десяток яиц, вылила крынку молока, посолила, закинула туда мелко порезанный укроп, затем вылила примерно со стакан растопленного на плите масла и тщательно взбила двумя ложками, при этом ругаясь под нос про какие-то отсутствующие вилки.
Только я было хотел спросить, что она делает, как девушка принялась резать на одинаковые ломтики засохшую кашу и обмакивать в миске. А после закидывать на разогретую сковороду.
— Думаешь, это будут есть? — осторожно спросил я, глядя как зарумянивается непонятное блюдо.
— На! — вместо ответа отложила на разделочную доску один обжаренный кусочек, выкладывая остальные на отдельное блюдо, — Кинь сверху кусочек сыра и колбасы — еще вкуснее будет!
Я попробовал без ничего. И правда вкусно!
— Вот, выноси! — выложила в блюдо вторую обжаренную порцию, порезала туда сыра, колбасы, несколько перьев лука, — Стоить такое блюдо будет… М-м… Три медяка!
— Не много?
— Не-а! Это же эксклюзив, ни у кого такого нет и на этом можно сыграть!
Хоть я и мандражировал, когда вынес незнакомое блюдо, готовый убеждать, что это вкусно и стоит своих денег, но никаких сложностей не возникло. Необычное яство из сгоревшей каши оказалось востребованным и просить его стали даже чаще, чем яичницу, которую, к слову, Маша делала куда вкуснее и красивее, чем я, успевая украсить блюдо зеленью, нарезками из колбас и овощей. А под конец и вовсе яичница видоизменилась, она стала перемешанная, в ней появился лук, бекон, и все это оказывалось под расплавившимся сыром. Гости начали все чаще и чаще требовать добавку, не скупясь на монеты.
А Маша и вовсе разошлась. Отдельными блюдами стали красиво нарезанные: сыр, копченое мясо, колбасы, посыпанные нарезанным укропом и луком. И гости и за такие блюда платили по медяку!
— Еще три яичницы с беконом просят! — залетел взмокший Яник, выгружая с подноса гору тарелок и кружек, пока я собирал только что помытые Лаурой кружки под эль, — и одну на-ре-зку.
— Да не успеваю я! — Возмутилась девочка, уверенными, быстрыми движениями перемешивая лук, — сковородки очень неудобные! Растительного масла нет, а сливочное быстро теряет свойства… Ножей нормальных нет, блендера и терки нет, да что за средневековье-то такое! Р-р-р!
Первый раз видел злую Машу! Впрочем, ее состояние только способствовало работе. Чем злее она становилась, тем быстрее двигалась. На трех сковородах сразу жарилась: яичница на две порции, на другой остатки ее… как она их там называла… гренок, во! А на третьей жарился лук, куда она на моих глазах закинула кусочки бекона. Это будет еще две порции ее мешанки, как она назвала эту яичницу.
— Эх, жаль у вас нет помидоров, — посетовала Маша, в очередной раз взбивая яйца с молоком, — мешанка делается просто бомбической, если закинуть все ингредиенты. Обжаривается лук до состояния, когда он только начал золотится, к нему закидывается бекон, буквально через минуту мелко порезанный помидор, специи, впрочем тут много не надо, но обязательно черный перец и паприку… Затем это все заливается взбитыми посолеными яйцами с молоком. Даем немного обжариться снизу и чуть подняться, затем все перемешиваем, но не мельчим. Еще раз мешаем, а после посыпаем сыром, укропом и зеленым луком, накрываем крышкой и убираем с огня. Через минуту все готово! Я так родителям по выходным делала…
— Я половину не понял, — пробурчал Яник, едва поймал паузу в речи Маши, — мне что сказать, когда готово будет?
Девочка не долго думая выложила две готовых порции, посыпала приготовленным мелко порезанным сыром, укропом и поставила на поднос.
— Неси! Третья порция будет через три минуты! Стой! Подожди, я тебе сразу нарезку выложу…
Когда гости рассчитывались, они с одной стороны сетовали, что дорого, но с другой все благодарили, что вкусно и необычно. Наконец последняя группа будущих шахтеров, рассчитавшись, покинула таверну, и я обессиленный опустился на ближайшую к стойке лавку. С другой стороны стола присел Яник, вытягивая ноги.
— Ужас! Мне кажется, их было больше, чем при родителях, — чуть не плача протянул братишка.
— Нет, просто обычно была большая кастрюля каши, ее сразу по тарелкам и на всю компанию за раз выносили. А сейчас тебе пришлось побегать, вынося по два-три блюда за раз.
— Я-ани-ик! — Раздалось с кухни, — забирай!
— Кого забирай — Возмущенно заорал мелкий, — никого же нет!
— Мы есть! И сейчас будем есть!
Последнюю фразу Маша закончила выходя в зал с подносом в руках, который с шумом поставила на стол.
— Сходи возьми кружки с квасом и тарелку с бутербродами, — отдала указание Маша, расставляя перед нами тарелки с яичной мешанкой и гренками из каши, — Я что-то так оголодала, так что вот эта большая порция — моя! К тому же я не позавтракала!
Девочка, не дожидаясь Яника, так накинулась на еду, что мне стало стыдно. Действительно, она сразу же включилась в работу, а я даже не сообразил, что она может быть голодной…
Отставив тарелки и обсудив бурное утро, я, наконец, подсчитал выручку.
— Да тут в полтора раза больше, чем обычно! — воскликнул я, — Маша, твои блюда просто сметают, несмотря на цену!
— Это еще ерунда! Вот погоди, у меня та-акие планы, как мы тут всё улучшим! И блюда, и сервис, и сопутствующие услуги… Я вам покажу, что такое шеф-повар, пусть и придорожной таверны!
Конец первой части
