Мгновенно командир развернулся, тоже сделал и стрелок. Только вот мельком удалось заметить лежащие в двадцати метрах тело. Удар хвоста ужасно сильно деформировал стальную кирасу, очевидно сломал грудную клетку и убил одного из этиамариев в момент рывка. Метров десять пролетел, не меньше, а вот целое копьё осталось лежать на месте, где он раньше стоял.
Сразу же после этого длинная шея вытянулась и устремилась к новой добыче. Острые клыки должны были сомкнуться на шее стрелка, но неожиданно пробили дерево, металл и плоть. В глазах провокатора в этот момент застыло отчаяние и понимание скорой гибели.
Удар клевца был нанесён моментально, но и виверна подняла человека вверх, начиная его трясти как игрушку. Из-за этого удар пришёлся не в глаз, а просто по пасти. Через считанные секунды конечность этиамария оторвалась, а сам он без чувств упал мешком у края арены.
С рёвом снова вперёд бросился Бертол. То ли он забыл о важности построения, то ли хотел выиграть время для перегруппировки своих товарищей, но монстру было плевать. Сразу же последовал взмах крыла.
Острый коготь ударил в металлический лист и пробил доски, после чего лучший провокатор упал на спину, а его щит улетел куда к трибунам, где столкнулась с барьером. Сразу же после этого виверна продолжила натиск, махая во все стороны хвостом и посылая пламя в оставшихся этиамариев.
Ещё один стрелок, лишившийся защитника, сгорел заживо. Кроме того, слетели и боласы, верёвки которых монстр просто сжёг, принявшись после этого за самые слабые звенья в тылу. Как ни кричали провокаторы, монстр будто уже выбрал свою добычу и всеми силами пытался добраться до стрелков, игнорируя воинов со щитами.
Удары когтей на крыльях подняли столбы пыли в момент передвижения твари, метнулась пасть, сразу же из неё ударил огонь. Но стрелок ушёл от всего, только вот его товарищ лежал на земле и хватался за рассечённую шею, а ещё один просто лежал с разбитым в момент падения затылком.
Как вдруг снова раздался дикий рёв. Бертол не погиб после удара виверны, лишь продолжал лежать. А этот глупый монстр продолжил идти вперёд и теперь этиамарий оказался прямо у неё под брюхом. В этот раз мощный удар клевца угодил прямо меж двух лап, в самое мягкое место.
Сразу же после этого удара Бертол снова вырвал своё оружие и ушёл в бок, намереваясь отступить. Всё же без щита сдохнуть от виверны проще простого. Один поток пламени и всё… смерть.
Но яростный взгляд рептилии оказался прикован к наглому этиамарию. Теперь для монстра вопрос смерти конкретного человека стал сугубо личным делом. Именно так и показалось Вирду, вовремя появившемуся рядом и успевшего перед блоком взглянуть в вертикальный зрачок потомка драконов.
Изогнувшись шеей, чудище обдало свои лапы и букашек у них огнём. Пламя обтекло бронзу, почернило дерево, но проблемой стала сама нижняя конечность. Встрепыхнувшись, виверна ударила когтистой лапой в бок, прямо на выставленное копьё.
Вирд чего-то подобного как раз и ожидал, поэтому изначально держал щит под углом к потоку пламени, чтобы в случае чего сразу же выставил блок вперёд. Поэтому большая часть удара пришлась именно на сам щит.
И всё же два этиамария улетели как тряпичные куклы в сторону. Первым поднялся командир. Щит всё ещё тяжелил руку, сломанное древко пришлось выкинуть. А вот Бертол уже не встал.
Поднимающийся Вирд взглядом искал новое оружие, но увидел только хвост виверны и взгляд своего товарища со стороны головы монстра. Арбалетчик оказался в одиночестве, провокатора рядом не было, и он стал лёгкой добычей. Пасть метнулась к добыче, но спущенный курок отправил болт в полёт прямо до глаза. Раз уж умирать, то с пользой.
От такой раны чудище рассвирепело ещё пуще прежнего, что вылилось в приступ настоящего насилия. Челюсти перекусили человека в области живота, но не слишком сильно. После чего виверна подняла этиамария в воздух и изрыгнула огонь в небо, заставляя бедолагу кричать в агонии.
— Нужно отвлечь тварь и выстрелить ей в глотку! Там-то чешуи уж точно нет! — командир прокричал новый приказ, как раз когда подобрал новое копьё.
