командир бросит их в атаку.
И словно подслушав его мысли, твари рванули вперед. И снова сплошные низшие. Заработали пулеметы, щелкали, не прекращая карабины, даже пара заклятий маги пустили. Арта и минометы сосредоточили свой огонь на заводи. Разрывы ложились довольно кучно, летели вверх легкие тушки, кровавые ошметки и оторванные конечности. Но твари шли. Они стали хитрее, укрываясь за покачивающимися на мелкой воде телами погибших, они подбирались все ближе и ближе.
Твари, накопив массу для прорыва обороны, рванули вперед, но перед этим нанесли ментальный удар. Часть рассеяли мобильные светоносцы, размещенные прямо за траншеей, часть приняли на себя амулеты и зачарованные шлемы. У бойцов дрожали руки, тряслись губы, хотелось бежать, но кнехты второго королевского выстояли, никто не оставил рубежа. Только залп на поднявшуюся в сорока шагах от них массу тварей вышел нестройным. А вот ополченцам не повезло, они были хуже защищены. Многие, попавшие под ментальную атаку, рванули из траншеи в тыл, стараясь убраться из этого жуткого места, как можно быстрее. Другие падали на дно, съежившись на деревянном настиле, подогнув к груди ноги и заливая все слезами и соплями, некоторые погибли, не пережив удара.
Но полковые маги все же нашли мгновение и послали навстречу бегунка свой ментальный удар, который развеял ауру страха и придал людям уверенности. Бегунки разворачивались и, стреляя на ходу, возвращались.
Волна тварей ворвалась в окопы, несмотря на огнеметы, пулеметы и работу больше чем полусотни карабинов. Их было немного всего пару десятков, но…
Ян принял на вскинутый карабин удар когтистой лапой. Когти проскрежетали по металлу ствольной коробки, оставляя глубокие царапины. Удар был так силен, что поручик опрокинулся на спину и, уже из положения лежа, всадил твари, плотно окутанной тьмой, пару пуль в грудь. На бруствере появился зараженный медведь. Он увидел лежащего человека и приготовился соскочить и растерзать его, но в этот момент кто-то, перепрыгнув двухметровую траншею, ударом руки, окутанной белой светом, снес его. В другой руке у спасителя был зачарованный длинный кинжал, хотя, скорее, это больше было похоже на короткий меч.
— Вставай и бейся, поручик, — крикнул он, и Ян с удивлением узнал своего капитана, молодого баронета Гектора Рэнса.
Вскочив на ноги, Ян выстрелил в спину упыря, который нависал над раненым ополченцем, затем свалил живоглота, который присосался к обезумевшему от страха потрепанному кнехту из второго десятка. Больше в траншее тварей не было, но вся она была завалена телами его людей и убитыми темными.
Подхватив ранцевый огнемет у мертвого зажигателя, как именовали их в войсках, он пустил длинную струю, которая как раз достала до уреза воды, и спалил сразу трех упырей.
Барон заколол еще одного резуна и, развернувшись, спрыгнул в траншею.
— Держать позицию, — заорал он, что есть мочи. — Все стреляют. — И, подавая пример, всадил влет пару пуль в башку зараженного тьмой волка, который вынесся как раз на него.
— Нам бы подкрепление, — дрожащим голосом произнес один из ополченцев.
— Стоим, — заорал Гектор прямо в лицо мужику, — пока не отойдет штаб полка и не загрузят наш боекомплект. Твари прорвались через рубеж, на котором стояли войска Тадского королевства. Там только рукотворные укрепления да холмы с оврагами, и сейчас орда заходит к нам справа. А здесь так, отвлекающий удар, не дают снять людей, так что, стоим и держим свой участок, потом отходим, прикрывая остальную армию, которая сейчас сбивается в кулак за лагерями. Этот рубеж не удержать…
И Ян понял, это конец, они все останутся тут, никто не уйдет с этого рубежа, но остальная армия будет спасена.
— Отходим, поручик, — скомандовал барон через четыре часа.
— Нет, ваша милость, — прохрипел Ян, кое-как поднявшись. Разорванная грудь, перетянутая окровавленными бинтами, не давала нормально дышать, он едва мог стоять. Проклятый, возникший из неоткуда, славно его потрепал. Он убил его, но все равно выбыл из строя. — Уходите, ваша милость, я останусь, тут мой рубеж. — Он ухватил полупустой баллон огнемета и, закинув его на плечо, пошатываясь поднялся на утоптанную ступеньку, высунувшись по пояс из траншеи, и дал струю по наступающим тварям. — Уходите. — И он достал из кармана штанов и швырнул в окровавленные руки барончика мешочек со сферами. — Используй с умом.
Сферы достались ему по случайности за три предыдущих дня стояния, десяток черных шариков, ни много ни мало, вот только он не успел их использовать, поблизости не было капища богов и свободного мага, который отвел бы его в астру. Так зачем они ему мертвому? Пусть послужат живым.
— Прощай, поручик, я горд тем, что знаком с тобой. Уходим, — заорал барон, и все, кто мог, кто остался от батальона и двух сотен ополченцев, стали медленно отступать под прикрытием магов, и огрызаясь огнем.
Ян, закусив губу, кивнул. Вот бывает, при знакомстве убить падлу хочется, а вон как оказалось, трижды спесивый надменный барончик спасал ему жизнь. Поручик в долгу не оставался и каждый раз одаривался сторицей, так что, ничья, выживет, хороший из него командир будет, а значит, нужно помочь сосунку.
— Беги, сосунок, — наплутовал его Кнот, — и превращайся в мужчину.
Ян был не одинок, раненый магик Игмор, тот самый, с которым он ходил во тьму, лишившийся ног, вскарабкался на бруствер и на остатках сил сотворил небывалый огненный вал, шириной метров тридцать, и толкнул его на врагов. Были и еще, справа от Кнота из пулемета стрелял десятник Герт, он положил ствол на бруствер и держал машинку одной рукой, второй у него не было, из разорванной шеи текла кровь. Кто-то замотал рану бинтом, но десятник доживал свои последние минуты, кто-то стрелял слева из карабина, но он был вне видимости.
Они продержались почти семь минут. Баллон огнемета опустел, и он подобрал залитый кровью владельца карабин. Последнее, что увидел поручик второго королевского полка, Ян Кнот, это, как от его пули точно в лоб опрокидывается на спину проклятый. Он сполз на дно залитой кровью траншеи, «Око богов» едва мерцало без подпитки и быстро тускнело. Вот оно дрогнуло, и вокруг воцарилась тьма. Именно она остановила уставшее сердце Яна Кнота, который стоял до последнего на своем рубеже и сделал все, что мог, и даже чуть больше.
