солнышком, усыпанный галькой, берег. Усатый физорг под аккомпанемент висящего на столбе мегафона проводит нам зарядку, и мы отправляемся на завтрак из советских продуктов с японским соевым соусом.
После завтрака зачем-то нужно показаться врачам — иначе в море не пустят. Нам измеряют температуру, делают «скажи «а»», и пишут в специальной тетрадке «здоров». Следующие три часа можно заниматься чем угодно, но пляж — лучше всего, поэтому переодеваемся и идем к морю. Не забывая выходить из воды погреться, торчим тут до самого обеда из советских продуктов и японского соевого соуса. По распорядку начинается «послеобеденный дневной отдых», а значит хорошо потрудившийся, присматривая за купающимися нами подполковник отправляется вздремнуть в свою палату, а мы остаемся предоставлены сами себе. От безделья натурально сводит челюсть, и я распорядился выставить в фойе три оснащенных «Фамикомами» телека. Досуг пошел, а неизбалованные видеоиграми советские дети натурально пищали от восторга.
Наигравшись, отправились на полдник без соевого соуса, но чай можно выбрать зеленый. Теперь можно снова идти купаться! Пункт следующий — «отрядные дела». Тимоха пару раз пытался собрать нас для чтения лекции по технике безопасности, но потерпел сокрушительное фиаско, поэтому у нас снова свободное время. Можно пойти поваляться с Хэруки в палате. Хорошо в Артеке!
Далее — ужин, и соевый соус снова появляется на столах. После него «Отрядные и общелагерные мероприятия». Именно в их рамках и проводятся наши спортивные состязания, но конкретно сегодня — отдых, а значит можно рубиться в «Фамиком» и настольный теннис до самого второго ужина и следующего за ним отбоя. Можно чуть-чуть посочинять книжку и в кроватку — набираться сил перед очередным полным ничегонеделания днем!
* * *
Ранним крымским утром — солнышко еще не вышло из-за гор — умылся, натянул спортивный костюм и вошел в незапертую дверь пионервожатого, где потряс храпящее тело за плечо.
— М? — Открыл он на меня один глаз.
— Пошли на рыбалку! — Предложил я.
— Не сидится же тебе! — Вздохнул Тимоха, поворачиваясь ко мне спиной.
— Позвоню генералу и скажу, что ты тут вместо службы школьниц лапаешь и детей пивом поишь! — Ехидно предупредил я.
— Генерал — мужик с пониманием! — С некоторым сомнением ответил подполковник, но начал вставать: — У меня удочки нету! — Попытался отмазаться.
— У меня чисто случайно их три! — Улыбнулся ему я и пошел будить Николая Степановича — он живет в «советском» крыле.
— Собирайтесь, нам нужно срочно искать лодку! — Придал я открывшему дверь не выспавшемуся мужику ускорения, и, не дожидаясь ответа, отправился к себе в палату.
Подобрав рюкзак с «сухпаем», полученным от поварихи тети Светы вчера вечером, сунул туда банку червей — добыты мелкими из соседнего корпуса, за большую коробку с нашим мерчом, подобрал три удочки — две новых, и моя — подарок дяди Феди.
Чмокнув спящую лицом в подушку Хэруки в затылок, вышел в коридор и вручил удилище натянувшему спортивный костюм с символикой Олимпиады-80 подполковнику, предложив:
— Давай над Николаем Степановичем приколемся — типа в Турцию уплыть хотим!
— Давай! — Ухмыльнулся он, и мы спрятали удочки в рюкзак.
— Вот она, школа ГРУ! — Одобрил я такую предусмотрительность.
— Я мотострелок! — Хохотнул пионервожатый, и мы пошли в фойе, где встретили привычно наряженного в костюм Николая Степановича.
— Что случилось? — Спросил он нас.
— Так надо, Коля! — Даванул его взглядом подполковник, и мы потопали вниз.
— Что надо? — Не смирился посольский.
— Лодку надо! — Сделал испуганные глаза я.
— Это я уже слышал! — Фыркнул посольский.
Добравшись до стоянки, вручили начальнику над Артековским флотом полста рублей, и он лично заправил для нас настоящий катер с мотором и рулем.
— Не так уж у вас в СССР и плохо! — Оценил я такой поворот, плюхаясь в кресло перед штурвалом: — Да тут и ребенок справится! — Осмотрев небогатый интерфейс, обрадовался я и решил подтвердить слова делом.
Повернул ключ, мотор заурчал, и я потянул рычаг хода.
— Скала! — Побледнел Николай Степанович.
— Вижу! — Отчитался я и скалу аккуратно объехал.
Время набирать ход! Взгляд на компас — нам прямо на юг!
— А неплохо прямо! — Поделился я впечатлениями через пару минут плаванья: — У нас на Окинаве лодка была, вот она не лучше плавала!
— Поплыли обратно! — Предложил посольский.
— Поплыли! — Согласился я и начал поворачивать — МИДовец на «прикол» не ведется, а рыбачить лучше в скалах — это мне вчера тот же «лодочник» и поведал.
Мотор вякнул и замолк. Над головами — крики чаек. солнышко окрашивает облака в пронзительно-розовый цвет, вдалеке веселыми пятнами торчат на берегу корпуса лагеря, а напротив — бесконечная, синяя даль.
— Хорошо-то как! — Мечтательно вздохнул я.
— Дай-ка! — Прогнал меня с водительского сиденья пионервожатый.
Усевшись на скамеечку, распаковал рюкзак и спросил:
— А нас же уносит, верно?
— Прямо на юг! — Подтвердил Тимоха.
— Это течение ведет прямо в Турцию! — Побледнел еще сильнее Николай Степанович.
— Международный скандал! — Радостно подвел я итог и достал всем по бутерброду: — Угощайтесь!
Мужики угостились — свободной от бутера рукой подполковник пытался заводить катер и дергать немногочисленные рычажки.
— Загубил казенную технику, — Скорбно вздохнул я и похвастался: — У папы на «Хондовскую» продукцию скидка аж 50%, пришлем вам соразмерный по мощности мотор.
— Да щас починим! — Сунув остатки бутерброда в рот целиком, пообещал Тимоха и полез копаться в моторе.
— Я убью тебя, лодочник! — Хрипло затянул я.
Тимоха гоготнул, МИДовец спросил:
— Так зачем мы здесь?
— Немножко приключений, а то я от безделья крышей поеду скоро, — Признался я.
— Сейчас нам пограничники устроят «приключения», — Злорадно пообещал Николай Степанович.
— Занялся бы чем-нибудь конструктивным, — Вооружившись ключом на девятнадцать, пионервожатый наклонился над водой, вызвав низменное желание хорошенько пнуть его по заднице.
Не стану — это же целый подполковник!
— Бесперспективняк, конечно… — Потянул я удочку из рюкзака.
— Беспе… что? — Спросил посольский.
— Бес-пер-спек-тив-няк! — По слогам повторил я.
— Беспрес… Бесперс… — Начал осваивать Николай Степанович.
— Бесперспективняк! — Ловко использовал обновку лексикона Тимоха, раздраженно отбрасывая ключ: — Я