Но никто не услышал его слов, даже он сам. Голова Вирда звенела, а кругом лишь трупы и приближающаяся виверна. Налитые кровью глаза с вертикальными зрачками с усмешкой взирали на глупого человека. Как только ему в голову пришло, что столь слабый смертный может убить дракона?
Истекающая кровью виверна медленно двигалась к цели, но ещё заранее начала изрыгать огонь. Пламя вырвалось из пасти и снова ударило в щит, заставляя отвернуться. А монстр продолжал ползти, чтобы потом сомкнуть челюсти на теле человека, вынужденного прятать взгляд.
В этот раз дыхание чудища не останавливалось вообще. Тварь понимала, что это последний враг, так что можно отдать и остатки сил. Поэтому в какой-то момент лист бронзы начал плавиться. Нагревался и шлем, даже дышать выходило с трудом, ведь со вздохом в лёгкие норовили угодить языки бушующей стихии. В этот же момент Вирду стало понятно, что помощи ждать неоткуда. Остался только он один и виверна.
Столько выигранных боёв, столько чудищ удалось затравить, но это… это было что-то за гранью возможностей человека. Даже если бы в ассортименте имелось больше кислотных горшков, то всё равно жидкость никак не вредила чешуе. Да и без крыльев монстр представлял огромную угрозу. Здесь требовалось совершенное другое оружие, что-то из гномьих кузниц, чьи мечи всё равно не поднимет ни один простой смертный, баллисты какие-нибудь. Был бы в отряде хотя бы один маг… хоть какой-нибудь. Но оставался только один человек, поддоспешник которого уже начал загораться.
Но Вирд не падал и не сдавался, продолжая стоять под шквалом убийственного огня. Окончательно поплыл лист бронзы вместе с изображением чёрного чёрта. Могучая тень же становилась всё ближе, приковывая ставший безумным взгляд командира Чёртовой Дюжины.
Очередной шаг сотряс землю, как вдруг щит слегка опустился, и показался шлем Вирда, решившего взглянуть прямо в огонь. Пламя тут же лизнуло лицо, после чего застонало от нагрузки тело. Говорят, в самый страшный момент воин получает от богов силу дюжины смертных мужей, что позволяет перепрыгнуть через стену в побеге от льва, повалить быка в отчаянной схватке за жизнь и просто вытянуть на себе из реки десяток утопающих.
Но тело Вирда заскрипело от мощи как минимум тринадцати мужчин, от чего лопнули сосуды в глазах и порвались мышцы. А вся сила оказалась направлена в бросок копья, прямо в источник пламени. Правильно поставленная нога, переносный в плечо импульс и бросок, ради которого пришлось взглянуть в огонь.
Поток пламени тут же исчез, а виверна задрала морду к небу в полном боли крике. Пасть сомкнулась, но от этого копьё лишь сломалось, а остриё ещё глубже ушло в нёбо. Сам же этиамарий вдруг рванул с места, да так быстро, что заработал вывих. Но боль дойдёт до мозга гораздо позже.
Выкинув горящий щит и обнажив клинок Вирд устремился к лапам монстра. Меж двумя когтистыми конечностями зияла рана, оставленная Бертолом. В неё с разгона и угодил меч по самую рукоять. Сразу же человек остановился, но в следующую секунду сделал шаг, всем телом наваливаясь на рукоять.
Раздался хруст, может быть костей в руке, может это расходилась чешуя. Этиамарий уже действовал не слишком осознанно, весь мир слился от шага до шага, что сопровождалось новыми порциями перемешенных в бурой жидкости внутренностей и ударами фонтана из очевидно задетой артерии.
Через десять ударов сердца виверна повалилась на землю, а голос комментатора прорвался сквозь гул в голове выжившего бойца Чёртовой Дюжины. Толпа ревела от радости и плакала от досады. Многие проиграли целые состояния на ставках.
А Вирд стоял и слушал, сжимая в рука холодную рукоять меча. Просто слушал, ведь большего не получалось сделать. Слипшиеся веки на изуродованном огнём лице не могли открыться.
Эпилог
Гигантские механические часы издавали размеренный стук в такт каждому движению стрелки до нового деления. Звук секундной напоминал скорее слабый щелчок замочной скважины, минутная уже действительно стучала подобно молотку, а часовая гремела на весь дворец как гром. При несмотря на разную громкость, все стрелки звучали одинаково утончённо и элегантно, а сами звуки являлись самими настоящими нотами. Так что любой гость мог сразу понять какое сейчас время в песне часов. Если, конечно, он способен отличить фа диез от ми бемоль.
